Вдруг он вспомнил об Ильзе, которую бросил ради своих обязанностей. Молнией пронесся он через сад и вбежал в соседнюю виллу, где по-прежнему царило сонное оцепенение. Пребен взлетел наверх, ворвался в комнату Ильзы. Она еще спала; он мигом сбросил с себя одежду и скользнул под одеяло.

Это разбудило ее.

— Не смей уходить, — сонно пробормотала она.

— Не бойся, — сказал он и прижался к ней. — Я никуда не ухожу, я с тобой.

Момберг сидел в задней комнате лавки, принадлежавшей ему до того, как он связался со злосчастными горелками.

— Нет, — сказал ему новый владелец, — я уже говорил вам: один продавец у меня есть, и мне этого достаточно.

— Я понимаю, — ответил Момберг, — я зашел просто на всякий случай. Ну а вообще вы лавкой довольны, как у вас идут дела?

— Не жалуюсь, — ответил новый владелец. — Квартал этот очень хороший.

— Верно, — кивнул Момберг. Он мог бы сидеть в лавке до сих пор и получать скромный, но верный доход, если бы не втемяшилась ему в голову несчастная мысль стать фабрикантом.

— Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, — сказал владелец лавки.

— Ничего, не стоит ломать над этим голову. — Момберг встал. — Простите за беспокойство.

— Что вы, не за что. — Владелец лавки пожал ему на прощанье руку.

Момберг сел на трамвай. Он решил съездить в фирму, поставлявшую ему сырье. Директор сразу его узнал.

— Ужасные неприятности были с этим делом, — сказал он. — Нас крупно оштрафовали.

— Меня тоже, — вздохнул Момберг.

— Но предложить вам какую-либо работу мы, к сожалению, не можем.

— Мне ведь неважно какую, я на любую согласен, — сказал Момберг.

— Я очень сожалею, но у нас рабочей силы вполне достаточно, так что больше мы не можем принять ни одного человека. — Директор сочувственно покачал головой.

— Ну что ж, извините. — Момберг встал. — Я ведь просто так зашел, на всякий случай.

— А знаете что? — Вид убитого горем Момберга внезапно вызвал у директора прилив сострадания. — Может быть, я и смогу помочь вам. Один мой хороший друг работает начальником отдела в министерстве. Вдруг я уговорю его пристроить вас куда-нибудь. В масштабах государственного аппарата человеком больше — человеком меньше, это ведь незаметно.

— Мне совестно причинять вам столько хлопот!

— Какие хлопоты! Я только прошу вас, не возлагайте на это особых надежд. Я ведь ничего не обещаю заранее. Позвоните мне на всякий случай дня через два.

— Большое спасибо, вы так добры ко мне, — поблагодарил Момберг со слезами в голосе.

— Есть о чем говорить… — Директор ободряюще похлопал его по спине. — Вы только духом не падайте. Все уладится, вот увидите.

— А я вам заявляю, что не потерплю этого! Сколько можно держать нас взаперти? — прошипел бывший зубной врач Мельвад. — Я требую, чтобы нас немедленно выпустили!

— Ну что вы, успокойтесь, — произнес главный врач клиники. — Вам ведь здесь совсем неплохо. И обижать вас тоже никто не собирается.

— Как это никто! Как это никто! — завизжал вдруг зубной врач. — Ничего себе, никто! А вчера несколько часов держали в смирительной рубашке, это как же получается? Ничего себе обслуживание! Ни стыда ни совести!

— Послушайте, — спокойно сказал главный врач. — А вам самому не кажется, что побыть здесь немного, ну, пока вас подлечат, вам было бы совсем невредно!

— Я и так здоров!

— Да не сказал бы. Нервы ваши не в порядке. Если вас сейчас отпустить домой, к вам тут же снова явятся все эти птицы и что там еще было.

— А полиция на что? — закричал Мельвад. — Полиция обязана защищать граждан от таких посягательств.

— Да-да, конечно, обязана, — покачал головой главный врач. — Ну ладно, возвращайтесь в отделение, а я посмотрю, что можно для вас сделать.

Он нажал кнопку, вошли два санитара.

— Отведите, пожалуйста, зубного врача Мельвада на место, — сказал главврач.

