Генерал Мэтью Камински ударил по пульту кулаком, выключая телевизор. Пластик жалобно хрустнул, а замерший позади штабной офицер, сглотнув, неуверенно сообщил:

— Это по всем русским телевизионным каналам уже минут пятнадцать, сэр. И по спутниковым тоже. Трансляция на всю территорию России и на большинство стран Европы. После короткого выступления министра Лыкова пошли кадры из Нижнеуральска безо всяких комментариев. И кто-то уже загрузил их в Интернет, на десятки сайтов.

— Дерьмо!

Командующий американским контингентом в России выругался, опустив сжатый кулак на стол. Он мотнул головой, отгоняя мелькавший перед внутренним взором картинки. Ряды трупов на тротуаре возле дымящихся воронок на руинах бомбоубежища сменялись расстрелянными машинами с беженцами возле блок-поста Морской пехоты.

— Сейчас русский министр находится в телецентре Останкино, генерал, сэр!

— Направить туда авиацию! Сейчас же! Все там сровнять с землей! Всех уничтожить! Пора покончить с вероломными ублюдками!

— Сэр, вероятно, нужно запросить санкцию Вашингтона на применение силы, — неуверенно предложил адъютант генерала. — Бомбовый удар по такому мегаполису — это же…

— К дьяволу Вашингтон! Сделаем все сами и доложим об успешной операции! выполняйте мой приказ, майор!

Экипажи ударных вертолетов AH-64D «Апач Лонгбоу» Двести двадцать девятой бригады армейской авиации заняли места в кабинах через десять минут после того, как поступила команда на взлет. Винтокрылые машины с подвешенными под крылья ракетами стояли в полной готовности на летном поле аэродрома Раменское. Несколько десятков секунд на запуск двигателей и торопливую проверку бортовых систем — и три восьмитонных геликоптера разом легко оторвались от «бетонки», направляясь на северо-запад, в сторону Москвы.

— Возьмем восточнее, — приказал командир группы, когда авиабаза, на которой уже суетились техники, готовившие к взлету тактические истребители F-16, осталась позади, а на горизонте можно было безо всякой оптики увидеть столичные высотки. — Обойдем жилые кварталы, к цели выйдем с севера!

Выли газотурбинные двигатели «Дженерал Электрик» Т-700, раскручивая пятнадцатиметровые винты, и вертолеты на максимальной скорости с треском и воем мчались над пригородами Москвы. Телебашня, похожая на тонкую иглу, пронзающую небо, даже с нескольких километров производила вечатление, служа отличным ориентиром для пилотов. Командир ведущего «Апача», которому полеты над Москвой были не в новинку, снял с предохранителя оружие, когда до цели оставалось менее пяти миль, убедившись в готовности своего арсенала — восьми управляемых ракет AGM-114L и тридцати восьми реактивных снарядов FFAR в двух девятнадцатизарядных пусковых установках.

— Группа, приготовиться, — пилот коснулся кнопки пуска ракет кончиками пальцев. — Бьем по средней части башни! Выпустить «Хеллфайры»!

Две ракеты залпом вышли из пусковых установок, уходя к цели, подсвеченной лазером. Ведомые, державшиеся справа, выпустили еще четыре ракеты, почти одновременно врезавшиеся в башню, впившись в каменную облицовку струями огня кумулятивных боеголовок.

— Командир, на девять часов на крыше движение! — Оператор вооружения, сидевший в передней кабине, первым увидел группу людей на крыше высотного дома по правому борту. — Черт, у них ЗРК!

Яркая вспышка сопровождала пуск ракеты, и пилоты «Апача» увидели дымный след приближающейся ракеты. Американский летчик резко рванул рычаг управления, бросая свой вертолет в крутой вираж. Вокруг вспыхнули, рассыпая шлейф искр, тепловые ловушки, очередями выстреливаемые устройствами М-130. Инфракрасная ГСН зенитной ракеты комплекса «Игла» захватила одну из них, дав экипажу атакованного вертолета пару лишних секунд.

Командир экипажа, переключив управление оружием на нашлемную систему целеуказания IHADSS, обернулся в сторону высотки, и, дождавшись, когда установленная на подфюзеляжной турели автоматическая пушка М230А1 развернется параллельно его взгляду, нажал на гашетку. Поток осколочно-фугасных снарядов М799 калибра тридцать миллиметров брызнул из-под плоского брюха «Апача», сметая горстку партизан с крыши здания.

