Басов, не колеблясь, нажал на спуск, и короткая очередь из АК-74М буквально смела с лица земли противника. Где-то впереди хлопнула разорвавшаяся граната, через секунду рядом затрещал автомат чуть припозднившегося Бердыева, и немедленно от деревни ударил в ответ пулемет. Тяжелые пули прожужжали возле лица Басова, и тот поспешно упал, выставив перед собой автомат.
— Ну, суки, держитесь!
Бивший от села ПКМ, выдав длинную очередь, умолк, и Басов, привстав на колено, выстрелил из подствольного гранатомета, а затем добавил из автомата, в две очереди добив магазин и немедленно сменив рожок на новый. Полковник увидел, как от окраины деревни приближаются, двигаясь короткими перебежками, несколько фигурок в камуфляже. Поймав в прорезь прицела силуэт одного из противников, Басов выстрелил, отметив, что его мишень упала, больше не подавая признаков жизни. Но остальные разразились настоящим шквалом огня, сухо закашляли автоматы, и к ним присоединился ПКМ, как оказалось, вовсе не уничтоженный — скорее, стрелок просто менял ленту.
РПК-74 сержанта Бурцева ответил короткими очередями с правового фланга, и на фоне этого совершенно не слышны оказались выстрелы из СВД, но вот эффект их оказался более чем заметен. Один за другим повалились, ткнувшись в мерзлую землю лицом, двое из бежавших к партизанам вражеских бойцов. Остальные залегли, огрызаясь автоматным огнем.
— Надо отходить, — почти прокричал устроившийся рядом с Басовым Азамат. — Это чечены, и, похоже, их там до черта! У меня последний магазин остался!
Полковник, ничего не сказав, просто ударил кулаком по земле. Патроны были на исходе, как и силы, а там, в деревне, за спинами боевиков, непонятно что забывших на этой исконной русской земле, могли еще оставаться их товарищи, возможно, живые. А он, Алексей Басов, ничем не мог сейчас помочь, и даже геройская гибель его самого и его спутников едва ли уже что-то могла изменить. Этот бой полковник проиграл.
Приглушенный хруст ветвей за спиной заставил Басова перекатиться на спину, вскидывая автомат. Он едва не выстрелил, но успел знать в человеке с раскосыми глазами и скуластым лицом китайского «советника». Капитан Фань Хэйгао, тяжело дыша, рухнул на землю по правую руку от полковника, и, безбожно коверкая слова от волнения, произнес:
— Ваши раненые остались там… и Ольга… мы пытались отвлечь врага…
— Наши там? В деревне?! Живы?
— Я… не знаю…
Снова заговорил пулемет, прижимая к земле партизан, и под прикрытием свинцового шквала один из чеченцев вскочил, закидывая на плечо зеленый тубус гранатомета РПГ-26. Боевик даже успел взвести оружие прежде, чем выпущенная из снайперской винтовки пуля калибра 7,62 миллиметра разворотила его грудь — Жанна Биноева не старалась покрасоваться, стреляя точно в голову, как это делали иные менее удачливые ее братья по оружию. Красиво, конечно, но меньше вероятность попадания, а от выстрела по корпусу и бронежилет не спасет, даже если противник не будет убит на месте, много ли он проживет с раздробленными ребрами и отбитыми в кровавую кашу внутренностями.
Пулемет, оттянувшийся к самой околице села, умолк, и Алексей Басов, успевший перезарядить подствольный гранатомет ГП-30, выстрелил в сторону чеченцев, отметив машинально, что в подсумке осталось всего два ВОГ-25. в ответ снова застучали автоматы. Противники перешли к позиционной войне, чеченцы понимали, что, попытавшись атаковать, умоются кровью, и половина их так и останется лежать на перекопанном картофельном поле. Ну а русские атаковать даже не собирались, отступить же прямо сейчас не давало отчаянное упрямство людей, выросших на вере в силу подвига.
Пульсирующий гул, пришедший откуда-то с небес, заставил Басова поднять голову, а затем — выругаться, грязно, длинно, зло. Разорвав облака, над деревней на малой, метров сто всего, даже меньше, высоте летел вертолет. Тот самый, заставивший партизан мчаться со всех ног к селу. И он уже развернулся покатым блестящим носом точно к позиции бойцов полковника.
