— Мне нужно дело П-семнадцать дробь тридцать восемьсот сорок один, регистр девяносто восемь, — выпалил начальник отдела. — Оно у вас?

— Нет, — сказал Эрик.

— Вы уверены?

— Не совсем.

Все трое встали и сделали вид, что роются на полках. Начальник отдела тоже участвовал в поиске, особенно энергично он взялся за стол Эрика. Тот нервно поглядывал в его сторону.

— А это что такое? Что вы тут начертили? — Начальник отдела рассматривал лист бумаги в клетку.

Эрик узнал свои корабли и слегка смутился.

— Это, это, э-э-э, черновик по одному делу. Оно оказалось очень сложным, и я решил, что смогу лучше составить себе представление о нем вот в таком виде.

Начальник отдела внимательно изучал лист.

— Выглядит весьма запутанно. Это своего рода система координат, не так ли?

— Да. — Такое определение показалось Эрику превосходным.

— Ну что ж, когда я был студентом, нам тоже давали всякие такие штуки. Вначале их применяешь в работе, а потом приходишь мало-помалу к выводу, что вся теория только делу помеха… Ну что, нашли папку?

Папка не находилась.

— Попробую поискать в другом месте. — Начальник отдела исчез за дверью.

Прерванная игра возобновилась, но лишь на несколько минут. Затем дверь снова распахнулась. Это опять был начальник их отдела.

— Мне нужно дело П-семнадцать дробь тридцать восемьсот сорок один, регистр девяносто восемь, — сказал он. — Оно должно быть у вас.

— У нас его нет, — ответил Эрик.

— Откуда вы знаете?

— Да тут заходил один недавно, спрашивал его.

— Это, наверное, из экспедиции. Я просил их помочь мне. — Взгляд начальника блуждал по комнате.

— У вас здесь накопилось много дел, — сказал он.

— Да, работы хватает, — ответил Петер.

— Ну ладно, работайте. — Начальник отдела исчез, с тем чтобы тут же появиться снова.

— Мне показалось, вы пьете пиво, — сказал он.

— У нас обед, — объяснил Петер.

— Ах, вот в чем дело. — Начальник отдела исчез, но через мгновение вновь очутился в комнате.

— А когда у вас обеденный перерыв? — спросил он.

— Сейчас.

— Ну да, разумеется. — Начальник отдела выглядел несколько сбитым с толку. Наконец он исчез окончательно.

— Что за проклятая суматоха, — раздраженно сказал Петер. — Придется запирать двери. Ну, поехали дальше.

Пребен выиграл и эту партию. Вообще-то он стал довольно искусным игроком, к большому неудовольствию сослуживцев.

— Не пора ли выполнить обещание? — спросил он.

— Какое еще обещание?

— Да разъяснить мне работу.

— Ах, это. Хорошо, минут через пять. Я только схожу вниз за сигаретами.

— И у меня кончились, — сказал Эрик. — Нам по пути.

— А вернетесь вы скоро? — подозрительно спросил Пребен.

— Сию минуту.

Пребен стал терпеливо ждать. Но когда они не вернулись к концу рабочего дня, он понял, что теперь они уже вряд ли появятся, и тоже ушел.

Откровенно говоря, постепенно ему становилось безразлично, узнает он когда-нибудь, в чем состоит его работа, или нет.

Директор Аллерхольм окинул взглядом собравшихся.

— Благодарю за доверие, — сказал он, — которое мне оказали, переизбрав председателем Союза фабрикантов. Я постараюсь это доверие оправдать и надеюсь, что в будущем году нам удастся добиться, чтобы положения, от которых зависит процветание нашей отрасли, были приняты.

Его место на трибуне занял председательствующий.

