Разговор шел об узких местах на комбинате. Многие заводы, снабжавшие комбинат вспомогательной аппаратурой, были в пути. Приходилось выкручиваться, изготовлять все самим, вплоть до шариковых подшипников. Четверо мужчин ушли.

— Как у тебя с работой, Якимов? — повернулся директор в сторону Яши.

— Ничего, — тихо ответил Яша.

— Это по твоей инициативе заменили шины контактными устройствами?

— Да.

— И сталь тоже ты пролил?

— Тоже я.

— Сколько же тебе лет?

— Восемнадцать…

— Восемнадцать. — Директор внимательно изучал Якова, должно быть убеждаясь в том, что ему было рассказано уже о молодом электрике. — Ты знаешь, зачем я тебя вызвал? Глазков и Андронов рекомендуют тебя на руководство лабораторией спектрального анализа? Как, справишься?

«Не справлюсь», — хотел было сказать Яша, но поймал на себе испытующий взгляд Глазкова, кашлянул в кулак и нахмурился. На лице директора тоже была неуверенность: остановить выбор на Якове или нет?

— Справится, — ответил за него Андронов. — А другого человека нам сейчас все равно не сыскать. Разве что из центральной лаборатории.

— Нет, нет, товарищи, — возразил главный металлург, — в центральной лаборатории сейчас нагрузка неимоверная. Лаборанты за полночь домой уходят, о выходных днях уже забыли. Там решительно некого отрывать от дела. Стилоскопы Якимову изготовят, с электроаппаратурой он знаком, инициативы ему не занимать, штат у него на первых порах будет невелик — три-четыре человека. А помочь мы ему поможем.

— Хорошо, — заключил директор, — поручим организацию лаборатории Якимову. За результат я с вас спрашивать буду. — Он посмотрел на главного металлурга и Андронова. — Якимов дело провалит, а с ваших плеч голова долой, чтобы впредь думали, кого рекомендовать.

Директор встал. Главный металлург, Андронов и Глазков тоже встали. А Яша так и не мог набраться решимости и объявить о своем нежелании руководить такой ответственной работой. С ужасом он услышал, что за его несомненный провал в организации лаборатории будут расплачиваться Андронов и главный металлург. Значит, они — уже обреченные люди.

За дверями кабинета главный металлург взял Якова за локоть.

— Пройдем ко мне, Якимов, — предложил он.

В голосе его не было покровительственных ноток, которых ожидал и больше всего боялся Яша.

— Давайте не откладывать, — сказал и Андронов, — обсудим все да и скажем Якимову — пусть действует. Сдрейфил, старший электрик?

— Этот не из таких, — возразил Глазков, — его на испуг не возьмешь.

«Почему они все так во мне уверены? — удивился Яша. — У меня от страха все поджилки трясутся, а у Андронова и капельки беспокойства нет».

Следом за Глазковым Яша вошел в приемную главного металлурга.

— Нина, — сказал главный металлург девушке-секретарю, — никого не впускать. Я занят.

— Хорошо, — ответила девушка и вопросительно поглядела на Якова.

В кабинете стояло много стеклянных шкафов с образцами сплавов, на стене висели таблицы, графики, схемы печей. Впервые Яша сел за стол среди руководителей комбината с правом решающего голоса.

— Лиха беда начало, — насмешливо поглядывая на Якова и разваливаясь в кресле, пробасил Андронов. — Я-то, откровенно говоря, столько же смыслю в спектре, сколько в медицине.

— Начать, очевидно, придется с наметки тех служб комбината, которые должны принять участие в оборудовании лаборатории спектрального анализа, — сказал главный металлург. — А штат Якимов сумеет подобрать и без нашей помощи.

И тут, как утопающий за соломинку, Яша схватился за счастливую мысль. Прежде всего ему нужен такой человек, рядом с которым он чувствовал бы себя храбрее. Таким человеком была Люба. И Яков не удержался, чтобы тут же не спросить Глазкова:

— Любу мне отдадите?

— Как ты сказал? — не понял Марк Захарович.

— Прежде всего, — Яша ближе придвинулся к начальнику отделения и понизил голос, чтобы его просьбы не слышали Андронов и главный металлург, — прежде всего мне нужна будет Люба Грачева.

