В зале вспыхнули бурные аплодисменты.

Директор Аллерхольм сошел с трибуны, которую занял председательствующий.

— Мне хотелось бы, — сказал тот, — прежде чем мы закроем собрание, выступить с некоторыми замечаниями. Директор Аллерхольм сказал только то, что наше Объединение вошло в число землевладельческих объединений, достигших лучших результатов. Я всецело присоединяюсь к его словам и рискну даже утверждать, что наше Объединение добилось самых больших успехов, и благодарны мы должны быть за это ему, нашему бессменному председателю, который, несмотря на свой пост руководителя одного из наиболее солидных учреждений государства и бесчисленные иные обязанности, находит, кроме того, время и силы для ведения большой, прямо-таки огромной работы в интересах землевладельцев нашей общины. Вот за это мы обязаны директору Аллерхольму нашей благодарностью, и я хочу попросить собравшихся встать и троекратным «ура» поприветствовать председателя и движущую силу нашего Объединения — директора Аллерхольма. Ура!

— У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…

Даже среди землевладельцев не все умеют считать до трех.

Директор Аллерхольм снова поднялся на трибуну. Несколько минут он стоял молча. Казалось, он борется с душевным волнением.

— Благодарю вас за прекрасные слова, мною, собственно, не заслуженные, — начал он наконец. — Я старался исполнять свой долг, и любой другой на моем месте делал бы то же самое. Поэтому неправомерно благодарить меня лишь потому, что именно я был председателем в этом году, когда достигнуты те результаты, что, э-э-э, достигнуты. Заслуга эта принадлежит по праву не мне, но Объединению, царящему в нем духу. Да, именно этот дух — источник всех наших достижений. Итак, я хотел бы провозгласить троекратное «ура» в честь духа, царящего в нашем Объединении, который, я надеюсь, и впредь будет господствующим. Да здравствует этот дух! Ура!

— У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…

— А теперь, — продолжил Аллерхольм, — я предлагаю пройти в соседние залы, где нас ждут скромные бутерброды.

Собравшиеся поднялись с большим шумом. Землевладельцы любят скромные бутерброды.

После звонка Момберга за дверью послышались быстрые шажки. Потом дверь осторожно отворилась — за ней оказалась маленькая девочка.

— Здравствуй, Лотточка! — Момберг поднял ее на руки. — Ты еще не спишь?

— А что ты принес мне, дедушка? — внимательно посмотрела на него Лотта.

— Ну ты подумай, совсем забыл! — Момберг сделал вид, что испугался. — Вот беда-то.

— И неправда. — Лотта забралась ручкой к нему в карман и выудила оттуда пакетик. — Это мне?

— Смотри-ка, вспомнил, выходит. А я-то думал, забыл! — Он радостно засмеялся.

В прихожую вышла дочь.

— Здравствуйте, папа и мама, как поживаете? Что это у тебя, Лотта, шоколад? Вы ее совсем избаловали.

Все прошли в гостиную. Сидевший там зять встал и пожал гостям руки.

— Ну, как твоя горелка? — спросил он.

— Ничего нового. — Момберг опустился в кресло. Лотта тут же взобралась к нему на колени и принялась угощать его кусочками шоколада.

— Не хочется, ешь сама, Лотточка, — уговаривал ее Момберг.

— Н-да, не очень-то они там торопятся, в министерстве, — сказал зять. — Ничего, дойдет очередь и до тебя.

— Поскорей бы уж. — Момберг погладил головку девочки. — Какая же ты большая, — сказал он. Здесь ему не хотелось говорить о горелках. Эта тема действовала ему на нервы.

Лотта ласково прижалась к нему.

— Ты любишь дедушку? — спросил он.

— Она тебя обожает, — сказала фру Момберг.

— Правда, Лотта? — Момберг обнял девочку.

Римса распахнула дверь в комнату Пребена.

— Сидеть дома в воскресенье! — сказала она. — Что за охота!

— Я занимаюсь. — Пребен поднял голову от книги.

— Ясно, что занимаешься, но не в воскресенье же и не в такую чудную погоду!

— Попозже я, пожалуй, схожу прогуляюсь.

— В самом деле? А Еспера ты не мог бы взять с собой?

