— Да. Мы выстоим. Или погибнем все, но не отступим ни на шаг. Пора дать решающий бой!

Сергею Бурову потребовалось лишь полчаса, чтобы собраться в путь. Нехитрые походные пожитки привыкшего к полевому быту офицера легли в вещмешок, и вскоре «Лэндкрузер» вновь пробирался по разбитому проселку. Генерал, бросив прощальный взгляд назад, лишь вздохнул с сожалением:

— Сарай так и не поправил, да уж когда теперь сподоблюсь!

Больше Буров, расположившийся на заднем сидении мощного внедорожника, не проронил ни слова. Громов, пару раз обернувшись украдкой, увидел на его лице отрешенное выражение. Генерал уже мысленно возводил оборонительные рубежи, строил систему огня, представляя воочию стальную лавину, сметающую никому не известный город в глуши. Он молчал всю дорогу, молчал на борту грузового Ан-26, вылетевшего в Свердловск, и позже, в тесном салоне неприметного УАЗа, забравшего всю троицу прямо с летного поля и двинувшегося кратчайшим путем в Курган. Лишь когда на окраине города, в обычной квартире неприметной пятиэтажки его встретили командиры партизанских отрядов, стягивавшихся отовсюду в Нижнеуральск, Сергей Буров, вперив тяжелый взгляд по очереди в каждого из десятка суровых крепких мужчин, медленно произнес:

— От вас требуется немногое, господа офицеры, всего лишь победить врага, никогда прежде не знавшего поражений. Цена не имеет значения, как не имеют значения жизни, ни ваши, ни моя. Все, что угодно ради победы. Мы войдем в этот город и превратим его в неприступную крепость. У нас не будет превосходства над врагом в численности или огневой мощи. Но это не имеет значения тоже. Мы дошли до края, пора остановиться и взглянуть в лицо смерти. И я знаю, что вы сможете выполнить приказ!

Никто ничего не сказал в ответ, но во взглядах этих решительных, отбросивших всякую ненужную суету людей Буров прочитал многое. Те, кто пришел сюда, переступили ту черту, за которой смерть еще может страшить. Генерал, обведя пристальным взглядом ставших плечо к плечу людей, отступил на шаг назад, подойдя к столу, и, указав на разостланную на нем карту города, произнес:

— Прошу всех сюда! Я предлагаю следующий план обороны города.

Партизаны, встав в круг, склонились над картой, испещренной множеством условных символов. Началось обсуждение предстоящего сражения. Каждый из присутствовавших знал, насколько велики будут потери, но каждый при этом истово верил, что именно его смерть обойдет стороной. Они готовились воевать, еще не зная, что их братья далеко от этих мест уже начали свой бой.

Генерал Арнольд Флетчер помассировал виски, чувствуя, как их сводит от тупой ноющей боли. Зажмурившись, командующий Третьей экспедиционной дивизией Морской пехоты США несколько секунд сидел неподвижно, откинувшись на спинку глубокого кресла. Затем, резко выдохнув, открыл глаза, уставившись на лежавший перед ним на столе отчет. Несколько минут генерал вчитывался в ровные строчки текста, порой перечитывая какие-то отрывки заново. Разведка постаралась на славу, подготовив эту выжимку из множества донесений, поступавших из десятков источников, сваливаясь настоящей лавиной на головы безвестных аналитиков.

Отложив документ, командующий взглянул на собравшихся в кабинете офицеров, все это время терпеливо ждавших. Здесь были не только морские пехотинцы, но и моряки в ранге не ниже коммандера. Когда-то здесь, в этом просторном кабинете, как и во всем здании, хозяйничали офицеры русского Тихоокеанского флота. Теперь эти стены привыкали к другим владельцам.

— Итак, господа, новости с Сахалина не слишком радужные, — произнес Флетчер. — Японцы продолжают укреплять свою оборону. К его берегам направляются еще два эсминца с зенитными ракетами «Стандарт». Когда они займут свои позиции, противовоздушная оборона острова станет непроницаемой.

— Наша авианосная группа через двенадцать часов окажется на рубеже атаки, — сообщил представитель ВМФ. — Это уравняет силы на море. А с выходом на позиции ударных подлодок «Лос-Анджелес» мы вернем утраченное превосходство. Истребители и «Томагавки» перемелют японскую оборону в пыль!

