- Айнура, вы только не обижайтесь, пожалуйста, мне просто любопытно: почему вы мне помогаете? Если это не секрет, конечно…

- Вы попросили драконьего мага о помощи, вот и весь секрет.

- Что, так просто? – с некоторым сомнением уточнила девушка, подозревая подвох. – А в чём ваша выгода? То есть я заплачу, конечно, сколько скажете, но зачем же вам эти хлопоты? И ссориться с моим дядей, наверное, невыгодно даже вашему Ордену…

- Боюсь, дело обстоит с точностью до наоборот: это герцогу невыгодно ссориться с Орденом, - хмыкнула Айриэ. - Но дело не в вас даже, Юминна, и не в деньгах, брать которые с вас я не собираюсь.

- А в чём же тогда?

- Скажем так, Драконьему Ордену выгодно, если человек – вы в данном случае  - сможет исполнить свою мечту и пойти по выбранному, а не навязанному пути. Для мира в целом это полезнее.

- О-о-о, - протянула ошеломлённая девушка, - боюсь, так масштабно я не мыслю… Но всё равно спасибо, я всегда буду вспоминать вас добром.

- Даже если разочаруетесь в жизни, полной приключений? – поддразнила её магесса.

Юминна рассмеялась и задорно тряхнула головой:

- Даже тогда! В конце концов, это же я хотела перемен, мне и отвечать за последствия.

Такой она и осталась в памяти Айриэ: юной, звонко хохочущей девочкой с растрепавшимися локонами, смешливыми ямочками на щёчках и горящими от предвкушения глазами. Девочкой, стоящей на самом пороге приоткрывшейся двери в огромный, красочный и полный опасностей мир.

На следующий день слуга привёз вещи Юминны, не подозревая, что помогает осуществить побег герцогской племяннице. А скандал разразится нешуточный, но из крепких гномьих рук беглянку вырвать никому не удастся.

Вечером Айриэ попрощалась с уезжающими завтра на рассвете гномами. Конхор зашёл напоследок выпить по кружке гномьего тёмного пива, а после торжественного распития, утерев усы и бороду, облапил магессу от души, до хруста в плечах:

- Ну, алмазная моя, не скучай тут без нас и гуляй с оглядкой. Неспокойно мне, я бы лучше с тобой остался, спину тебе прикрывать. Зря не соглашаешься!

- Кон, я злая, а ещё жёсткая и невкусная. Врагам не по зубам, - отшутилась магесса.

Конхор не всё о ней знает и, пожалуй, даже хорошо, что на равноденствие его уже здесь не будет. Чем меньше народу посвящено в тайну, тем она сохраннее. Хотя если кто и заслуживает доверия, так это старина Кон. Магесса стиснула в ответ широченные плечи и добавила, чтобы успокоить встревоженного приятеля:

- Кон, я в ʺдраконийʺ день непобедима. Почти.

- Вот я и говорю, Айнур-ра, будь осторожнее. А то понадеешься на своё ʺпочтиʺ, тут-то тебя и подловят.

- Не каркай, старый ты ворон!

- Это кто ещё старый? – делано обиделся гном. – Я хорошо выдержанный, как южное вино! Мне всего-то сто с небольшим, помладше некоторых буду, между прочим!

- Твоя правда! – расхохоталась магесса. – Ну так признай наконец, что у меня опыта побольше будет и я знаю, что делаю.

- Горы-долы, да с тобой спорить – только время терять, - махнул рукой гном, - ты ж упрямая, как… дракон какой. Они, говорят, таким же мерзким норовом обладали, а вы в своём Ордене драконьего духа, небось, набираетесь!

- Что есть, то есть, Кон! – насмешливо фыркнула магесса, не уточняя, насколько она ʺпропитана драконьим духомʺ. И уже серьёзно попросила: - Пригляди за девочкой, Конхор.

- Пригляжу, конечно. Эх, самому, что ли, на Стайфарр податься?.. А что, – воодушевился Неугомонный Кон, - может, и рвану за океан как-нибудь… Говорят, серпентесы наших на прочность испытывают. Завёлся у них там молодой королёк, сильный, но глупый, вот и лезет воевать, не доверяя опыту старших. Мол, я там самый могучий, а коротышки эти бородатые – тьфу и разотри, а не соперник.

- Глупый, - согласилась магесса. – Ничего, повоюет немного с вашими, поумнеет… если жив останется.

-Вот-вот, - поддакнул Кон. – Этот великий воитель воцарился в том племени, с которым мы издавна торговые дела вели, у них там лучшие сорта кофе растут. Так что таких партнёров терять невыгодно, проще уж молодого глупца уничтожить. А то сам не живёт спокойно и честным гномам не даёт, я уж не говорю про его собственных подданных.

- Так серпентесы же воевать любят, для них это самое интересное занятие.

- Не для всех, алмазная моя, то-то и оно! Это племя, Зиаланташ-Шайраг… Клан Зеленочешуйчатых, если на Всеобщем, довольно мирное, мы уже лет двести с ними торгуем, и всё в порядке было. А тут нате вам, пожалуйста, королю придурошному повоевать захотелось – и вся торговля, все договоры насмарку.

- Безобразие, - серьёзно согласилась Айриэ. – Форменное. Слушай, Кон, мне тут его светлость расписочку подарил на две сотни золотых – за уничтожение хогроша. Давай-ка я с вами поделюсь, вы мне крепко помогли. Так что это будет справедливо.

- Нет, Айнур-ра! – рыкнул гном, раздражённо дёрнув себя за бороду. – Из наших эти деньги никто не возьмёт! Во-первых, мы не ради денег старались, а во-вторых, брать кровавое золото от этого… штрайдах-брув-джадарр!.. – это себя не уважать.

Насколько Айриэ поняла, его светлость обозвали… нехорошим человеком. За дело, в общем.

- Разделяю твоё мнение, - согласилась она. – А знаешь, Кон, давай мы тогда эти денежки отдадим Юминне, ей пригодятся. У тебя гномья гербовая бумага с собой?

- Конечно, сейчас принесу!

Конхор исчез ненадолго и вскоре появился с листом так называемой ʺгномьей гербовойʺ бумаги, зачарованной, разумеется. Айриэ написала, что передаёт полученные ею от герцога Файханас двести золотых ʺкоронʺ в дар Юминне Файханас, и приложила к бумаге ладонь. Лист засветился золотистым светом, считывая информацию о личности Айриэ и удостоверяя законность сделки. Вскоре дело было сделано, и Айриэ с чистой совестью вручила бумаги приятелю, чтобы тот уже в Фиарштаде отдал их в местный гномий банк. Приятно иметь дело с честными разумными существами, просто сердце радуется и душа отдыхает…

Кон спрятал бумаги за пазуху и заботливо напомнил:

- А ты не забудь, подруга, что обещалась в гости нагрянуть.

- Нагряну непременно, как только с делами разберусь.

- Ну, бывай тогда, алмазная моя! – Конхор ещё разок стиснул её в объятиях – на счастье, как он выразился.

Гномы уехали на рассвете, собираясь встретиться с Юминной в десяти милях отсюда, на перекрёстке трёх дорог. Но днём от них прилетел ʺписьмоносецʺ с сообщением о том, что Юминна не появилась на месте встречи, и караван, прождав несколько часов, двинулся дальше. Если что, мол, пусть догоняет, гружёные повозки двигаются медленнее верховой лошади.

Айриэ тревожилась за девчонку. Что её могло задержать? Побег раскрылся и Юминну заперли? Это казалось наиболее вероятным объяснением. Надо будет потом разузнать осторожно, что там произошло. Самой магессе, разумеется, ничего не грозило в силу её высокого положения, даже если бы открылось, что она оказывала помощь в подготовке дерзкого побега из дома герцогской племянницы. Вообще-то говоря, формально Юминна давно совершеннолетняя и может распоряжаться собой по собственному усмотрению, но в аристократических семьях подобное свободомыслие категорически не приветствуется. Дочери и сёстры всегда были слишком ценным товаром, кто же их просто так отпустит? Пусть пользу роду приносят, укрепляя связи между знатными семействами…

Ближе к вечеру к Айриэ постучалась служанка с сообщением, что прибыл капитан Паурен и просит дозволения подняться к ней для разговора. Магесса сие дозволение даровала, и капитан вскоре появился. Увидев его, Айриэ поразилась: на командире герцогских гвардейцев лица не было. Бледный как смерть, глаза испещрены сеточками лопнувших сосудов, морщины глубокие - как у семидесятилетнего старика, даже плечи ссутулились, хотя капитан всегда отличался истинно военной выправкой.

- Капитан, что-то случилось? – участливо спросила Айриэ, жестом приглашая его сесть.

Паурен тяжело осел на стул и медленно вытолкнул из себя, будто ему было больно говорить и каждое слово ранило язык до крови: