Задача состояла теперь в том, чтобы полностью поставить Государственный банк и весь государственный финансовый аппарат на службу революции. Это требовало направления в банк и министерство финансов большевистских кадров и жестких мер против саботажа чиновников.

Центральный комитет партии и Совнарком провели в эти дни большую работу по укреплению банка и финансовых органов новыми кадрами. Многое здесь было сделано Я. М. Свердловым…

17 ноября приказом Совнаркома по министерству финансов вызванный из Москвы опытный финансист старый большевик Д. П. Боголепов был назначен помощником наркома по Министерству финансов и директором департамента Государственного казначейства… Писарь младшего разряда Главного военно-технического управления Л. Н. Александри стал комиссаром Отдела кредитных билетов; находившийся на излечении в Колпине военнослужащий В. Е. Егоров — комиссаром Продовольственного отдела; солдат 8-го мотоциклетного отделения К. Барановский — комиссаром Отдела личного состава.

Комиссары, работавшие без устали дни и ночи, сыграли первостепенную роль в сломе саботажа чиновников и в налаживании деятельности банка и финансовых органов. Не случайно они вызывали особенную ненависть врагов революции, пытавшихся изобразить комиссаров «грабителями», засевшими в Госбанке и министерстве финансов. На деле же это были настолько самоотверженные и скромные люди, что в течение длительного срока оставались даже без заработной платы. Вопрос «о вознаграждении финансовых комиссаров» рассматривался на заседании Совнаркома 23 ноября. Обсуждалось заявление, подписанное В. Менжинским, Д. Боголеповым, Е. Соловей, В. Оболенским и А. Аксельродом, в котором говорилось:

«Нижеподписавшиеся, представители Комиссариата финансов, обращают внимание Совета на необходимость срочного разрешения вопроса о назначении и уплате жалованья членам комиссариата, которые почти все находятся в безвыходном финансовом положении. Проведение этого расхода по ассигновкам министерства в ближайшем будущем в связи с саботажем чиновников невозможно. Оно также и не всегда желательно: в некоторых случаях необходимо оставлять техников дела на постах, которые они занимали раньше, и ставить рядом с ними комиссара для политического контроля. Поэтому указанный расход должен быть произведен из пятимиллионного фонда Совета Народных Комиссаров»[59].

На этом же документе рукой В. И. Ленина написано:

«…утверждается в засед. Совета 23/XI. Ленин». Совнарком принял решение: «Утвердить просьбу комиссаров в обычном размере»[60], то есть по 500 рублей на человека и 100 рублей на каждого иждивенца…

В налаживании дел в Госбанке комиссарам много помогли счетчики. Они не только работали по своей специальности. Наиболее грамотные из них переходили в другие отделы, переквалифицировались на другие, более важные специальности. Для поступления на работу они приводили в банк своих родных и знакомых…

К концу ноября комиссары уже возглавляли все отделы Госбанка и его Петроградской конторы.

Во второй половине ноября в Госбанке организовалась большевистская ячейка (первичная организация). Сначала в ней было около 20 человек; в декабре она увеличилась на 12 человек, а в первой половине 1918 года пополнилась еще 90 товарищами. Став центром политической жизни в Госбанке, парторганизация комплектовала его отделы новыми работниками, вела борьбу с саботажем и преступностью, сплачивала служащих для успешного выполнения задач Советской власти, укрепляла охрану банка, организовывала воинскую подготовку большевиков.

Как большевики овладели

Государственным банком.

М., 1961, с. 23–69.

Наши первые шаги в области управления всеми государственными учреждениями были чрезвычайно трудными, пришлось преодолевать массу препятствий. Своих специалистов почти не было, а большинство старых саботировало Советскую власть.

Особенно трудно было овладеть банками и финансовыми органами. Чтобы взять эту крепость капиталистического строя и заставить банки служить Советской власти, нужна была особая политика, нужен был человек с твердой волей, умом, высокой культурой, тактом, умением подходить к людям. Именно таким человеком был Вячеслав Рудольфович Менжинский. 30 октября В. И. Ленин подписал приказ по министерству финансов о назначении Менжинского временным заместителем народного комиссара финансов. В. Р. Менжинский и в Военно-революционном комитете ведал финансовыми делами…

Можно себе представить, какая сложная и трудная задача выпала на долю товарища Менжинского — наладить такой сложный аппарат, как финансовый, в условиях злостного саботажа старых чиновников!

Впервые мне пришлось встретиться с товарищем Менжинским, когда стали подбирать людей для работы в Госбанке. Я тогда работала в Рождественском райкоме партии. Меня и моего мужа в связи с этим вызвал к себе Я. М. Свердлов. Он сказал, что мы, как бывшие работники банка, назначаемся в Государственный банк: я — комиссаром Отдела заграничных операций, а мой муж — главным контролером банка. Вопрос этот, сказал Я. М. Свердлов, обсуждался с В. И. Лениным.

Спрашиваю Якова Михайловича:

— Как это вы меня назначаете комиссаром Отдела заграничных операций? Я плохо знаю языки, ничего в финансах не понимаю. Как же справлюсь с этой работой?

А он мне:

— Голова есть на плечах?

— Есть, — говорю.

— Тогда справишься, а будут трудности, обращайся к нам, поможем.

Ничего не поделаешь. Декрет опубликован за подписью Ленина и Менжинского — первого народного комиссара финансов. И нам пришлось идти в банк.

Товарищ Свердлов направил меня к Менжинскому.

— Переговорите с товарищем Менжинским относительно работы комиссаром Отдела заграничных операций Госбанка.

Я считала, что с этой работой не справлюсь. Шла я к Менжинскому с твердым намерением отказаться от этого назначения. Но товарищ Менжинский своим умелым подходом, высокой культурой, убежденностью поколебал мое решение, и я пошла работать в банк, решив, что сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать доверие партии.

Я и до того числилась на работе в правлении Сибирского торгового банка. Еще до Октября там были вывешены объявления, призывавшие сотрудников банка бойкотировать меня и мужа как «немецких шпионов». Этот призыв неукоснительно выполнялся: когда я приходила в банк, меня встречали полным молчанием…

И вот теперь, после победы пролетарской революции мы должны были начать свою работу в Государственном банке уже на руководящих постах. Кто знает послеоктябрьский саботаж старого аппарата, тот может легко представить наше положение. Все чиновники ушли, остались счетчики, низшие служащие, курьеры, сторожа и двойная охрана: прежняя и наша — из красногвардейцев и солдат.

Пришла я в банк. Стоит много несгораемых шкафов, все столы закрыты, книг никаких нет; неизвестно, с чего начать. Я обратилась к Я. М. Свердлову:

— Дайте матросов, чтобы привести какого-нибудь специалиста из отдела, который хоть бы ящики открыл и рассказал кое-что.

Он послал двух матросов, и они действительно привели мне бывшего начальника Отдела заграничных операций. Сказать, что он ввел меня в курс дела, я не могу, но нам удалось получить ключи, открыть сейфы, ящики и т. д.

Потом я опять обратилась к Я. М. Свердлову:

— Как быть с иностранцами? Как вести себя? Они меня осаждают, требуют по чекам деньги.

Яков Михайлович посоветовал мне позвонить Владимиру Ильичу, и он скажет, что делать. Я позвонила. Владимир Ильич подумал и говорит:

— Иностранцы не признают нашего комиссара иностранных дел. Так вот пусть они идут к нему. Если он разрешит, вы будете выдавать.

Так я и действовала. Работы в банке было много, и мне пришлось сокращать свою работу в райкоме партии.