— Это чеченцы, — взволнованно выкрикнул китайский разведчик. — Этот вертолет их привез!
Ми-8, раскрашенный в цвета американской нефтяной компании, опустился еще ниже, так что можно было разглядеть за покатым блистером пилотской кабины силуэты летчиков. А затем он развернулся, обратив к партизанам борт, и из проемов иллюминаторов по земле хлестнули огненные струи пулеметных очередей.
— Уходим! — крикнул Басов, первым вскакивая на ноги. — Под деревья! В укрытие! Азамат, тащи Игоря! Никого не бросать!
Первая очередь из «Утеса» оказалась не точной, пули с визгом промчались над головами партизан. Но, как только те побежали, выдав себя движением, стрелки чеченцев смогли корректировать огонь. Несколько крупнокалиберных пуль ударили в стволы деревьев, высекая из них щепу. Остававшиеся на земле боевики, ободренные мощной поддержкой, тоже открыли ураганный огонь. Громыхнул выстрел из РПГ, и граната с шелестом промчалась над головами партизан, разорвавшись в десятке метров перед ними.
— Суки!!! — Басов остановился, вскинув автомат, и выпустил по нависшему над беглецами вертолету остатки магазина в одну очередь сквозь сплетавшиеся над головой ветви.
Бежавший следом Олег Бурцев тоже остановился, открыв огонь в воздух из своего пулемета, но легкие пули калибра 5,45 миллиметра лишь царапали обшивку плевавшегося огнем Ми-8, да и то, если не сходили с траектории, рикошетом отскакивая от веток. Партизаны снова побежали, подгоняемые пулеметным огнем с небес. Чеченцы все никак не моги их нащупать в довольно густом подлеске, просто били по площадям, но и этого хватало, ведь никто не хотел поймать своим телом шальную пулю из «Утеса», запросто способную оторвать руку или обезглавить не хуже любой гильотины, разве что выглядело бы это еще менее аппетитно.
— Давай, давай! Ходу! — Басов, бежавший последним, подгонял своих бойцов. — Живее!
Бердыеву, на себе несшему раненого партизана, пришлось хуже всего. Несколько раз он чуть не упал, запинаясь о кочки и торчавшие из земли корни, и только чудом не выпустил из рук оказавшееся неподъемным тело товарища. Бывший танкист слышал, как за спиной по очереди стрекочут автомат его командира и ручной пулемет Бурцева — партизаны прикрывали отход, расходуя последние патроны.
— Брось… — едва слышно прохрипел Игорь, своим немалым весом буквально придавивший к земле Бердыева. — Оставь меня, брат…
— Пошел ты, — зло, сдавленно прохрипел Азамат. — Русские на войне своих не бросают!
Вертолет с грохотом и гулом промчался над головами партизан, затем, судя по звуку, развернулся, ложась на обратный курс. и вдруг рокот турбин словно раздвоился, доносясь одновременно с разных сторон. Басов, растерявшись, замер, запрокинув голову. Он был отличной, уязвимой мишенью в этот миг, но чеченцы, что стояли за пулеметами, так же, как русский полковник переставшей существовать армии, уставились на пикировавший с большой высоты вертолет. Это тоже был Ми-8, только разрисованный зелено-коричневыми пятнами камуфляжа, и со свисавшими с пилонов пусковыми установками НАР и подвесными пушечными контейнерами.
— Что за черт?! — Басов, наблюдавший за маневрами многотонных винтокрылых машин, словно устроивших в небе над селом странный танец, удивленно помотал головой. — Это кто еще?! Проклятье!
Партизаны не могли слышать наполнившие эфир переговоры, приказы с требованием приземлиться, звучавшие на русском, и ответ, тоже данный по-русски, но с жутким горским акцентом, и совершенно нецензурный. Зато они видели, что произошло в следующие секунды. «Утес» с борта чеченского Ми-8 огрызнулся короткой очередью, неточной, прошедшей в стороне от второго вертолета. И тотчас от камуфлированного геликоптера протянулись огненные струи трассеров, буквально разрезавших принадлежавший ранее нефтяникам вертолет напополам. Охваченная огнем машина камнем рухнула к земле, а второй Ми-8, развернувшись, неожиданно дал ракетный залп по улепетывавшим к селу чеченцам, а затем пошел на посадку.
