Владимир Иволгин, держа окровавленную лопатку в расслабленно опущенной руке, шагнул к бронетранспортеру, громко произнеся:

— Кончайте с ними!

И, не оборачиваясь, резко взмахнул рукой.

Лопатка, дважды перевернувшись в воздухе, с приглушенным стуком пробила переносицу японскому офицеру, срезав наискось половину черепа. Брызнула кровь, и безжизненное тело осело на грязный асфальт. В этот момент взревел могучий КПВТ бронетранспортера, и трассеры, сливаясь в воздухе в пульсирующую огненную струну, вонзились в серый бетон, прогрызая его насквозь, а затем оглушительно громыхнуло орудие стоявшей поодаль БМП.

У Иволгина зазвенело в ушах, и он досадливо передернул лицом. Шквал огня обрушился на занятый горсткой японцев дом. Стамиллиметровые снаряды проломили бетонные плиты, разрываясь внутри и уничтожая все живое, а вслед им полетели пули и реактивные гранаты. Из оконных проемов вырвались языки пламени, а затем с подоконника шагнула охваченная огнем фигура. Что-то бессвязно крича, человек, размахивавший руками и ногами, пролетел несколько метров, упав на землю в нескольких шагах от брезгливо отошедшего назад Иволгина и забрызгав кровью и ошметками плоти его ботинки.

Подойдя к своему БТР, стоявшему, приглашающее распахнув люки, майор обернулся к своим бойцам, за спинами которых догорал изрешеченный шквальным огнем дом, где погибли так и не признавшие поражения японские солдаты:

— Бойцы, первый бой — за нами! Мы победили, и этот поселок — снова часть России, и будет ею навсегда. За это многие наши товарищи вынуждены были отдать свои жизни. Они пошли на смерть без колебаний, как настоящие герои, потому что верили в нашу победу, ведь за нами — правда. Но впереди еще много сражений, и прольется немало крови. Враг копит силы, готовясь встретить нас огнем. Мы пойдем вперед, и уничтожим всякого, кто встанет на нашем пути!

Вытягиваясь в грохочущую металлом колонну, батальон уходил по шоссе на восток, туда, где из последних сил держался сдавленный кольцом осады Петропавловск-Камчатский. Позади оставалось поле выигранной битвы — и свежая братская могила, над которой возвышался скромный деревянный обелиск, увенчанный красной звездой. А навстречу ему катилась стальная лавина японской Второй пехотной дивизии. Не все подразделения могли прибыть на место сбора в нужный час, но и тех сил, что генерал Такаги бросил в контратаку, было довольно, чтобы устранить угрозу от горстки русских морпехов. Пехотный полк, пусть и неполного состава, шесть моторизованных рот, усиленные танковым эскадроном и гаубичным дивизионом, был кулаком, способным оставить от любого врага мокрое место. Тяжелые танки «Тип-90», закованные в многослойную броню, стали острием копья, за которым тянулось «древко» из десятков бронетранспортеров с пехотой. А далеко впереди, осторожно, пытаясь нащупать передний край вражеских порядков, шла разведка.

Два бронетранспортера БТР-80 катили по пустому шоссе, связывавшему западное и восточное побережье полуострова Камчатка. Морпехи привычно расселись на броне, направив во все стороны стволы автоматов, но куда более действенным оружием были сейчас их глаза. И когда один из бойцов увидел приближающиеся от горизонта угловатые машины, покрытые похожими на кляксы пятнами камуфляжной окраски, он замолотил прикладом своего АК-74 по командирскому люку. Коробчатый корпус с клиновидным носом, опиравшийся на шесть высоких колес и увенчанный плоской башней — морпехи сразу опознали японские боевые разведывательные машины «Тип-87». А следом за парой БРМ двигались автомобили, похожие на первый взгляд на американские «хамви», и над их кабинами торчали пулеметные стволы.

— С дороги! С дороги! — Командир экипажа БТР закричал, видя в триплексе приближающиеся бронемашины. — Механ, сворачивай, твою же мать! Стрелок, гаси их! Огонь!!!

Один бронетранспортер свернул с шоссе влево, второй — направо, а вслед им уже летели японские снаряды. Головная БРМ открыла огонь из своей двадцатипятимиллиметровой пушки, вбивая очередь за очередью в русский БТР. Подкалиберные снаряды с легкостью прошили тонкую броню и тело водителя, и неуправляемая машина, с которой, к счастью, успели спрыгнуть десантники, врезалась в дерево, свалив его и застряв.

