Умом Наталья не блистала, скорее наоборот, и это тоже стало одним из поводов для гордости, я представлял, как буду эффектно смотреться на фоне недалекой жены. Ощущать себя титаном мысли в замкнутой экосистеме семейной ячейки поразительным образом лестно. В сумме получались одни плюсы, главным из которых были дела постельные, а что касаемо детей, так пусть будут дети, раз уж от них никак не отвертеться. Если бы мы думали о последствиях со всей серьезностью, на которую способны, то наверняка сидели ли бы в запертой комнате без света, боясь пошевелиться, как бы чего не вышло.

Один знакомый делец из мелких, что заполняет недостающую цепочку между оптовым рынком и прилавком крохотного магазина, утверждал что семья, а тем более дети, есть не что иное, как убыточное предприятие в чистом виде. Ему виднее, но скрупулезный подсчет дебита с кредитом в данном конкретном случае вряд ли работает. Хотя его размышления о стакане воды в старости не лишены изящества — нужен ли он вообще, особенно тем, кто живет у реки — достаточно сделать шаг подагрической ногой, чтобы упасть лицом в воду и нахлебаться вдосталь. Плотно перемахнув за сорок, он одумался, раскаялся, женился, и сбацал двойню, тем самым подведя черту под нашими спорами, признав поражение.

Жизнь с Наташкой текла ровно, не выходя за рамки обычной супружеской пары без закидонов — она занималась детьми и домом, поддерживая огонь в очаге, я носился как ошалелый в поисках дровишек, детей видел урывками, а с женой беседовал в пол уха от усталости. Страна разваливалась, летела к черту, продукты с прилавков сметали за секунду, потом они вообще исчезли в непонятном направлении, а вновь появившись, потребовали за себя такую цену, что дух захватывало от беспардонной наглости продавцов. Мне было не до печалей о почившем в бозе государстве, за спиной три рта и два из них требовали жратву немедля, сию минуту, иначе начнут считать папу законченным лохом.

Как-то вечером, когда я в очередной раз вслух размышлял, где бы по легкому нарубить капусты для семейной солянки, жена подала голос и высказала совет. Как и подобает главе семейства, я принял его к сведению, покрутил в голове и пришел к выводу, что он очень недурен, но виду не подал, лишь через неделю мимоходом обратившись к Наташке за разъяснениями, получил такой развернутый ответ, что взглянул на жену другими глазами. Оказалось, что моя супружница не так глупа, как мне представлялось при беглом осмотре в свете ночника. Сам того не желая, я начал замечать вещи, мимо которых проходил, по запарке не удостаивая вниманием. Наташка не только листала газеты, смотрела телевизор, была в курсе всех событий, происходящих в стране, но и почитывала книги в свободное время, большую часть из которых занимала не беллетристика, а узкоспециализированная литература. Я стал чаще задерживаться на кухне после ужина, стараясь не уронить достоинства, беседовал с женой на разные темы и постепенно признал в ней наличие здравых мыслей, которые объяснял не проявлением ума, а свойственной всем женщинам интуицией. Как если бы вам на протяжении полугода правильно предсказывали погоду с точностью до градуса, а вы оставались бы в твердой уверенности, что синоптикам удивительным образом везет — надо же тычут пальцем в карту с закрытыми глазами и попадают безошибочно, не иначе как шаманят.

Я даже внутренне не готов был признать, что ошибался и у Натальи варит котелок, хотя изначальную убежденность в ее непроходимой глупости начисто забыл, отметал с лживым негодованием, оценивая закономерные успехи жены как случайные вспышки разума. Судорожно сжимая побелевшими от усилий руками подлокотники царского трона, я ревностно пресек бы любую робкую попытку поставить рядом с ним не то что стул размером поменьше, но и присесть в ногах.

Наташка, будто замечая мою нервозность, инициативу не проявляла, с советами не лезла, наоборот, из нее порой приходилось вытягивать их клещами, и я не заметил, как стал наркоманом, где в качестве волшебного дурманящего зелья выступали дельные замечания жены.

