Магесса сидела рядом в такой же позе, как он, и молчала. Через какое-то время поднялась, подозвала своего чудного коня и порылась в седельной сумке – Фирио наблюдал за ней краем глаза. Вернувшись, плюхнулась опять на траву и сделала несколько глотков из фляги.

- Сидру холодного хотите? – спросила буднично.

Фирио кивнул и рискнул поднять глаза, принимая флягу. От желудка куда-то вниз ухнул холодный комок, щекотнув тревогой и растворяясь в мгновенно нахлынувшей радости: в ореховых глазах магессы было понимание. Не жалость и не равнодушие.

- Выходит, вам почти восемнадцать, Фирниор? – спокойно спросила Айнура. – Я думала, больше.

- Говорят, я выгляжу немного старше своих лет, - пожал он плечами. – Моё совершеннолетие – в седьмой день осени. Его светлость обещал устроить праздник, а потом мы вернёмся в столицу.

Охлаждённый заклинанием сидр приятно пощипывал язык и нёбо. Вернув флягу владелице, юноша сидел рядом и молчал, а магесса улеглась, откинувшись на траву, и тоже, кажется, не испытывала потребности в болтовне.

Где-то на том берегу, скрытые зеленью деревьев, назойливо верещали птенцы-подростки – не то требуя еды от замотанных родителей, не то просто затеяв ссору. Ветерок изредка легонько теребил ветви ив, заставляя их издавать тихие вздохи. Было жарко, спокойно и безлюдно, пока на дороге не показался всадник, чей конь передвигался ленивой рысцой. Всадник заметил их лошадей и направился прямиком к кустам, где укрылись от зноя Фирио и магесса. Та приподнялась на локте, всматриваясь в силуэт всадника.

- А, это Тианор, - зевнула она и томно, грациозно потянулась.

А Фирио почему-то ощутил сожаление, что сюда явился кто-то ещё, хотя, в общем-то, ничего не имел против полуэльфа, с которым был едва знаком.

- Айнура, а я тебя искал! – весело заявил менестрель, спешиваясь и наматывая поводья своего гнедого на ивовый стволик. Отвесил лёгкий поклон сыну виконта: - Моё почтение, мэор Фирниор.

Юноша ответил на приветствие, а Айриэ заметила:

- Теперь нашёл. И?

- А я-то питал робкую надежду, что ты мне обрадуешься, - проворковал менестрель ей на ушко, присев рядом и обняв её за плечи. – Я вот по тебе скучал, любовь моя… Кстати, тебе очень идёт новая причёска, ты стала ещё очаровательнее!

- Да мне вроде некогда было скучать, - невинно хлопая ресницами, ответила магесса. – Я чудесно провела время в Файханас-Маноре.

Скосив глаза, заметила, что Фирниор чуть прикусил губу и отвернулся, чтобы не мешать им ворковать. Почему-то юноша выглядел очень сердитым.

- О да, я вижу, Айнура, ты времени зря не теряла, - беззлобно рассмеялся менестрель, кивая на валявшийся в траве букет роз. – Обзавелась тайным поклонником? Миленькие цветочки. Но, надеюсь, ты помнишь, что я был в этом деле первопроходцем? Интересно, и почему именно этот сорт пользуется такой популярностью у кавалеров?

- Вот себя первого и спрашивай, - насмешливо посоветовала магесса. – Мне-то откуда знать? Я принимающая сторона… О, Фирниор, вы уже уезжаете?

- Да, мэора, мне пора, - кивнул юноша, избегая её взгляда. Отвязал своего вороного и влетел в седло, сухо пожелав на прощание: - Желаю приятно провести время!

- Тин, ты зачем мне мальчика спугнул? – Магесса проводила его взглядом, подавила очередной зевок и недовольно уставилась на менестреля.

- А зачем он возле тебя крутится? – вопросом на вопрос ответил любовник.

- Вообще-то мне решать, кто возле меня будет… крутиться, - заметила Айриэ.

- Так и знал, что ты это скажешь, - насупился менестрель и тряхнул своей кудрявой гривой. – А ревновать я что же, не могу, по-твоему?

- Не смеши! – фыркнула магесса. – Своих предыдущих пятьсот подружек ты тоже ревновал?

- Почему это пятьсот? – недовольно засопел Тианориннир.

- Названная мной цифра – это оскорбительно мало или оскорбительно много?

- Да откуда же мне знать, сколько их было? Я не считал!!! Но ревновал, да. Немножко и самых-самых особенных, - расплылся в плутовской улыбке менестрель.