Второй БТР-80, скатившись к кювет, выполз на пустырь, и стрелок, увидев в прицеле высокий борт вражеской машины, нажал на гашетку. Загрохотал КПВТ, посылая рой пуль в сторону противника. Крупнокалиберный пулемет оказался не менее эффективен, чем японские автоматический пушки, и одна БРМ вспыхнула, а через полминуты за ней последовала и вторая. Пара автомобилей HMV остановилась, а затем, когда застрекотал спаренный пулемет ПКТ, сдали назад.

— Вали их! — Командир разведгруппы приподнялся над краем оврага, скомандовав своим бойца: — Шарапов, Валиев, давай!

Два морпеха, державших на плечах темно-зеленые короткие раструбы гранатометов РПГ-26, поднялись со дна кювета, послав реактивные снаряды вслед убегавшему противнику. Один из автомобилей загорелся, исчезая в ослепительной вспышке пламени.

— Осмотреть машины! — Командир морпехов покинул укрытие первым, держа наизготовку автомат. — Ищите выживших!

Осмотрев расстрелянные в упор БРМ, морским пехотинцам удалось отыскать двух раненых японцев, один из которых был способен говорить. Зрелище быстрой расправы над его менее ценным товарищем развязало пленному язык, но донесение разведки запоздало. Уже знающий о близости японцев майор Иволгин, собрав офицеров своего штаба, сообщил им:

— Противник укрепился на окраинах поселка Кавалерское силами мотопехотного полка, перекрыв путь на восток. Обойти его мы не сможем — кругом бездорожье, местность сильно заболочена. Боя не избежать!

— Значит, надо атаковать, — решительно произнес начальник штаба. — Ударим, пока они недостаточно укрепились!

— Численное превосходство на их стороне, а у нас неплохая позиция. Фланги прикрыты реками Начилова и Большая, берега сильно заболочены, значит, выйти нам в тыл «косые» не смогут и станут ломиться в лоб. А чем их встретить, найдется с лихвой. Нет, мы не пойдем в атаку, пусть они сами надрываются!

Противники изучали друг друга с безопасной дистанции. Сменявшие друг друга в небе беспилотники MQ-1C «Грей Игл» вели непрерывное наблюдение за действиями русских морпехов, вопреки ожиданиями, вдруг остановившихся, начав окапываться. А мчавшийся в безвоздушном пространстве спутник «Енисей-М» снабжал командование русского подразделения полной и надежной информацией о действиях противника. Владимир Иволгин перебирал снимки высокого разрешения, на которых отчетливо были видны «коробочки» японских танков и БТР, скопившихся на окраине поселка в нескольких километрах впереди. А еще дальше на восток занимали огневые позиции гаубицы FH-70. В тот момент, когда спутник пролетал над Камчаткой, расчеты как раз отцепили их от грузовиков, разводя в стороны станины и выкладывая на землю штабели снарядных ящиков.

— Эти шестидюймовки сотрут нас в порошок, как только пристреляются, — буркнул начштаба батальона. — Япошкам потом только останется собрать трофеи!

— Значит, заставим их потратить боекомплект! Не вагон же снарядов они с собой притащили! Дадим пару неплохих целей!

Взвод морской пехоты остановился, когда их короткую колонну нагнал топливозаправщик БТЗ-3. По очереди БМП подъезжали к бронированной машине, разработанной по опыту чеченской войны, когда обычные автоцистерны на базе «Уралов» и «Зилов» оказывались легкими целями для боевиков. Новый заправщик, созданные на базе БМП-1, имел приемлемый уровень защиты, неся под своей броней три тонны дизельного топлива. Боевые машины пехоты по очереди присасывались к заправочному шлангу, по которому в опустевшие баки вливалась живительная солярка. Движение — жизнь, в этом простом постулате никто из морских пехотинцев не сомневался. Жалкая горстка, отделенная от баз снабжения тысячами километров водного пространства, не могла вести затяжные бои, ведь даже штурм Усть-Большерецка стоил половины боекомплекта. Встать в оборону означало погибнуть под непрерывными ударами противника, но именно такой приказ отдал сейчас майор Иволгин.