Я удивленно распахиваю глаза.

— Значит, он верит, что ты был там?

— Думаю, да, — отвечает Айк и кивает. — Я больше не чувствую тяжести долга.

Мне хочется заплакать, потому что я совершенно не готова к его уходу, но точно так же я чувствую себя уже очень много дней подряд.

— Когда, Айк? Когда ты уйдешь?

Айк закрывает глаза и с трудом сглатывает. Ему нет необходимости озвучивать свой ответ, я и так понимаю, что это произойдет очень скоро.

— Нам лучше попрощаться прямо сейчас, Шарлотта.

Бесповоротность происходящего убивает меня. Вот и все. Я не могу выразить, как много он значит для меня. Не существует таких значимых или красивых слов, которые могли бы описать, что я чувствую, или которые воздали бы ему должное. Поэтому я хладнокровно произношу:

— Мне будет тебя очень не хватать.

Айк улыбается мне своей фирменной озорной улыбкой.

— И по чему ты будешь скучать сильнее всего? По моему потрясающему чувству юмора или по сексуальному телу? — он взмахивает рукой, указывая на все свое тело от макушки до пят.

Не в силах удержаться, я улыбаюсь сквозь слезы, которые еще пару секунд назад я отказывалась проливать.

— По твоему заду. Это мой окончательный ответ. Больше всего я буду скучать по твоей сексуальной заднице, — смеюсь я.

Айк громко смеется, его глаза блестят.

— Так и знал, что нравлюсь тебе только из-за моей легендарной задницы. Ты такая банальная, — шутит он.

Мы оба умолкаем, и я предпринимаю еще одну попытку выразить мои к нему чувства.

— Я буду скучать по твоей улыбке, твоей убийственной улыбке, и, Айк, у тебя она правда убийственная. Порой она причиняет боль, но она такая красивая. Я буду скучать по тому, как тебе всегда удается найти способ рассмешить меня. Я буду скучать по перезвону солдатских жетонов у тебя под футболкой, когда ты ходишь.

Он смотрит мягким взглядом своих карих глаз мне в глаза, впитывая каждое слово.

— Мне будет не хватать твоего «грязного» ротика, — говорит он мне, и мы оба улыбаемся. — Я буду скучать по тому, как мирно и спокойно ты выглядишь во сне. Ты представить себе, наверное, не можешь, как сильно мне хотелось коснуться тебя, пока ты спала. Твоя кожа, наверняка, такая гладкая и мягкая. И я буду скучать по твоему мужеству и доброте.

— Спасибо, Айк, — благодарю я, но мои губы дрожат. — Я так ни разу и не поблагодарила тебя за то, что ты спас меня.

— Ох, детка, это ты спасла меня, — возражает он мягко и нервно потирает заднюю часть шеи. — Я мертв и умудрился влюбиться в своего лучшего друга. Я везучий засранец.

— К-как думаешь, мы еще увидимся когда-нибудь? Я имею в виду, там, на другой стороне?

Он глубоко вздыхает.

— Думаю, да. Но не скоро, — требует он. — Ты должна взрослеть, Шарлотта. Ты должна прожить долгую и красивую жизнь. Счастливую жизнь, которую ты заслуживаешь.

— Но когда придет время, если сможешь, ты ведь постараешься найти меня? Ведь именно ты первым встретишь меня на той стороне? Я хочу знать, что у тебя все в порядке.

— Невзирая на любые трудности, — обещает он. — И я, правда, имею это в виду. Если я смогу стать тем, кто сопроводит тебя к... куда бы там ни надо было, я сделаю это. Но мне нужно кое-что от тебя.

— Все, что угодно, — я тихо плачу.

— Дождись Джорджа. У него есть план. Дай ему немного времени, он вернется.

Я вытираю щеку об подушку, на которой покоится моя голова, и киваю.

— Я хочу, но что, если он не придет?

— Придет, — заверяет меня Айк. — Знаю точно, что придет. И прекрати чувствовать себя виноватой за то, что любишь его, Шарлотта. Может быть, многие люди и не поняли бы этого, но я понимаю. Я знаю, что у тебя на сердце. Знаю, как сильно ты любишь нас обоих. Просто ты любишь нас по-разному. Не стыдись этого.