- Тин, тебе сколько лет? – задумчиво вопросила магесса. – Я вижу, что не двадцать пять, но всё-таки?

- Тридцать семь.

- А мне – лет эдак на сто двадцать побольше, - сказала абсолютную правду магесса, насмешливо вздёрнув бровь.

- Ха, уж не думаешь ли ты меня напугать? – рассмеялся Тианор. – Я же полуэльф, что мне твой возраст? Я и сам лет триста проживу, не старея. Так и помру молодым и красивым!

Он шутливо вздохнул и придвинулся ближе, накрыв губы Айриэ своими. Она позволила его шаловливому язычку немного поиграть с её собственным, потом  решительно отстранила своего кудрявенького барашка:

- Не увлекайся, Тин. На кроватке в номере гораздо комфортнее.

- Где твоя романтичность?.. - ещё более тяжко вздохнул менестрель, но послушно отодвинулся.

- Отродясь не имелось.

- Я это подозревал, - тихонько проворчал Тианориннир.

Два следующих дня прошли спокойно, лениво и расслабленно. По-прежнему было знойно и пыльно, и желание поиграть в ищейку растаяло, как кусок масла под горячим летним солнцем. Двигаться было лень, разве что до реки и обратно – искупаться и поваляться в тени старых плакучих ив.

Гриллод порой заказывал в столице разные деликатесы для богатых постояльцев, и поскольку припасы в зачарованных холодильных шкафах могли храниться довольно долго, то рано или поздно кому-нибудь сии лакомства пригождались. Гриллод в том числе заказал несколько сортов лучшего мороженого, ещё в начале лета, но спросом оно не пользовалось: у Файханасов имелись свои поставщики, для крестьян это было чересчур дорогое баловство, а солидные купцы, главные клиенты Гриллода, сладостями не увлекались. Мороженое всего-то раз и подавалось к столу для двух юных мэори, вместе с родителями бывшими проездом в Кайдарахе. Почти отчаявшийся скормить кому-нибудь холодное лакомство Гриллод предложил его магессе и неожиданно для себя встретил горячее одобрение. Хозяин постоялого двора, признаться, в глубине души питал опасение, что из него самого сосульку сделают – магесса порой бывала сурова. Но оказалось, что она нежно любит мороженое, и Гриллода если в чём и упрекнули, так в том, что не додумался предложить его раньше.

Айриэ, облизываясь в предвкушении, скупила все запасы мороженого в кладовых Тайры и готова была съесть его единолично. Правда, подобрев после третьей порции, великодушно поделилась с изнывающим полуэльфом, который мороженое тоже уважал. В общем, немаленький запас был уничтожен за два с половиной дня, но зато Айриэ относилась к окружающим с прямо-таки небывалым добродушием.

На третий день солнце нещадно палило уже с самого утра. Земля казалась раскалённой, как в южной пустыне; ни легчайшего дуновения, ни крошечного облачка в бледно-голубом, тоже словно полинявшем от зноя небе. К полудню стало ещё тяжелее дышать, а небо затянула белёсая, мутная пелена, через которую едва просвечивало желтоватое солнце.  От зноя попрятались все – и собаки, одурело валявшиеся в тенёчке, и куры, вяло купавшиеся в пыли, и их хозяева, кто опрометчиво вышел с утра в поле. Птички по кустам не чирикали, даже пчёлы исчезли, нимало не интересуясь яркими цветами в палисадниках.

Айриэ, пообедав последней порцией мороженого и с сожалением вздохнув, решилась высунуть нос на улицу. Раскалённый воздух опалил лицо нестерпимым жаром. У себя в номере магесса давно использовала охлаждающее заклинание, там было хорошо и комфортно. Неудивительно, что Тайра это оценила и, смущённо помявшись, попросила почтенную мэору магессу ʺзаколдоватьʺ весь постоялый двор, пообещав скинуть плату за проживание. Айриэ это было нетрудно и, недолго думая, она сотворила ʺхолодильного духаʺ. Заклинание работало по принципу магического ʺсветлячкаʺ, отличаясь от него тем, что не следовало за магессой, а круглые сутки, как ему было задано, порхало по дому, легко проходя сквозь стены и охлаждая воздух. Постояльцы сначала отнеслись к причуде магессы нервно: и то сказать, трудно оставаться спокойным, когда к тебе в комнату врывается нечто, подозрительно напоминающее призрака, и обдаёт могильным холодом. Но вскоре новшество оценили и даже высказывали благодарность.