— Мне хотелось бы, — сказал он, — прежде чем мы закроем наше общее собрание, выступить с некоторыми замечаниями. Директор Аллерхольм только что сказал, что надеется оправдать вновь оказанное ему доверие. Я хотел бы выразить свою твердую уверенность в том, что он окажется достойным этого доверия. За те годы, что он занимал пост председателя Союза, директор Аллерхольм проделал работу настолько огромную, что отблагодарить его за нее мы просто не в состоянии. Мне приятно сообщить, что в признание этой большой работы директор Аллерхольм имеет честь и счастье быть посвященным в рыцари самим королем. Если кто-нибудь когда-либо и заслуживал орден, то это директор Аллерхольм, и я хочу поэтому попросить высокое собрание встать и по моему знаку приветствовать нового рыцаря, директора Аллерхольма, троекратным «ура». Ура!

— У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…

Директор Аллерхольм поднялся на трибуну еще раз.

— Благодарю за прекрасные слова, мною, собственно, не заслуженные, — сказал он. — Действительно, меня посвятили в рыцари. Эта награда пробудила, естественно, в моей душе радость и гордость. Но я считаю, что она — признание не лично моих заслуг, а одобрение деятельности Союза в целом. Да, мы добились многого, нов том, что мы этого добились, заслуга исключительно того духа, что присущ нашему Союзу. Поэтому я хотел бы предложить собранию встать и троекратным «ура» приветствовать дух, который царил и всегда будет царить в нашем Союзе. Да здравствует наш дух! Ура!

— У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…

— А теперь, — продолжил Аллерхольм, — прошу в соседний зал, где нас ждет скромный обед.

Собравшиеся поднялись дружно и шумно. Ничто так не нравится фабрикантам, как скромные обеды.

Перед тем как подали жаркое во второй раз, директор Аллерхольм постучал по бокалу и встал. Он постоял немного, ожидая, пока за столом станет тише, а также чтобы те из гостей, которые ранее не обратили внимания на его новенький рыцарский крест, рассмотрели орден как следует.

— Дорогой Хойструп! — начал он наконец. — Мы собрались в этот субботний вечер, потому что сегодня ты переступаешь некий порог, и я хотел бы в этой связи сказать тебе несколько слов, весьма кратких, это я обещаю.

Большинство гостей, услышав такое обещание, облегченно вздохнули.

— Сегодня ты можешь оглянуться на первые пятьдесят лет твоей жизни, — продолжал Аллерхольм. — Я уверен, все согласятся со мной, что ты прожил эти годы с пользой. Ты не сидел сложа руки, но с неустанной энергией и активностью засучив рукава брался за дело, которое считал нужным в данный момент, и этим создал себе нынешнее положение в обществе.

Аллерхольм посмотрел на именинника в упор, и Хойструп (в свое время он после торгового училища, оконченного без особого блеска, стал вначале уполномоченным в заведении отца, а потом — владельцем фирмы) скромно потупился.

— Ты принадлежишь к поколению людей, — продолжал Аллерхольм, — которое любит труд, которое никогда не боялось отдавать всю свою энергию работе и на которое не подействовала та атмосфера расслабленности, что стала сегодня повсеместной. И можно только пожелать, чтобы среди нынешних молодых людей почаще встречались обладающие качествами, присущими тебе: трудолюбием, инициативностью, силой воли!

— Верно! — раздались голоса гостей, целиком принадлежавших к поколению, не боявшемуся отдавать всю свою энергию работе.

После того как Аллерхольм минут пятнадцать распространялся о деловых качествах Хойструпа, внимание слушателей слегка ослабло, а когда он примерно столько же времени использовал на восхваление редких свойств именинника как супруга и отца семейства, ему показалось, что собравшимися начинают овладевать откровенно враждебные чувства к оратору. Поэтому Аллерхольм сократил заключительную часть речи (в ней он собирался рассказать о Хойструпе как о друге), хотя и вставил в нее несколько острот, успех которых предвкушал заранее. Элегантным антраша (которого никто не заметил уже по той причине, что оратора не слушали) он достиг концовки и перешел к тосту.

— А теперь давайте встанем и провозгласим в честь именинника троекратное «ура», а также пожелаем, чтобы следующие пятьдесят лет принесли ему ровно столько же счастья и успехов, как первые. Ура!

— У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…

— Спасибо, дружище! — заметно тронутый, Хойструп протянул свой бокал к Аллерхольму. — Я этого нисколько не заслужил!