От удара Макгуайр едва не потерял сознание. Кто-то схватил его под руки, помогая встать, и крича:

— Бежим! Он сейчас рухнет!

Десантники припустили со всех ног, спеша убраться подальше от неуправляемого вертолета. Махина UH-60 с грохотом коснулась земли. Лопасти винта, продолжавшего вращаться, разлетелись на множество обломков, а затем пламя добралось до топливных баков, и в небо взметнулся огненный фонтан.

— Похоже, нас ждали, полковник, сэр! — приблизив искаженное от напряжения лицо, командир батальона кричал, брызжа слюной. — Авиация должна была подавить ПВО террористов!

— Разведка предупреждала о возможном сильном огне с земли, майор! Возьмите себя в руки и установите связь с командирами рот! Я должен знать, где находится каждый солдат, черт возьми!

— Простите, сэр, — офицер смутился, затем сообщив: — Роты Альфа и Чарли уже на земле, создают периметр зоны высадки! На подходе — роты Браво и Дельта, сэр! Но мы потеряли уже четыре «вертушки»!

Еще один UH-60 прорвался сквозь заградительный огонь начавших приходить в себя партизан, о чем свидетельствовали и цепочки пулевых пробоин в его борту. Едва шасси коснулись земли, из люка вниз начали спрыгивать пехотинцы, принимая из рук своих товарищей трубы минометных стволов и опорные плиты, тотчас собирая их в единое целое. В каждой из трех десантных рот была минометная секция, всего три легких М224 калибра шестьдесят миллиметров, несерьезное оружие на фоне шестидюймовых гаубиц М777, но незаменимое для пехоты, сходившейся с противником лицом к лицу.

— Живее, парни! — командир взвода, присев на корточки, одним глазом наблюдал за работой своих солдат, второй не отрывая от монитора компактного «лэптопа». — «Дрон» уже над нами, «картинка» будет через три секунды… две… одна… Есть соединение! Пехота противника в квадрате Майк-четыре! Ориентир — дымовая труба! Огонь!

Три миномета по очереди выплюнули взвизгнувшие оперением мины куда-то в темноту, накрывая внезапным залпом ничего не подозревавших партизан, минуту назад попавших в объектив инфракрасной камеры беспилотного разведчика RQ-7A «Шэдоу». Первыми обнаружить и уничтожить с максимального расстояния — так воевала и намеревалась воевать дальше армия США. Противник должен умереть задолго до того, как его сможет увидеть в прорези прицела своей винтовки американский солдат. Чаще всего это удавалось, но не теперь, когда враг укрывался в лабиринте построек и сооружений, когда он был всюду, оказавшись достаточно многочисленным, чтоб не быть уничтоженным одним залпом. Полковник Эндрю Макгуайр сдвинул флажок предохранителя своего карабина в положение «автоматический огонь» и приказал командиру высадившегося на вражеской территории батальона:

— Выслать разведку! Снайперов на крыши зданий! Майор, наша задача — захват вражеского командования, живыми, и поиск наших пленных солдат, которых могут держать где-нибудь здесь! придется осматривать каждый закоулок!

— Мы готовы, сэр!

Полковник осмотрелся. В небе вспыхивали трассеры, с ближайшего здания взмыл огненный шар ракеты «земля-воздух», ударив в хвостовую балку начавшего снижение «Черного ястреба». Вертолет, переламываясь пополам, вспыхнул, и Макгуайр увидел, как выпало из люка охваченное огнем тело.

— Вперед, — скомандовал полковник. — Смотрите, в кого целитесь, парни! Не попадите в своих!

Несколько десятков десантников двинулись вглубь промзоны. Раскаленная земля под ногами была изрыта воронками взрывов, усыпана осколками, а темнота вокруг таила в себе опасность. Несколько человеческих силуэтов возникли на пути, и Эндрю Макгуайр, не колеблясь, выстрелил в них из подствольного гранатомета, накрыв затем сбитых на землю взрывом террористов огнем из карабина. Его М4 плевался короткими очередями, безошибочно находившими свои цели.

Еще несколько противников выскочили справа, из узкого проулка между какими-то строениями, в упор расстреливая десантников. Макгуайр, присев, выпустил по ним длинную очередь, прижимая к земле, вытащил из подсумка подвесной системы гладкий шар ручной гранаты М67 и, выдернув кольцо чеки, с размаху швырнул ее в проход, услышав сперва хлопок взрыва, а затем — полный боли вопли.