Еще одна вспышка заставила оператора испуганно закричать:

— Ракета на два часа! Еще одна!

Не меньше десятка зенитных ракет взвились в небо с крыш ближайших зданий и просто с московских улиц, настигая отчаянно маневрировавшие вертолеты. В небе вспыхивали ложные цели и вспухали облачка взрывов боеголовок ракет. Крутившийся вокруг своей оси «Апач» сильно тряхнуло, в кабине взвыла сигнализация, полыхнула тревожным красным светом приборная панель.

— Поврежден левый двигатель! — Командир экипажа щелкал тумблерами, отключая подачу топлива. — Теряю контроль! Черт, мы падаем!

Вертолет трясся мелкой дрожью, над головами что-то дребезжало, мир вокруг завертелся безумной каруселью. Еще одна «Игла» настигла его, когда до земли оставалось метров сто. «Апач» снова тряхнуло, когда поток осколков разорвал обшивку, добираясь до редуктора хвостового винта.

— Приготовиться к жесткой посадке! — Командир экипажа ухватился за подлокотники кресла. — Держись!

Когда дымившийся «Апач», разорвав натянутые над улицей густой сетью провода, рухнул на асфальт, летчиков тряхнуло так, что оператор прикусил себе язык, закричав от боли, а его напарник, ударившись затылком о заголовник, потерял сознание. Продолжавшие вращаться лопасти врезались в фонарный столб, разлетаясь на множество острых, похожих на клинки обломков.

Открыв створку люка, оператор, кое-как расстегнув притянувшие его к креслу ремни, вывалился на замусоренный асфальт, как мешок картошки. Чувствуя, как уходит из-под ног земля, американец сперва встал на четвереньки, затем кое-как поднявшись в полный рост. Он сбросил с головы тяжелый шлем, все-таки защитивший череп от серьезных травм при экстремальном приземлении. Пилот, в глазах которого двоилось, огляделся по сторонам. Вокруг собирались люди, разбежавшиеся, кто куда, когда подбитый вертолет появился над улицей, и теперь осторожно подбиравшиеся поближе, замыкая лежавший на боку «Апач» в живое кольцо.

— Ублюдки, пошли прочь! — Пилот дрожащими руками вытащил из кобуры увесистую «Беретту-92», выстрелив в сторону толпы четырежды и увидев, как люди в едином порыве отшатнулись назад. Кто-то, невидимый, вскрикнул от боли, на асфальте остались яркие брызки крови. — Прочь, выродки, черт вас возьми!

Горожане, обычные мирные жители, если судить по внешнему виду, в том числе немало женщин и еще больше подростков, отпрянули, но никто не побежал. Летчик тем временем открыл люк командира, тряхнув своего напарника за плечо:

— Гарри, очнись! Мать твою, приди в себя!

— Джон, какого черта? — Командир экипажа, лицо которого было залито кровью, с трудом открыл глаза, скользнув по фигуре своего оператора мутным взглядом. — Мы сели?

— Если это можно так назвать. И сейчас мы в центре чертова мегаполиса, в окружении гребанных миллионов русских! Надо делать ноги, Гарри!

— Спасатели наверняка на подходе. Нас скоро вытащат отсюда.

— Посмотри по сторонам, Гарри! Нас сейчас разорвут на куски! Давай выбираться отсюда!

При помощи своего напарника, командир выбрался из искореженной кабины, первым делом вытащив оружие, тяжесть которого, оттягивавшая руку, мгновенно придала сил.

Толпа, похожая на тысячеглавого хищного зверя, затаившегося перед прыжком, расступилась, пропуская американцев, но в спину им полетели камни и жестянки из-под пива. Обернувшись, оператор увидел нескольких мальчишек, что-то кричавших вслед. Вскинув пистолет, он несколько раз часто нажал на спуск, чувствуя резкие толчки отдачи и увидев, как один из нападавших завалился навзничь с дырой в груди, а еще один, которому девятимиллиметровая пуля угодила в плечо, закричал от боли.

В толпе мелькнули фигуры в серо-синей форме русской полиции. Один из стражей порядка вскинул короткий автомат, и оператор крикнул:

— Гарри, в укрытие! За вертолет!