— Не пойду! Немедленно выпустите меня! Немедленно, понимаете, немедленно! — завопил зубной врач.

Главврач сделал санитарам знак, и они схватили Мельвада за руки.

— Отпустите меня сейчас же! — орал Мельвад. — Ни стыда ни совести! Я протестую!

— Пошли, — проговорил один из санитаров.

— Они вынуждены применить силу, — сказал главный врач.

Санитары подхватили кричащего зубного врача под руки и поволокли его из кабинета. В дверях он обернулся и послал главврачу яростный взгляд.

— Вы за это поплатитесь! — крикнул он.

— Видели, — сказал главврач своему ассистенту, когда они остались одни, — безусловное помешательство, дальше, казалось бы, некуда, а ведь жена его еще хуже. Выпускать их, конечно, нельзя.

— Да, кое-какие странности прямо-таки наталкивают на эту мысль, — улыбнулся ассистент.

— У них нет, судя по всему, ни родных, ни знакомых, — продолжал главврач, — но я расспросил всех соседей, лавочников, у которых они покупали, а также их слугу. И все они в один голос заявляют, что никогда не сомневались относительно сумасшествия этих двоих.

— Ну, — сказал ассистент, — тут-то как раз нет никакого сомнения. Вопрос лишь в том, можем ли мы настаивать на их опасности для окружающих и на этом основании рекомендовать их изоляцию?

— Здесь вот еще какое дело, — ответил главврач, — вчера ко мне обратился один молодой человек, Петер Торне, насколько я помню. Он — приятель того парня, который служит у Мельвадов, и поэтому часто бывал у него в гостях. Так он утверждает, что эти старики неоднократно пытались убить его.

— Не может быть! — воскликнул ассистент.

— На лгуна он не похож, — продолжал главврач, — кроме того, какой ему смысл лгать? Он рассказал мне, к примеру, что однажды, придя к своему другу, он не застал его дома. Они же попросили его достать что-то из подвала. Он пошел вниз, не обратив внимания, что они крадутся за ним. Когда он вошел в подвал, они внезапно набросили ему сзади на шею петлю и пытались задушить.

— Фу, прямо мороз по коже! — сказал ассистент. — Как же он спасся?

— Физически они не очень сильные, так что это было нетрудно. Но подобное происшествие, естественно, потрясло его, как он признается, до глубины души. И он счел своим долгом сейчас довести это до нашего сведения.

— При таких обстоятельствах мы, конечно, не можем брать на себя ответственность за их выписку, — сказал ассистент главврача.

— Ни в коем случае. Они, судя по всему, проведут у нас остаток своей жизни. А сейчас, пока картина не прояснится, лучше всего перевести их в отделение для буйнопомешанных.

— Я лично позабочусь об этом, — сказал ассистент.

— Официально заявляю вам, что желаю уволиться, — сказал Эрик.

— Как вы можете! — воскликнул Аллерхольм. — Все были так довольны вами. Ведь вы добились для нас всего, о чем мы мечтали не один год!

— Это случайное совпадение, — сказал Эрик. — Я здесь совершенно ни при чем.

— Мы очень скромны, — улыбнулся директор Аллерхольм. — Я-то прекрасно понимаю: ваши связи в министерстве плюс энергия и способности — вот благодаря чему пошло дело. Ну ладно, я вот что скажу — наше Объединение пока не имеет возможности швыряться такими людьми. На сколько больше вам предлагают?

— Никто мне ничего не предлагает, — сказал Эрик. — Мне просто надоело у вас работать, вот и все.

— Вы чем-то недовольны?

— Да с какой стати мне быть довольным? Мне надоело заниматься все время одним и тем же. Такая работа — не для меня!

— Ага, вот как. — Аллерхольму это понравилось. Сотрудник спокойно отказывается от блестящего положения только потому, что чувствует в себе способности к чему-то большему. Именно такие люди были нужны ему. И они, к сожалению, на улице не валялись.

— А вы не хотите перейти в мою фирму? — спросил он.

— В вашу фирму? — удивленно переспросил Эрик. — Не знаю, нет, наверное.

— Должен вам заметить, что это очень крупное предприятие, — сказал слегка уязвленный Аллерхольм.