Дети росли, свободного времени у Натальи становилось все больше, несмотря на то, что я полностью отдал ей на откуп воспитание наших отпрысков. Занятый важными делами, которые шли на первых порах замечательно, с удовлетворением заметил, что мое невмешательство в становление характеров детей дало положительные результаты, семена упали в почву не под сенью монументального дуба, каковым я себя считал, а на скромно вспаханную грядку жены. Сын и дочь впитали все лучшее, что было у моей супруги, я же служил наглядным примером, как не надобно поступать, ставя свои фобии во главу угла.

Оглядываясь назад, единственное, что я могу поставить себе в заслугу — моя семья, опять же по моим меркам, не нуждалась ни в чем, конечно, с золота не ели, но на хлебушек мазали не только масло.

Неожиданно Наташка записалась на курсы бухгалтеров. «Неожиданно» — не совсем точное слово, потому что меня поставили в известность заранее, но я как всегда пропустил все мимо ушей. Я воспринял инициативу жены в штыки, не из-за того, что пришлось оплачивать обучение — мне показалось, что ситуация, на пульсе которой глава семейства держал руку, вышла из под контроля. Баланс нарушился и не в мою пользу. Кроме того, курсы я считал пустой тратой времени — подумаешь, еще одна разновидность саентологии с уклоном в делопроизводство. Я был уверен, утешая себя мыслью, что это очередная блажь Натальи, и она походит, походит, да и бросит курсы за ненужностью, но произошло обратное — жена не только закончила их успешно, но и устроилась работать по вновь приобретенной специальности в фирму, с хозяйкой которой познакомилась во время бесполезных занятий. Названия я запамятовал, помню только, что они торговали запаянными шарами разного диаметра, до половины заполненными водой с водорослями и малюсенькими прозрачными креветками внутри. Два таких круглых аквариума появились у нас дома, я частенько подходил к ним, всматривался в безмятежную жизнь морских червяков и старался разгадать, в чем скрывается подвох — от шаров за версту несло шарлатанством, как в игре в три листика, где ловкость рук поставлена во главу угла.

Фирма замечательным образом прогорела через полгода, но Наталья не унывала и снова бросилась в пучину самосовершенствования, я подтрунивал, уверяя знакомых, что теперь у нее такое хобби — ходить и ежедневно записывать изречения проходимцев.

Окончив грызть сомнительный гранит науки, Наташка попросила денег на собственное предприятие, чем ввергла меня интеллектуальный коллапс, я все еще не мог представить мою застенчивую супругу, руководящую другими людьми. Будь я султан, впору было впасть в задумчивость, денег было мало, но жена у меня одна и я согласился, тем более что рассматривался альтернативный вариант на случай отказа — позаимствовать необходимую сумму в банке. Методы становления бизнеса не меняются испокон веков и не отличаются оригинальностью — надо как-нибудь занять, либо что-нибудь продать, либо где-нибудь украсть.

И дела Наташкины пошли — медленно, со скрипом, с провалами и всхлипами, но вектор направления был угадан безошибочно, зато мой компас стал пошаливать, стрелка металась в нем, как ненормальная, забыв, где намагниченный Север. Сейчас имеем, что имеем — в итоге я стоял в серых трусах в полоску перед женой и просил денег на новые штаны. Как говорится, судите по результатам.

Вчера мы так и не пришли с женой к общему знаменателю. Суть наших разногласий заключалась в следующем — Наталья, соглашаясь с отсутствием у меня одежды соответствующей нынешним габаритам, что повседневной, что на выход, категорически отказывалась предоставить мне заем.

Дело было не в деньгах, просто Наташка не хотела пускать на самотек вопрос экипировки любимого мужа, полагая — уж кто кто, если не она лучше знает, как мне надо выглядеть на Мишкиных похоронах. О своих я предусмотрительно промолчал.

Возможно, пойди мы послезавтра на печальное мероприятие вместе, я был бы более уступчив, объясняя Наташкино стремление лично приодеть меня достойным образом, нежеланием выглядеть дурой рядом с одичавшим папуасом, но супруга отказалась присутствовать на Мишкиных похоронах, сославшись на более важные дела. Как будто есть что-то важнее смерти.