— Что за чертовщина творится? — Капитан Харрис подозвал к себе нескольких бойцов группы захвата. — Всех гражданских вон отсюда, к чертовой матери! Обеспечить периметр! Никто не должен приближаться к этому месту меньше, чем на пятьсот ярдов!

— Есть, сэр!

Кивнув, спецназовцы, убежали, а один из патрульных, нырнув в салон своего «шевроле», уже изнутри крикнул сквозь шум вертолетных турбин:

— Сэр, на телеканал звонили из мотеля! А заодно в редакции нескольких местных газет!

— Дерьмо! Бандиты позвали прессу?! Что это значит?

Стоявшие вокруг люди в форме только развели руками, наблюдая, как к кружившему над местом перестрелки геликоптеру присоединились еще два вертолета, правда, державшихся на безопасном расстоянии.

Оглашая округу надрывным воем «сирен», к мотелю промчалась вереница машин «скорой помощи», а следом, рыча мощными движками, ехало несколько громадных «субурбанов» с проблесковыми маячками под решетками радиаторов. Распахнулись дверцы, и наружу посыпались люди в униформе. Один из них, крепко сбитый темнокожий мужчина, безошибочно отыскав старшего среди полицейских, сообщил:

— Я агент Уайт, ФБР! Теперь мы руководим операцией! Пусть ваши люди обеспечат оцепление! Всех посторонних — долой, и живо!

— Что ж, удачи вам, ребята, — усмехнулся Харрис. — Надеюсь, вам те парни, что сидят внутри, окажутся по зубам!

Прибывшие «федералы», бесцеремонно расталкивая не успевших убраться с их пути полицейских, деловито суетились, лязгая затворами. Двое из них вытащили из багажников длинноствольные винтовки Мак-Миллан ТАС-50 калибра 12,7 миллиметра с массивными «трубами» оптических прицелов большой кратности.

— Если ублюдки не сложат оружие, мы их перестряляем, как в тире, — довольно сообщил агент Уайт, наблюдая за торопливыми, но слаженными действиями своих людей, взявших на прицел изрешеченное, покрытое разводами копоти здание мотеля. — Сделаем все быстро!

А в эти минуты Уильям Голдсмит стремительно вошел в помещение ситуационного центра в офисе Министерства внутренней безопасности. Свободных мест здесь уже не было, строгие костюмы соседствовали с военными мундирами, отовсюду слышались голоса, сливавшиеся в неразборчивый гул.

— Сэр, — едва поспевавший за своим шефом помощник на ходу, буквально захлебываясь словами, сообщил: — Сэр, террористы блокированы в придорожной гостинице в нескольких милях от Солт-Лейк-Сити. Никаких сомнений, что именно город был их конечной целью, сэр. Местный полицейский спецназ попытался захватить террористов, но понес большие потери в перестрелке и отступил. Сейчас на месте агенты ФБР, готовят новый штурм. Русским некуда деваться, они в ловушке, сэр!

Стоило только министру переступить порог просторного помещения, по рядам прошло движение, и люди, нетерпеливо ожидавшие Голдсмита, поднялись с мест, приветствуя его.

— Господа, ситуация экстраординарная, поэтому действовать нужно решительно и жестко. Президент приказал уничтожить террористов, и мы обязаны выполнить его приказ. Направьте туда авиацию, сравняйте все с землей!

Директор ФБР, выпучив глаза, привстал со своего кресла, подавшись вперед:

— Вы хотите нанести воздушный удар по территории Соединенных Штатов?!

— У этих ублюдков ядерная бомба, и она в любой миг может быть приведена в действие! Мы должны исключить такую вероятность полностью! Если позволим себе сомневаться, если задумаемся хотя бы на секунду — могут погибнуть тысячи ни в чем неповинных людей, десятки тысяч! Полковник, на что мы можем рассчитывать?

Офицер со эмблемами Военно-воздушных, на которого в упор уставился Голдсмит, ответил без заминки:

— Господин министр, сэр, самолеты с базы Национальной гвардии Кэмп-Уильямс достигнут цели в течение пятнадцати минут после получения приказа!

— Действуйте! Сотрите их в пыль!

Пилоты заняли места в кабинах штурмовиков А-10А через две минуты, наблюдая, как техники из команды аэродромного обслуживания в перепачканных в масле комбинезонах суетливо цепляют на подкрыльные узлы подвески остроконечные сигары авиабомб. Штурмовик «Тандерболт-2», созданный когда-то для того, чтобы остановить орды советских танков в Европе, мог поднять в небо свыше семи тонн смертоносного груза, но сейчас пара самолетов готовилась вылететь «налегке». Самолет командира пары нес всего полдюжины зажигательных баков BLU-27, а вооружение его ведомого ограничивалось таким же количеством обычных свободнопадающих бомб «Марк-82» калибром тысяча фунтов.