— Ах вот что… — Глазков сложил губы трубочкой и улыбнулся одними глазами. — Что ж… придется.

Главный металлург снабдил Яшу литературой по спектральному анализу, не теоретической, а уже настоящей производственной, с описанием конструкций стилоскопов для анализов. Получив такие книги, Яша сразу ожил. Были бы прототипы, а уж дальше он сам додумает, переделает по-своему, приспособит к тому, что имеется на комбинате.

Все складывалось не так уж трудно. Для разработки конструкций стилоскопов в распоряжение Яши выделили двух конструкторов из группы Гобермана. Да и сам Гоберман, узнав о назначении Якова, сказал ему: «Приходи в любое время — помогу, посоветую. Правда, я в стилоскопах тоже профан, но сообща разберемся. Не боги горшки обжигают».

Физическому отделу центральной лаборатории было поручено произвести все оптические расчеты и подобрать призмы и линзы. Электроцех получил указание выполнять заказы за подписью Якимова вне всякой очереди. Служебное помещение в плавильном отделении отвели под будущую лабораторию спектрального анализа.

Иногда Яше казалось, что все это происходит во сне. Уж очень нереально складывались события: он дает указания конструкторам, бракует их первые наброски, а они внимательно прислушиваются к его словам. Яша вспоминал свои модели — бог ты мой, как давно это было! Но не они ли принесли ему сегодняшнюю уверенность?

Яша увлекся, как увлекался каждым серьезным делом. Он успевал разобраться во всем: в расчетах стилоскопов, в оптических схемах, в сметах. Успевал поскандалить с механиками, задержавшими оборудование, поторопить химиков с приготовлением эталонов. Его возмущала медлительность, с которой изготовляли оборудование для «его» лаборатории, хотя в действительности ничто на комбинате не делалось с такой поспешностью. Яша забывал, что у механиков, электриков и химиков остались их обычные текущие работы, что все они нуждаются в отдыхе. Для него, кроме лаборатории, уже ничего не существовало. Для него весь комбинат сосредоточился в лаборатории, будто комбинат был для нее, а не наоборот. В эти дни юноша стал до смешного ворчливым, придирчивым, назойливым и, как никогда, нетерпеливым.

В углу комнаты, отведенной под лабораторию, поставили письменный стол для начальника лаборатории, то есть для Яши. Но за столом сидеть ему приходилось мало. В течение первых же трех дней он разрешил все вопросы о размещении заказов. В штат ему оформили четырех девушек, будущих лаборанток. Старшей лаборанткой Яша назначил Любу.

Девушки сообща изучали по книгам конструкции стилоскопов, чертили карты для записи результатов анализа. Особенно доставалось Любе. Яша таскал ее за собой каждый раз, когда ему предстоял разговор с директором комбината. Люба оставалась в приемной, но, помня о ее присутствии, Яша чувствовал себя так, словно явился во главе большого и сильного коллектива.

— Ну и дружок у тебя, — посочувствовали Любе лаборантки, — замучает он тебя. Твои силы на свою мерку меряет.

— У нас с ним общая мерка, — отрезала Люба.

А Глазков, поглядывая на неразлучную пару, мысленно посмеивался. Ему нравилась горячность юноши.

Каждый день Яша докладывал о ходе подготовки лаборатории главному металлургу и директору. С металлургом разговор затягивался на час, на два, потому что тот вникал во все мелочи, давал указания, советовал. Директор молча, но внимательно выслушивал Якимова, задавал один-два вопроса и говорил:

— Что ж, хорошо.

Люба в это время (главный металлург и директор принимали Яшу поздно вечером), устроившись на диване в приемной, успевала вздремнуть. Как ни крепка была девушка, непрерывная беготня и хлопоты с восьми утра до двенадцати, до часу ночи утомляли ее. Только одержимый Яшка чувствовал себя лучше прежнего. Выйдя в приемную, он будил Любу, и они отправлялись домой. Очутившись в дверях своего подъезда, Люба прижималась к груди Якова, он целовал ее, и усталость исчезала. Они шептались о своей любви, совсем забывая, что на свете существует комбинат и спектральный анализ.