Неожиданно подал голос начальник разведки дивизии, чьи подчиненные и составляли лежавшую сейчас на краю стола аналитическую справку:

— Сэр, не думаю, что японцы сейчас решатся на агрессивные действия. Они захватили острова, убедив самих себя в собственной силе, но на большее пока не станут претендовать. В любом случае, мы за ними присматриваем, и сможем упредить любые их ходы, генерал.

— Там, на чертовом острове, мой пилот! Он до сих пор жив, прячется где-то от хреновых джапов! А мы не можем его оттуда вытащить!

Арнольд Флетчер крепко, до боли сжал кулаки, с трудом удержавшись, чтобы не ударить по столу. При упоминании о пилоте сбитого японцами F/A-18E «Супер Хорнит», остававшегося на вражеской территории, остальные офицеры тоже помрачнели. Судя по сигналам радиомаяка, периодически появлявшимся в эфире, летчик оставался на свободе, перемещаясь по острову. Не в традициях Морской пехоты было бросать своих, но пока спасательная операция казалась невозможной.

— Для того чтобы вытащить нашего парня, нужно нанести масштабный удар по острову и крейсирующим у его берегов кораблям, — заметил один из штабных офицеров. — Необходимо подавить глубоко эшелонированную противовоздушную оборону. С моря Сахалин прикрыт эсминцами с ЗРК большой дальности «Стандарт» SM-2, кроме того, на нем развернуты несколько батарей зенитных комплексов «Chu-SAM» и «Tan-SAM», а в воздухе постоянно патрулируют истребители F-15 «Игл», поддерживаемые АВАКСом.

— Черт, мы неплохо вооружили этих узкоглазых! — выругался командующий, не испытывавший радости от того, что его парням вскоре, возможно, придется гибнуть от своего же, американского оружия.

— Вашингтон не даст санкцию на вторжение на Сахалин. Тем более, пока мы не навели порядок в собственном тылу, — напомнил начальник штаба. — Атака террористов на ядерный арсенал — это очень серьезно!

От напоминания командующий дивизией морской пехоты сморщился, точно проглотил горькое лекарство.

— Есть новая информация?

— Никак нет, сэр, — отрицательно мотнул головой начштаба. — Поиски похищенных боеголовок ведутся непрерывно, на них брошены все силы. Все дороги перекрыты, транспорт досматривается. В воздухе находятся вертолеты, оснащенные специальной аппаратурой, реагирующей на радиоактивное излучение. Думаю, русские спрятали свои бомбы в каком-то бункере. Они не могли их провезти мимо всех кордонов, сэр!

— Мне не важно, что вы думаете! Три боеголовки — это серьезно! они могут рвануть в любой момент, вы понимаете?! Обстановка и так накалена до предела, мы и японцы готовы вцепиться друг другу в глотки! Найдите чертовы бомбы! Я должен что-то доложить генералу Камински, он ждет от меня результат, а я жду его от вас!

— Мы их найдем, сэр!

Совещание закончилось, офицеры разошлись, получив новую порцию инструкций от генерала Флетчера. Весь Дальний Восток России уже много часов жил в состоянии чрезвычайного положения. Похищение ядерных зарядов вызвало настоящий шок в штабах всех уровней. Призрак ядерного шантажа встал в полный рост, здорово перепугав большезвездных генералов. Мысль о том, что где-то, возможно, в считанных шагах, могут лежать готовые к взрыву атомные бомбы, многих заставила потеть и испуганно дрожать. Поисковые группы буквально землю носом рыли, сбиваясь с ног, но результат, несмотря на все усилия, оставался пока нулевым. Об этом Арнольд Флетчер и сообщил генералу Камински.

— Террористы вывезли с территории арсенала три атомных снаряда калибра сто пятьдесят два миллиметра, относящиеся к классу тактических боеприпасов. В принципе, они готовы к применению в любой момент. Боеголовки такого типа не имеют сложных предохранительных механизмов.

— Без средств доставки террористы мало что смогут сделать с этими снарядами, — возразил вовсе не казавшийся впавшим в панику командующий американским оккупационным контингентом. — Вряд ли у них есть подходящая пушка.