Взвыли прижатые к фюзеляжу турбины, набирая обороты, и командир пары, не сводя взгляд с индикаторов приборной панели, произнес:

— Я Громобой-один, к взлету готов!

— Громобои, взлет разрешаю, — отозвался диспетчер авиабазы Национальной гвардии штата Юта Кэмп-Уильямс. — Курс один-один-ноль, держать высоту десять тысяч футов!

Пилот толкнул рычаг управления двигателями, и двадцатитонный штурмовик, двинувшись с места, начал разгоняться, в конце полосы оторвавшись от бетонного покрытия. Следом взлетел и его ведомый. Выстроившись уступом, штурмовики, провожаемые взглядами сотен остававшихся на земле людей, плавно развернулись, направляясь к цели. Их пилотам предстояло сбросить американские бомбы на американскую землю, и многих не оставляло ощущение абсурдности происходящего, но те, кто сидел за штурвалами «тандерболтов», не испытывали и тени сомнений.

Пара штурмовиков преодолело половину расстояния, отделявшего их от цели, когда агенты ФБР и полицейские, получив неожиданный приказ, уже торопливо грузились в машины, оставляя свои позиции. Подскочив к командиру SWAT, журналистка, за которой вприпрыжку бежал оператор, тащивший на плече массивную камеру, спросила:

— Что происходит?

— Убирайтесь отсюда, живо! — на бегу бросил полицейский, направлявшийся к своему микроавтобусу.

Взревели мощные двигатели, и колонна автомобилей, сверкая проблесковыми маяками, выехала на шоссе. Последними убрались стоявшие в оцеплении патрульные. И только вертолет телевизионщиков кружил под облаками, продолжая удерживать автозаправку в фокусе своих камер. Михаил Романов, проводив его взглядом, обернулся к своим товарищам:

— Что-то будет. Эта суета неспроста!

Из поднебесья донесся привычный гул турбин, и партизан, без всякой опаски выглянув наружу, увидел быстро перемещающиеся по серой чаше небосвода черные точки. Один за другим, штурмовики «Тандерболт» спикировали, нацеливаясь узкими носами, из-под которых торчали многоствольные тридцатимиллиметровые пушки, на здание мотеля. Пилот ведущего А-10А коснулся большим пальцем кнопки сброса бомб, удерживая отчетливо видимую цель в прицельной рамке на индикаторе лобового стекла. Все было просто, даже проще, чем на учениях, и он был намерен выполнить свою работу качественно.

— Сброс!

Палец утопил кнопку, и из-под крыльев штурмовика посыпалась к земле гроздь зажигательных бомб, начиненных каждая тремястами восьмьюдесятью литрами напалма, достаточно, чтобы испепелить все живое и неживое на пространстве в несколько десятков акров. Летчик потянул на себя рычаг штурвала, набирая высоту. Он не мог видеть, как трое русских солдат, находившихся в разгромленном номере дешевого мотеля и продолжавших служить своей стране даже после того, как она отказалась от них, крепко по очереди обнялись, прощаясь друг с другом, как не мог видеть мигнувшие на таймере лежавшего у их ног ядерного заряда цифры «00:00». А в следующий миг мир утонул в яркой вспышке.

Ослепительный свет, стократ ярче солнечного, ударил по глазам, доставая до самого мозга, заставив пилота поднести ладони к лицу, а затем ударная волна обрушилась на лишенный управления штурмовик, легко переворачивая его, будто оторвавшийся от ветки лист, и самолет врезался в поднявшуюся к небу стену огня.

Пилот ведомого А-10, у которого вдруг отказало все бортовое оборудование, выжженное электромагнитным импульсом, прожил дольше на целую секунду, успев увидеть, как машина его командира испаряется, рассыпаясь на молекулы в ядерном пламени. А затем титановая броня его крылатой машины, служившая непроницаемой преградой для зенитных снарядов и осколков боевых частей ракет «земля-воздух», от чудовищного жара потекла, словно мягкий податливый воск, вздуваясь пузырями, и сгоравший заживо человек закричал от боли и отчаяния, но уже никто не мог слышать его полный ужаса вопль. Через несколько секунд штурмовик на полной скорости врезался в землю, превращаясь в комок расплавленного металла, среди которого невозможно было отыскать то, что еще недавно было его пилотом.