Выписка из показаний матроса 2-й статьи Калинчука Г. Н.
…Получил приказание капитана осмотреть трюм. Спустился. Мешали люди, которые с вещами сидели на ящиках. Воды не обнаружил. Хотел уходить, когда ударило и сбросило меня с ног. Народ закричал. Говорили разное, например: «Завезли нас и топите!» Опять хотел уйти. Вдруг женщина крикнула: «Вода!» Между ящиками увидел воду. Ударило еще раз. Долго не давали вылезти наверх — все отталкивали друг друга. Поднялся на палубу и доложил капитану…
Вопрос. Что предпринял капитан?
Ответ. Мостовой? Приказал запустить трюмную помпу. Стали качать. Вдруг еще удар. Тут вода хлынула потоком. Я понял — не откачать…
Пробоина, которую обнаружил Калинчук, оказалась не единственной. Волны кренили пароход с борта на борт, и он то и дело касался днищем камней. Скоро вода была обнаружена в коридоре гребного вала, а затем начала поступать в машинное отделение.
К этому времени относится и первое столкновение команды с пассажирами.
Сильный ветер рассеял туман, и на северо-востоке открылся небольшой остров с плоской вершиной. Поскольку пароход уже начал погружаться и каждую минуту могла возникнуть опасность, что он опрокинется, капитан приказал вновь спустить шлюпку.
К этому моменту все пассажиры уже толпились на палубе. Вызвав помощника и боцмана, Мостовой приказал им отделить женщин и детей и собрать их неподалеку от шлюпбалок готовыми к посадке. Однако в то время как он отдавал эти указания, на корме послышался шум, вспыхнула драка: несколько солдат и офицеров пытались оттеснить матросов и спустить шлюпку.
Туда бросился боцман. Однако было поздно. Одну из шлюпбалок вывалили за борт неполностью, корма шлюпки зацепилась за борт, солдаты не удержали канат, шлюпка перевернулась и вошла в воду носом. Подоспевшая волна разбила ее о борт.
Как показал на следствии помощник капитана, Мостовой понял, что действовать надо иначе. К спуску второй шлюпки он не приступил, пока не вооружил нескольких матросов и не заручился помощью группы солдат.
Под их охраной шлюпка была спущена. В нее погрузили четырех женщин, двух детей, больных и стариков.
Команду по распоряжению капитана возглавил помощник.
Судьба экипажа шлюпки сложилась, как свидетельствовали материалы дела, следующим образом.
Отойдя от «Минина», шлюпка направилась к видневшемуся на горизонте острову. Однако, пройдя половину пути, она была усилившимся ветром отнесена в сторону. Тогда помощник, опасаясь подходить к берегу в темноте, приказал зажечь фонарь и, попеременно гребя, удерживаться на месте. С рассветом пассажиры шлюпки обнаружили вблизи себя два рыбацких судна, которые оказались принадлежащими японским рыбакам.
Остров, на который рыбаки доставили в тот же день спасенных, был Кунашир. Здесь стараниями помощника были снаряжены для оказания помощи оставшимся на «Минине» несколько парусных кавасаки, которые вскоре и вышли к месту аварии…
Между тем на «Минине» было принято решение строить плоты.
Для их изготовления пытались было использовать палубный настил, но он оказался чрезвычайно прочно прикрепленным к корпусу — доски крошились и ломались.
Тогда, сняв с трюмов люки, боцман принялся сооружать плоты из них. К первому прикрепили по краям пустые бочки и спустили на воду. Плот закачался на волнах, и, хотя вода то и дело гуляла по нему, прочность и способность его поднять достаточный груз не вызывали сомнений.
Плот перевели в тихое от волн место — за корму и приступили к изготовлению второго.
Увлеченные сооружением плотов, Мостовой и команда перестали обращать внимание на действия пассажиров.
Обстановка на пароходе становилась все более тяжелой.
«Минин» медленно погружался, то и дело испытывая удары корпусом о камни. Оба трюма были уже до половины залиты водой.