Рядом с полковником опустился на колено пулеметчик, выпустив в проулок шквал огня из своего М249, оснащенного ночным прицелом, и, как все оружие десантников, лазерным целеуказателем, луч которого был различим только в инфракрасном спектре.

— Вперед, — приказал, снова поднимаясь в полный рост, полковник. — Внимание на фланги!

Каждый боец Сто первой дивизии имел ночной прицел на винтовке или очки ночного видения, и потому отчаянные наскоки террористов, стрелявших буквально в пустоту, натыкались на точный ответный огонь. Но противнику, который был, кажется, всюду, тоже улыбалась удача. Одиночный партизан появился на крыше здания, оставшегося в тылу десантников, и, прежде чем его заметили, разрядил им в спину огнемет «Шмель». Огненный вихрь поглотил сразу троих, а тех, кто был рядом, сбило с ног. Макгуайр почувствовал сильный удар по каске, потерял равновесие и упал.

— Вы целы, сэр? — десантник склонился над командиром с обеспокоенным видом. — Санитар, сюда!!!

— Не нужно! Я в порядке! — Полковник встал, пошатываясь. — Продолжать движение!

— Сэр, здание на два часа! Очень плотный огонь! Террористы стоят насмерть!

— Черт возьми, возможно, это их командный центр! Мы должны попасть внутрь!

— Первый взвод, внутрь, — тотчас принялся сыпать приказами какой-то лейтенант. — Зачистить здание! Второй взвод, на северную сторону! Третий — на южную! Обеспечить огневое прикрытие! Снайперы — на вас здание на семь часов!

Американская пехота растянулась полукольцом, охватывая длинное низкое строение с глухими стенами, которые лишь кое-где нарушались узкими проемами слуховых окон. Несколько стрелков, вооруженных снайперскими полуавтоматическими винтовками М110 SASS, выдвинулись вперед, расстреливая занявших оборону вокруг этой постройки русских партизан. Частые выстрелы американских винтовок перемежались короткими очередями АК-74. Макгуайр, нащупав вслепую толстый цилиндр гранаты в ячейке перевязи, наискось висевшей на груди, загнал его в ствол М203, выстрелив в самую гущу вражеских солдат, а затем, одним стремительным броском преодолев несколько десятков футов, швырнул в противника, одну за другой, две ручные гранаты.

— Какого черта? — Полковник, стоя над телами убитых врагов, изумленно вертел головой: — Что за дьявольщина? Они все в повязках! Даже лангеты на руках! И это террористы, которые жгут танки Морской пехоты, будто спички?!

Мимо Макгуайра, осматривавшего тела, вереницей пробежали десантники, становясь вдоль стен по обе стороны от проема ворот. Американцы двигались бесшумно, обмениваясь только условными знаками. Очки ночного видения превращали ночь в день — для их работы вполне хватало того скудного освещения, что давали узкие прорези окон под самой кровлей, а если и этого оказалось бы недостаточно, всегда оставалась возможность включить инфракрасную подсветку.

Несколько десантников замерли у входа. Через широкую щель между громыхающими ржавыми створками ворот пробивался слабый свет, и оттуда же бил запах человеческой крови и лекарств. Трое солдат направили на проем стволы карабинов, а их товарищ, держа наготове ручную гранату, ворвался внутрь. Под потолком просторного помещения мерцали тусклые лампочки, а вокруг лежали на каком-то тряпье люди, обмотанные бинтами, опутанные трубками капельниц. Десятки взглядов, полных беспомощной злобы, сошлись на американце, кожей ощутившем человеческую ненависть и страх.

— Не стреляйте, — к американцу вышел человек в белом халате, поднимая руки. — Здесь только раненые! Не стреляйте!

Еще несколько медиков, мужчины и женщины, окружили солдата, собой закрывая лежавших прямо на полу партизан.

— Назад! Всем лежать, черт возьми!

Десантник вскинул карабин, ткнув стволом М4 в грудь стоявшего на его пути человека, а затем, направив ствол поверх его головы, нажал на спуск, дав короткую, в два патрона, очередь. Раздались крики, люди бросились врассыпную, а американец, обернувшись назад, крикнул: