Но вдруг Галатея резко оттолкнула молодого волшебника и, отвернувшись, пошла прочь.

Не давая ей уйти, Эдвин схватил Галу за руку и прошептал:

- Я сделал ошибку, когда ушел. Теперь ты тоже уходишь. Будем считать, что мы - квиты.

Девушка попыталась высвободить руку, но волшебник вместо этого притянул её к себе и снова обнял:

- Я не отпущу тебя. Я люблю тебя. Я понимаю, что должен многое тебе рассказать, объяснить. Выслушай меня.

Слова вырвались на удивление легко. Галатея повернула голову и застыла, изумленно глядя на него своими темно синими глазами.

Усадив эльфийку обратно на скамейку, Эдвин принялся рассказывать. Не отводя взгляда от её бездонных глаз, он говорил и говорил.

Сначала он рассказал Галатее о разговоре с Ирвилдом и своём превращении. О Дарри и истинных магах, о ясновидцах и отмеченных знаком судьбы. Потом о загадочном участии Элдикаса во всех их приключениях и о своих вопросах насчет учителя.

Эдвин старался не упустить ни одной детали. Галатея слушала очень внимательно, и задавала весьма интересные уточняющие вопросы. Только взгляд её все это время был немного странным, будто выжидающим.

"Мы должны поговорить о той ночи", - понял волшебник. "Но стоит ли рассказывать, как я собирался перерезать ей горло? Особенно сейчас, когда она готова вернуться. Можно соврать, что я испугался своих чувств... или ещё что-то придумать..." Эдвин боялся, что своим признанием он потеряет Галатею уже навсегда. Но вдруг отчетливо осознал, что обманывать её дальше просто не может. Пусть, Гала прогонит его, она будет абсолютно права. Он это заслужил. Почему он не решился рассказать сразу, когда нашел ее? Зачем продолжил врать?

- ... Я должен был убить тебя, но не смог,... поэтому и ушел. - Собравшись с духом, произнес Эдвин.

Магу казалось, что он висит на тонкой эльфийской веревке над бесконечной пропастью. Но упрямая искорка надежды все ещё билась о стенки его сердца, будто в предсмертной агонии.

- Я знаю, - печально ответила эльфийка.

- То письмо в пещерах? - уточнил, сам не зная зачем, волшебник.

Гала кивнула. Боясь взглянуть ей в глаза, Эдвин уставился на дорожку перед скамейкой. Надежда почти угасла, но все же он еле слышным шепотом спросил:

- Сможешь ли ты простить меня? Не думаю, что на твоем месте я сумел бы...

Эльфийка нежно провела рукой по его волосам и чуть лукаво спросила в ответ:

- Разве твое сердце смогло бы иначе?

Эдвин выпрямился и впился глазами в Галатею. Неужели она? Не может быть!

- Я уже тебя простила, - краешками губ улыбнулась Гала, подтверждая его самую смелую догадку.

Эдвин не нашел, что ответить. Без всякой истинной магии он чувствовал себя богом, но как передать это ощущение словами? Поэтому он лишь обнял Галатею и нежно, едва касаясь её губ, будто боясь спугнуть её решение, поцеловал.

Где-то в отдалении прокричал петух. Его звонкий гортанный голос вернул волшебника к реальности. "Гала всю ночь ждала меня здесь в саду, и это после того странного, поглотившего все её силы заклятья".

Как бы ни хотелось Эдвину продлить своё уединение с Галатеей, он оторвался от её губ и ласковым голосом произнес:

- Тебе надо поспать.

- Да, - согласилась девушка. - Дисимад собирался днем отправиться в резиденцию своего Ордена и попросить паладинов о помощи. Возможно, уже этой ночью мы отправимся в то подземелье.

- Можно мне пойти с тобой? - Лучезарно улыбаясь, спросил волшебник, подразумевая явно не прогулку на ночное кладбище.

Галатея слегка смутилась:

- Эдди, я не уверена, что сегодня это - лучшая идея.

- Я буду охранять твой сон, - ответил Эдвин и рассмеялся. Такие слова вполне подошли бы Аристину.

Эльфийка рассмеялась в ответ:

- От такого щедрого предложения я просто не могу отказаться.

Оказавшись в своих покоях, Галатея скинула туфли и с явным удовольствием опустилась на кровать. "Наверное, Гала хочет ещё что-то обсудить", - подумал Эдвин и даже собирался отговорить ее, но понял, что эльфийка уже спит.

