- Горы-долы, Айни, тебе ли не знать, что мы ведём дела со здешним герцогом! Просто я напросился с обозом, проветриться захотелось.

- И к копчёной свининке поближе оказаться, а? – подмигнула Айриэ.

- Не без этого! – оглушительно захохотал гном. – А ты-то здесь чем занимаешься?

- Работаю, Кон, - притворно вздохнула Айриэ. – Вечерком посидим, поговорим.

С ʺглушителемʺ, а то и под ʺпологом тишиныʺ. Конхор понятливо кивнул, но от подколки не удержался, он всегда любил пошутить:

- Работаешь, значит? Это теперь так называется? Да у тебя же вид удовлетворённой женщины, только что бывшей с мужчиной! И опять не со мной, кстати!..

Айриэ насмешливо фыркнула и от души двинула приятеля кулаком в плечо.

- Всё-то ты заметишь, ищейка несчастная! Работа сама по себе, мужчина сам по себе.

Подняв взгляд, опять случайно приметила Фирниора. Теперь тёмно-серые глаза почему-то выражали злость, тёмные брови были сдвинуты, а нижняя губа прикушена. Впрочем, юноша тут же отвернулся, а вскоре вовсе исчез со двора.

Конхор тем временем с умилением разглядывал магессу.

- Горы-долы, ну до чего же я рад тебя встретить, Айни! Сколько это мы не виделись, а? Года два уже? Совсем нас забыла, чароплётка?

- Вас забудешь! С Бромором мы встречались не так давно, кстати.

- Он говорил, - кивнул Конхор, широкой ладонью проводя по заплетённой бороде, будто проверяя, на месте ли она.

Конхор Фиар-хорр-Зандаг был давнишним приятелем Айриэ и знал несколько её обликов. Заговорщически подмигивая, говорил, что нынешний – его самый любимый, потому что в этом случае они одного роста с магессой. Гномы редко вырастали выше пяти футов семи дюймов, Кон как раз был такого роста. Плечистый, сильный, немного задиристый, весёлый и шумный, он никогда не унывал, обожал приключения и редко сидел на одном месте. Благо что клан Фиар-хорр-Зандаг вёл дела в разных концах Аэданира. Это позволяло Неугомонному Кону, как именовали его родичи, приносить пользу клану и одновременно удовлетворять свою тягу к перемене мест.

Конхор был одет в тёмно-коричневые штаны, белую рубаху с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые волосатые руки, и добротные башмаки. Гномьей, разумеется, работы – лёгкие, прочные, в таких даже в самую жару комфортно. Объёмное пузечко чуть выдавалось вперёд, но лишнего жира у Кона почти не имелось, в остальном он был подтянут и мускулист. Нос у него был толстоватый для человека, зато типичный для представителей его расы – короткий, с широкими ноздрями и округлым, чуть вздёрнутым кончиком, щёки – круглые и румяные, светло-голубые глаза казались маленькими из-за привычки щуриться. Нависавшие над глазами роскошные густые брови, клочковатые и рыжеватые, добавляли его облику живописности, а жёсткие прямые волосы издалека напоминали медную проволоку. Говорил он на Всеобщем, как все гномы, чуточку раскатисто выговаривая ʺрʺ и твёрдо, жёстко даже – остальные согласные.

Его троюродный брат Бромор знал об Айриэ ещё больше. Он работал на Орден и хранил немало тайн, не выдавая их даже родственникам. Бромора магесса без колебаний называла своим другом, но и Конхора она тоже рада была видеть.

Вечером Кон заявился к ней, как и обещал, с бочоночком гномьего тёмного пива и несколькими косицами подкопчённого сыра, прекрасно зная вкусы подруги.

- Вы сюда надолго? – спросила Айриэ, когда они устроились за столиком и чокнулись кружками.

- На несколько дней. Наш обоз сюда обычно раз в два месяца приходит. Может, останемся на Праздник Начала Осени, тут весело празднуют.

- В этом году, Кон, веселья будет немного.

- Что так? – насторожился гном, и Айриэ рассказала всё без утайки, ему можно было доверять.

- Горы-долы, дело дрянь, - глубокомысленно заключил Конхор, выслушав рассказ.

- Если у тебя дела с Файханасами, заканчивай их поскорее, не оставляй на потом, - усмехнувшись, посоветовала магесса.

- Понял уже, алмазная моя. С кем потом нам дело иметь придётся? Нынешних-то герцогов всех… того или кто-то останется?

- От степени вины каждого зависит, Конхор, - вздохнула Айриэ. – И от решения его величества Кайнира.