Прощаясь, мы беседуем не один час. Я постоянно молю дать мне сил. Я обещаю ему, что никогда не стану той девушкой, которую он нашел на мосту в ту ночь, когда мы встретились. В этом я уверена. Он изменил мой взгляд на жизнь, теперь я гораздо сильнее, потому что он верит в меня. Айк обещает, что его сердце останется на земле, со мной.

И я знаю, что даже когда я не смогу видеть или слышать его, память о нем всегда будет придавать мне сил. Он рассказывает мне истории из своего детства, красивые и простые истории, которые уберегают меня, чтобы я не сломалась окончательно. У него талант отвлекать меня, чтобы я не сломалась. И хотя я не знаю, сколько сейчас времени, мои веки начинают тяжелеть, и я с трудом удерживаю глаза открытыми.

— Засыпай, детка, — шепчет он.

— Ты еще будешь тут, когда я проснусь?

Теплый взгляд его глаз встречается с моим, и он нежно улыбается.

— Я всегда буду с тобой, Шарлотта. Всегда. Прямо здесь, — и он показывает себе на грудь.

Это означает «нет». Вот и все. Мне хочется запротестовать. Умолять его не уходить, но у меня не осталось сил. Когда мои веки слипаются, отказываясь оставаться открытыми, хотя я отчаянно не хочу, чтобы они закрывались, я говорю ему самые правдивые и откровенные слова, на которые способна:

— Я люблю тебя, Айк МакДермотт.

— Я тоже люблю тебя, детка, — шепчет он в ответ. — Здесь, там… везде.

И когда наступает утро, я понимаю, что это был последний раз, когда я видела или говорила с этой красивой и замечательной душой по имени Айк МакДермотт.

Я наблюдаю за спящей Шарлоттой, пока первые лучи солнца не начинают проникать в комнату. Она спит беспокойно, тихо всхлипывает во сне и зовет меня, умоляя не уходить.

Я был бы рад злиться и ненавидеть всех и вся из-за того, как несправедливо сложилась жизнь, но не могу, потому что действительно испытываю чувство покоя. Жизнь сделала мне подарок. Эта красивая девушка не только спасла моего брата, но и сумела полюбить меня. Поэтому я могу только радоваться.

Собрав всю силу воли в кулак, я наконец-то встаю и медленно изучаю ее взглядом — мой последний визуальный опыт в жизни.

Я должен уйти до того, как она проснется, так как промедление только усиливает ураган эмоций, с которым нам обоим приходится сражаться. Ей нужно начать процесс исцеления, но она не сможет этого сделать, пока я рядом. В эти последние несколько секунд я стараюсь запомнить каждую деталь ее внешности — ее длинные темные волосы, мягкие розовые губы, гладкую кожу.

Но самое лучшее в ней — это вновь приобретенный жизнерадостный и пылкий характер. Я представляю, как она смеется и как легко и красиво звучит ее смех. И представив, не в силах не улыбнуться. Эти воспоминания будут поддерживать меня в том, что ждет меня впереди. Воспоминание о ней и о том, что она сделала ради меня и моей семьи — только благодаря этому мне хватает мужества двигаться дальше.

Я улыбаюсь и бросаю на нее последний взгляд.

— Прощай, Шарлотта, — шепчу я и растворяюсь в воздухе.

Я стою на нашем месте у воды, наблюдая, как блики солнца отражаются на поверхности воды. Осень в самом разгаре, и я слабо улыбаюсь. Мое любимое время года. Притяжение становится все сильнее, и я понимаю, что если не сосредоточусь, то исчезну в любую секунду. Но мне нужна еще одна минутка. Всего одна.

Развернувшись, я иду к огромному дереву, желая оставить Шарлотте хоть частичку себя, настоящее воспоминание, которое она будет видеть и которого сможет коснуться. Подняв голову, я застываю в шоке. На дереве вырезаны буквы «А» и «Ш» внутри большого сердечка. Долю секунды я просто стою и смотрю, желая вернуться и рассказать ей, как много это значит для меня. Но на это уже нет времени.

— Пора, — напоминаю я себе и, подойдя ближе к дереву, касаюсь ладонью наших инициалов. Бросив последний взгляд на искрящуюся воду и держа руку на дереве, я закрываю глаза и позволяю притяжению забрать меня.