Все это не могло остаться для пассажиров незамеченным. Не отобрав в свое время от них оружие, Мостовой оказался в тяжелом положении. Когда стали вязать бочки ко второму плоту, на корме раздались выстрелы. Капитан с боцманом бросились туда. Но было уже поздно: группа офицеров оттеснила вахтенных матросов. Нападавшие сбросили с кормы два штормтрапа и по ним спустились на плот. Вниз полетели чемоданы и баулы. Перегруженный плот осел в воду, люди, толпившиеся на нем, оказались по колено в воде.
Мостовой перегнулся через борт и попытался образумить покидавших судно. В ответ раздались угрозы, щелкнул выстрел. Пуля ударилась в фальшборт и рикошетом ранила матроса, стоявшего рядом.
Выписка из показаний матроса 1-й статьи Чалого П. Н.
…Капитан приказал принести винтовки. Он, видно, хотел, чтобы те, на плоту, вернулись. Я подошел к борту. Слышу, щелкнуло, на руке кровь. Меня повели перевязывать.
Вернулся — те на плоту уже перерезали канат, и их несет. Весла у них были, но мало — весла два. Помню — гребли. Парус боцман хотел оборудовать, мачта у них была и парусины кусок.
Хотели на плоту поднимать его, но тут одну бочку оторвало. А ветром их сносит и сносит. Когда бочку оторвало, вижу — они все кинулись на борт, что повыше. Как раз и вторая бочка из воды выскочила. Один конец плота в воду, все с него и посыпались. Вдруг волна прорвалась за камни. Высокая. Подняла плот и перевернула. Капитан в бинокль смотрел. Никого, говорит, не видно. Конец.
Ну, это видели все — подействовало. Работать стало легче, и никто не мешал…
Трагическая картина гибели полутора десятков человек отрезвила оставшихся пассажиров. Большинство стало помогать команде сооружать новый плот.
Расширение пробоин в корпусе заставило капитана торопиться.
Около 17 часов плот был готов.
Состояние «Минина» в этот момент уже не внушало никаких надежд. Судно погрузилось в воду почти по палубу, все внутренние помещения были залиты. Креп достиг 25 градусов.
В этих условиях капитан принял решение покинуть пароход.
На «Минине» оставалось около двадцати человек, в основном команда. Среди пассажиров военных, как отмечали свидетели, уже не было.
Погрузка на плот была произведена, и в 17.30 плот покинул судно…
Он пробыл в океане около двух суток, после чего был обнаружен рыбаками с Кунашира, которых привел в район катастрофы помощник капитана. Отдельные группы, на которые распался экипаж и пассажиры «Минина», были затем доставлены на Хоккайдо.
Бедствия аварийного дня и длительное пребывание на заливаемом плоту не прошли для Мостового бесследно. На Хоккайдо капитан заболел, долго пролежал в госпитале и там скончался.
Команда после полутора лет пребывания в Японии почти вся вернулась на родину…
Далее излагались события, связанные с судьбой «Аяна».
Судно покинуло Хаккодате в условиях, когда капитан имел только самое общее представление о движении «Минина». Помня разговор на причале, Нефедов, войдя в воды между Большой и Малой Курильскими грядами, лег на курс 48 градусов и дал самый большой ход, который могла развить машина, — тринадцать узлов.
Радисту было приказано не оставлять попытки установить связь с «Мининым».
Напрасно капитан «Аяна» всматривался в затянутый тучами горизонт — впереди не было видно ни одного дымка. По расчетам Нефедова, идя этим ходом, он мог догнать «Минина» на меридиане южной оконечности Кунашира.
Как только усилился ветер, Нефедов приказал проверить крепление палубного груза и осмотреть трюмы.
Океан мало-помалу покрывался барашками. Полосами находил туман. В 18.20 была замечена гора, которую капитан определил, как вершину Сендзюкуити. Карта не показывала никаких опасностей, и капитан продолжал движение не уменьшая ход.
В 18.23 послышался голос вахтенного матроса:
— Слева тридцать — судно!
Одного взгляда в бинокль для Нефедова было достаточно, чтобы в черной полоске, то исчезавшей среди волн, то появлявшейся вновь, опознать «Минина».
Однако, как это всегда бывает в условиях бурного моря и плохой видимости, определить сразу, что пароход стоит без хода, Нефедов не смог.