- Будто он тебе указ! – фыркнул гном, делая хороший глоток из своей кружки.

- Там видно будет, Кон. Я пока слишком мало знаю о виновности каждого, тяну время… до осени.

- Я так и подумал, Айнура.

- Я бы тебе, Кон, посоветовала убраться отсюда поскорее. Заканчивайте ваши дела и уезжайте, не ждите праздника.

- Помощь тебе нужна, алмазная моя? – глядя ей в глаза, спросил гном. – Если что, я своих отправлю, а сам останусь. Ты меня знаешь, мой топор в деле видела.

- Спасибо, дружище, но я справлюсь. Мне Файханасы ничего сделать не смогут из-за ʺответного проклятияʺ. Старый герцог умён и осторожен, он не станет рисковать всем родом.

- А спину тебе кто прикрывать будет? – насупил косматые брови Кон.

- Кон, я справлюсь, - повторила она. – Ты лучше сам осторожнее будь. Не ходите по деревне в одиночку и без оружия, особенно по вечерам.

- Мы-то этому хогрошу зачем? Гном – добыча жёсткая, можно и зубы обломать, - хищно ухмыльнулся он. – Да и беременных среди нас как будто нет. И за нами – наши кланы.

- Оружие-то хоть зачарованное?

- Обижаешь, горы-долы! Какой порядочный гном согласится носить оружие без чар? Конечно, чары наложены, в том числе и от подземной нежити. Не хуже ʺлунного серебраʺ бьёт.

За гибель гнома мстил весь клан. Не считаясь ни с какими расходами, искали виновника и карали по-своему. Гномьи законы мести были превыше человеческих, даже на территории королевств людей. Да и попробуй, откажи гномам в их священном праве мстить за убитого родича – когда у гномов в руках тайная власть. Человеческое золото лежит в гномьих банках, люди берут у гномов в долг. Впрочем, к чести бородатого племени, они никогда своей властью не злоупотребляли, но в случае нужды могли подёргать за золотые ниточки, вынуждая человеческих владык поступать по совести, даже если те знать не знали, что это вообще такое - совесть. Учили, иногда жёстко, но всегда – по делу. У гномов честность – в крови и даже в костях, а во власти, золотой мишуре, почестях и прочей чепухе они не нуждались.

Гномы  и эльфы – противовес, держащий этот мир, раз уж драконов тут не стало. Только эльфы – противовес магический, а гномы – физический, если можно так выразиться. Сдерживающий фактор для неугомонных людей – безответственных, склочных, воинственных, легкомысленно нарушающих Равновесие неразумных созданий, которые мало задумываются о том, в каком мире будут жить их ближайшие потомки. ʺЛюди – как те бабочки-однодневки, покружатся, нагадят и помрут, а ты расхлёбывай всё, что они натворилиʺ, - ворчали иные гномьи короли и старейшины кланов. Ворчали, но  - делали, исправляли, учили и умудрялись приставить к делу даже отпетых преступников. Причём в буквальном смысле слова: гномьи кланы издавна ввели практику выкупа человеческих каторжников, платя полновесным золотом за каждого преступника, которого они мстительно заставляли работать – в шахтах или, скажем, на строительстве дорог. Убежать от гномов было невозможно, а заставить работать они умели безо всяких кнутов и надсмотрщиков. Человеческих королей эта практика устраивала: на обычной каторге преступники дохли как мухи от непосильной работы и болезней, так уж выгоднее сразу их гномам продать, хоть польза будет. Гномы ручались, что ни один преступник обратно на волю не выйдет, пока не искупит всё, что натворил. Меру вины они определяли сами, по своей гномьей справедливости. Правда, выкупали они далеко не всех, руководствуясь исключительно собственными соображениями. ʺЭтот нам подойдёт, этот нетʺ, - вот и весь разговор. Те, кого выбрали, наверное, могли считать себя везунчиками, получая шанс на новую жизнь в некоем отдалённом будущем. Да и условия в подобных ʺисправительных учрежденияхʺ были, мягко говоря, не человеческими и даже вовсе - нечеловеческими. Гномьими они были, этим всё сказано. Чистота, удобство, относительная свобода передвижения – в рамках особого поселения, для некоторых - возможность выбрать себе занятие по душе из числа предложенных, весьма неплохие заработки, ибо гномы рабский труд не использовали. За работу платили; часть денег шла на содержание заключённого, остальным он мог распоряжаться по своему усмотрению, покупая необходимое в гномьих лавках. В общем, каторга каторге рознь…