Волшебник улыбнулся, накрыл её одеялом и лег рядом. Несмотря на бессонную ночь, спать ему совершенно не хотелось. Несколько минут он уныло рассматривал потолок, ровно на середине которого располагался большой позолоченный подвесной канделябр с дюжиной магических свечей. Канделябр был сделан очень искусно: свечи, будто языки, высовывались из голов смотрящих наверх металлических львов. Кажется, подобный лев красовался на щите Аристина. Тела львов плавно перетекали в основание канделябра, но под каждой головой имелись лапы, сжимающие небольшой хрустальный кристалл. Должно быть, эти кристаллы помогали создать дополнительное освещение.

Эдвину всегда нравились изящные вещи. Он был несколько удивлен, обнаружив в фамильном замке паладинов нечто подобное. Ведь любители погреметь мечами всегда казались ему лишь приземленными аскетами. Ему даже захотелось активировать магические свечи и полюбоваться игрой света в кристаллах. Для этого надо было дернуть за элегантный шнурок, расположенный у входа в комнату и связанный со свечами специальным артефактом. Но, разумеется, он не стал этого делать, чтобы не разбудить Галатею.

Эдвин повернулся на бок, и, облокотив голову о локоть, принялся рассматривать спящую эльфийку. Девушка лежала на спине, её губы украшала безмятежная улыбка. Черные волосы Галатеи каскадом рассыпались по подушке, утреннее солнце играли с ними, придавая слегка синеватый оттенок. Бледная кожа эльфийки в лучах рассветного солнца казалась почти совсем белой, как нежнейший шелк. Темные брови и ресницы, будто нарочно, подчеркивали эту нежность, придавая ощущение хрупкости.

Волшебник в очередной раз залюбовался красотой спящей девушки, и улыбнулся сам. "Надеюсь, ей снится что-то обо мне", - сладостно подумал он, вставая с кровати. Сперва Эдвин осторожно задернул занавески, чтобы шаловливые солнечные лучи не разбудили его возлюбленную, а потом задумался, чем бы занять себя. Его книги по магии, скорее всего, доставили в предназначенные волшебнику покои. Но где они расположены, волшебник не имел ни малейшего представления. Да и читать сейчас не хотелось.

Не придумав ничего лучше, Эдвин принялся осматривать помещение. Покои, которые Аристин выделил Галатее, состояли из четырех комнат: спальни, небольшого уютного кабинета, гардеробной с огромным зеркалом во весь рост в золотой оправе и ванной комнаты. Мебель везде оказалась крайне высокого качества и искусной работы. Драпировки на стенах и занавески были выполнены в светло бежевых тонах и богато украшены золотой нитью. "Вряд ли это - одна из гостевых комнат, уж очень богато она отделана!" - решил волшебник и разозлился. "Что это Аристин себе позволяет!"

Но тут гораздо более интересная мысль охладила пыл Эдвина: "Значит, где-то рядом должна быть комната покойной Мелари". Немного изучив юного паладина за время совместных путешествий, маг был готов поклясться, что комната его сестры стоит запертой и нетронутой.

Идея незаметно осмотреть место убийства показалась волшебнику очень заманчивой. "Наверняка эти кастрюли что-то упустили!" - кивнул маг своим мыслям с ехидной улыбкой. Но покидать Галатею он тоже не хотел. Проснувшись и не обнаружив его рядом, эльфийка может решить, что он снова сбежал.

В конце концов, маг придумал разумный компромисс. В кабинете он заметил перо и лист бумаги, поэтому он написал Галатее короткую записку и положил на "свою" сторону кровати. После чего тихо скользнул за дверь, припечатал её магией, чтобы не оставлять открытой, но в то же время не брать ключ, и отправился на поиски.

Раньше Эдвин никогда не бывал в рыцарских замках. Но в теории он знал, что хозяйские покои строго делятся на мужскую и женскую половину. Было ещё раннее утро, прислуга явно спала, поэтому волшебник не боялся наткнуться на кого-то во время своих поисков. Мать Аристина давно умерла, других сестер у напыщенного паладина не было. А вломившись к Викшаре или Элитель, маг мог соврать, что ищет предназначенную ему комнату. Ведь Эдвину должны были тоже поселить в женском крыле. Понадеявшись на удачу, волшебник принялся открывать двери одну за другой.