— Ладно. — Конечно, для Пребена это был не самый заманчивый способ отдохнуть.

— Тогда вам лучше всего сходить в Зоологический сад. Я давно обещала сводить его.

— Хорошо.

— Вот и прекрасно, договорились. Я только вымою его быстренько и переодену. Он будет в восторге.

Пребен в восторге не был, но и отказать не мог. Вскоре ему был вручен Еспер, свежевымытый и нарядный. Пребен вздохнул и сложил книги.

До Зоологического сада ходил трамвай, но Есперу захотелось поехать в автобусе, поэтому пришлось сделать изрядный крюк. В конце концов они все же добрались до Зоосада. К несчастью, прямо у входа оказался ларек с мороженым.

— Хочу мороженого, — сказал Еспер.

— Ничего не получишь, пока не изменишь этот тон, — строго сказал Пребен. Он решил поставить Еспера на место с самого начала.

— Тогда я закричу.

— Кричи на здоровье.

Еспер закричал.

— Хорошо, хорошо, получай свое проклятое мороженое. — Пребен быстро сдался. — Одно маленькое, пожалуйста, — сказал он мороженщице.

— Большое, — сказал Еспер.

— Большое, — поправился Пребен.

Он передал эскимо Есперу. Тот первым делом содрал обертку.

— Хочу красное, — заявил он.

— У вас есть красное эскимо? — спросил Пребен.

Мороженщица достала второе эскимо. Пребен отдал его Есперу взамен первого.

— Какое же это красное, — со злостью сказал Еспер, сорвав бумажку. — Я хочу настоящее красное.

— У вас есть настоящее красное? — спросил Пребен.

— Нет. — Продавщица начинала злиться.

— Это самое красное, — пояснил Пребен Есперу.

— Мне такого не надо! — Еспер швырнул мороженое на землю.

— А это будешь? — протянул Пребен эскимо, купленное вначале.

— Не буду.

— Что ж, тогда я сам его съем.

— Не смей! Выбрось его.

— И не подумаю.

— Я закричу.

Пребен выбросил мороженое, что вызвало приступ раздражения у проходившего мимо семейства.

— Очень мило! — услышал Пребен женский голос. — Швыряться мороженым, когда в мире полным-полно голодающих!

Наконец они вошли в Сад и направились к вольерам.

— Фу, какой противный, — затянул Еспер, едва они остановились перед верблюдом. — Не хочу смотреть на него!

Пошли дальше.

Есперу звери вообще не понравились. У каждого из них он находил какой-то недостаток. Слон первым удостоился его благосклонного внимания.

— А что это у него такое большое, вон там, внизу? — спросил Еспер.

Пребен покосился на окружающих.

— Хобот, — сказал он.

— Я не про хобот, вон там, внизу, что это?

— Не знаю.

— Сейчас же скажи, что это такое!

Пребен промолчал.

— Почему вы не отвечаете ребенку? — поинтересовался стоявший рядом мужчина.

— Не могу понять, о чем он спрашивает. — Пребен покраснел.

— Прекрасно понимаете. И нужно отвечать на вопросы детей!

Пребен покраснел еще сильнее.

— Эта штука нужна слону, чтобы делать пи-пи, малыш, — дружелюбно разъяснил Есперу мужчина.

— Я тоже хочу пи-пи, — сказал Еспер.

Пребен обрадовался поводу удалиться. Он быстро зашагал с Еспером к ближайшему туалету.

Мужское отделение было обычного, самого распространенного типа — темное и вообще довольно неприглядное. Есперу это помещение пришлось не по вкусу.

— Пошли отсюда! — закричал он.

— Ты же хотел в туалет!

— А теперь не хочу. Идем на улицу!

Они вышли, но не успели пройти и пяти метров, как Еспер запросился обратно. Со вздохом поплелся Пребен назад, в это отвратительное заведение.

Все повторилось сначала. Лишь только Еспер вошел — у него пропала всякая охота. Но теперь уже заупрямился Пребен — он отказался покинуть туалет, пока Еспер не исполнит своего намерения.

Еспер начал визжать.

— Я хочу на улицу, на улицу хочу! — вопил он.

Но Пребен загородил выход и заявил, что во второй раз он его так просто не выпустит.

— Ма-ма! Ма-ма! — кричал Еспер.