Капитан Народно-освободительной армии Китая Фань Хэйгао никогда даже не задумывался над тем, где и как ему предстоит расстаться с жизнью. Как любой нормальный человек, он хотел жить, но как офицер, сознательно выбравший военную службу, верил, что если и умрет, то, защищая родную страну от врага. И не мог он даже представить, что встретит смерть за тысячи километров от родного Нанкина, в безымянной русской деревне, и придет она к нему в облике бородатых злых горцев, спустившихся прямиком со склонов Кавказа. Но не зря убеленные сединами, покрытые шрамами инструкторы натаскивали капитана на полигоне, не зря гоняли его по полосе препятствий, вбивая вместе с навыками бойца жажду жить. И сейчас Фань Хэйгао не был намерен покорно склонять голову перед своей гибелью.

Ударив первым, китайский разведчик выиграл драгоценные мгновения, заставил противника запаниковать, замешкаться. Но враг ему в этом бою достался намного более опытный, чем сам капитан Фань, и опыт этот был получен злобного вида бородачами не на стрельбищах, а в настоящем бою. Чеченцы приходили в себя не больше пяти секунд, а затем вслед капитану Фаню грянул шквал автоматного огня. С секундной задержкой заухал пулемет, и над головой прожужжали тяжелые пули, в щепу крошившие тесовые доски заборов.

Китаец припустил со всех ног, явственно ощутив тяжелое дыхание погони за своей спиной. Завернув за угол высокого глухого забора, он торопливо перекинул магазин АК-74, выпустив куда-то в сторону преследователей пару длинных очередей, и снова бросился бежать, слыша позади злые крики. Перемахнув одним прыжком через невысокий палисадник, Фань Хэйгао направился к лесу, серой стеной вздымавшемуся метрах в пятистах. Нужно было лишь пересечь покрытое бороздами поле, а там, остается надеяться, русский товарищ поддержит огнем, отвлечет погоню на себя, заставит противника занять оборону.

Кто-то всерьез разозлился на китайского офицера. С небес на землю обрушился рокот низколетящего вертолета, по лицу Фань Хэйгао скользнула тень. Ми-8 прошел над самыми крышами, развернулся, и от его покатого борта к земле брызнули потоки трассеров. Очередь прошла у самых ног капитана, китаец упал, и тотчас вновь вскочил, со всех ног припустив к лесу. Когда село осталось за спиной, от опушки раздались выстрелы, это Игорь, успевший занять свою позицию, прикрывал товарища огнем. Все же молодой партизан собрал волю в кулак, не растерялся, четко выполнив приказ, и теперь обстреливал преследователей короткими, скупыми очередями. Чеченцы, рассыпавшись цепью, залегли, открыв шквальный огонь из всех стволов. Пули с визгом летали над головой Фань Хэйгао, тоже вжавшегося в дно широкой борозды.

Треск автоматных очередей вдруг потонул в стрекоте вертолетных лопастей. Ми-8, поливая раскинувшееся за деревней поле, давно сжатое и убранное, медленно летел на малой высоте. Пули вгрызались в мерзлую землю, срезая ветви разросшихся у кромки поля кустов. Китаец, чуть приподнявшись на локтях, выстрелил несколько раз в сторону залегших на окраине деревни чеченцев, а затем, перевернувшись на спину, выпустил остатки магазина в приближавшийся вертолет. Он целился в блестящий плексигласом округлый нос, в кабину пилотов, вбивая туда очередь за очередью, и Ми-8 вдруг дернулся, резко подскочив вверх на сотню метров и изменив курс. Стрелки, стоявшие за пулеметами, продолжали палить во все стороны, но резкий маневр сбил им прицел.

Китаец вскочил, и, низко пригнувшись, бросился туда, откуда строчил автомат его товарища. Русский партизан, увидев Фань Хэйгао, вскочил с колен, и, дождавшись, когда китаец поравняется с ним, кинулся вглубь леса, в настоящие заросли, способные укрыть и от чужих взглядов и от крупнокалиберных пуль.

— Держись деревьев, — напомнил капитан Фань Игорю. — Под кронами нас сложнее заметить с воздуха! Давай, бегом!

Звук летящего вертолета снова вытеснил все прочие шумы окружающего мира. Летчики, кажется, пришли в себя, и теперь Ми-8, огрызаясь пулеметным огнем с обоих бортов, настигал беглецов. Загрохотали очереди, что-то промчалось возле головы Фань Хэйгао, жужжа, точно огромная сердитая пчела. Несколько пуль перебили ствол молодого деревца, и щепки, тонкие и острые, словно иголки, занозами впились в лицо китайца. И только тогда он понял, что бежит один.

— Игорь! — Фань Хэйгао подскочил к своему товарищу, растянувшемуся на земле, и силившемуся встать. Русский одной рукой пытался оттолкнуться от земли, а второй зажимал рану в боку, и было видно, как сквозь пальцы струйками стекает кровь.

— Все, хана мне пришла, — прохрипел Игорь Ерохин. — Беги, не жди! Я тут их задержу, сколько смогу!

Над головами с рокотом промчался вертолет, заходя на второй круг. Сейчас он мог сколько угодно крутить карусель, двое беглецов, вооруженных лишь автоматами, были для его экипажа просто мишенью, не более того.

Фань Хэйгао в растерянности застыл над лежавшим у его ног товарищем. Китайский офицер не мог бросить еще живого напарника, но понимал при этом, что и помочь не сможет, разве что умрет рядышком. Рана была слишком серьезной, да и унести русского на себе китаец далеко не сумел бы, выбившись скоро из сил. А Игорь, ударив китайца кулаком в грудь, прикрикнул:

— Беги! Уходи давай! Что смотришь?

Китайский разведчик отшатнулся. Смерть прошла стороной, и его товарищ выкупил жизнь Фань Хэйгао, и сейчас медленно умирал, истекая кровью.

— Сейчас «духи» будут здесь! Давай, двигай! Только оставь мне патроны!

Капитан Фань молча, как сам Игорь прежде, еще в доме, вытащил из нагрудного кармана «разгрузки» пластиковый рожок, вложив его в ладонь товарища. А затем, поднявшись на ноги, бросился в гущу леса, ни разу не оглянувшись.

Со стороны деревни раздались выстрелы, отрывисто затрещали автоматные очереди, и пули с визгом пролетели над головой вжавшегося в землю партизана, срезая ветки и вонзаясь в стволы деревьев. Игорь, перевернувшись на живот, приложился к автомату, крепко вжав приклад в плечо. Оставленный китайцем магазин он положил рядом, на расстоянии вытянутой руки. Партизан уже не чувствовал волнения, тем более в нем не оставалось страха, это лишнее сейчас чувство словно вытекало с каждой каплей крови, сочившейся из кое-как перевязанной раны в боку.

Игорь повел стволом, поймав в прорезь прицела темный силуэт приближавшегося боевика. Чеченцы двигались короткими перебежками, прикрывая друг друга, стреляли скупыми короткими очередями, стараясь прижать к земле своего невидимого противника. их было четверо, Игорь пересчитал своих врагов. Четверо живых, полных сил бойцов, против одного, уже замершего на грани жизни и смерти. Один из них, низкорослый, в вязаной шапочке, задвинутой на самые глаза, с короткой бородой, оказался ближе всех, его партизан и выбрал своей жертвой.

— Сука, получи! — Игорь задержал дыхание и, дождавшись, когда выбранный в качестве первой мишени боевик замрет на несколько секунд, нажал на спуск. — Получи!

Короткая, патронов в пять, очередь свалила чеченца с ног, отбросив его назад. Игорь был уверен, что попал в цель, промахнуться с полутора сотен метров он не мог. Один противник выбыл из строя, не важно, раненый или убитый, а трое оставшихся тотчас залегли, открыв шквальный огонь.

— Выродки, — прохрипел партизан, перекатываясь к подножью дерева.

Из-за этого укрытия Игорь выпустил еще две короткие очереди, даже не рассчитывая попасть в цель. В ответ снова затрещали выстрелы, а затем один из боевиков, вскочив на ноги, низко пригибаясь бросился к лесу, стремительно сокращая расстояние между собой и позицией партизана.

Уперев цевье АК-74 в выступавший из земли корень, ставший для партизана бруствером, Игорь плавно нажал на спусковой крючок, и отдача ударила его в плечо неожиданно сильно, чуть не вырвав оружие из ослабевающих рук. Чеченец споткнулся, повалившись на землю, но тотчас снова вскочил, с колена открыв огонь. И следующая очередь, посланная партизаном, наискось перечеркнула его грудь, мгновенно оборвав нить жизни горца, на свою беду покинувшего когда-то родной аул.