— Внимание! — Что-то, мелькнувшее на самом краю поля зрения, заставило старшего сержанта отскочить к зарослям кустарника, вскидывая пулемет. — Движение справа!

Инстинкты стоят порой больше, чем смекалка и ум, и одним из таких инстинктов было стремление представлять собой как можно меньшую мишень. Поданный Бурцевым знак заставил его товарищей броситься к ближайшему укрытию, на бегу снимая с предохранителей оружие.

— Противник! — Алексей Басов первым осознал, что видит на расстоянии всего в несколько десятков шагов человеческие фигуры. Кто-то — не надо долго гадать, кто это мог быть, двигался прямым ходом на группу партизан. — Это янки! К бою!

Ни один из четырех диверсантов не обучался специально бою в условиях леса, но прошедшие месяцы заставили их на своем горьком опыте усвоить нехитрые правила, от которых зависела жизнь партизан. И потому каждый сейчас быстро отыскал себе укрытие, уходя с открытой местности и занимая позицию чуть в стороне от линии движения противника, кажется, ничего не подозревавшего, словно американцы вышли на легкую прогулку.

— На нас идут! — Азамат Бердыев стиснул зубы так, что побелели скулы. — Сейчас заметят!

— Всем приготовиться!

Басов тоже крепко сжал челюсти от волнения, сквозь прорезь прицела направив взгляд на приближавшихся американцев. Он видел перед собой врагов и мог сделать то, о чем мечтал очень давно — здесь и сейчас забрать себе их жизни. И потому бывший полковник танковых войск отдал приказ, которого ждали три его товарища:

— Огонь! — и первым нажал на спуск подствольного гранатомета, почувствовав упругий толчок отдачи в плечо, и тотчас выпустил вслед умчавшейся в сумрак сорокамиллиметровой гранате ВОГ-25 короткую очередь из автомата.

Три взрыва, слившись в сплошную стену, на миг скрыли из виду американцев — Осипов и Бердыев открыли огонь из подствольников почти одновременно со своим командиром. А едва только дым начал рассеиваться, с сухим треском заговорил ручной пулемет Бурцева — гвардии старший сержант обрушил на ошеломленного врага настоящий шквал свинца.

— Огонь из всех стволов! — крикнул Басов, в две очереди опустошив магазин своего АК-74М. — Прижмите эту сволочь!

Партизаны выпускали очередь за очередью, расстреливая растерявшегося врага, но вот с противоположной стороны донесся трескучий звук выстрелов, и над головами диверсантов завизжали пули. Олег Бурцев выругался, отскакивая в сторону, когда выпущенная в ответ очередь в щепу разнесла ствол деревца, служившего сержанту укрытием. Он успел отскочить на несколько метров, и тотчас на прежней позиции пулеметчика громыхнул взрыв гранаты — у американцев тоже нашлись подствольные гранатометы. Осколки, разлетевшиеся всюду, срезали несколько веток над головой у растянувшегося на земле сержанта.

Наперебой заговорили сразу два пулемета — звук их выстрелов Олег не спутал бы ни с чем — заливая шквалом огня позиции диверсантов. Пули калибра 5,56 миллиметра, разгоняемые пороховыми газами в стволах до скорости почти тысяча метров в секунду, в щепу кромсали стволы деревьев, взбивая фонтанчики земли, срезая ветви и высекая фейерверк искр, когда попадали в лежавшие здесь и там замшелые валуны. Пулеметам вторили, сухо кашляя и выплевывая строго отмеренные порции свинца, штурмовые винтовки. Еще одна граната со свистом пролетела над головами, разорвавшись где-то позади огневого рубежа, и рассыпав на несколько метров вокруг свинцовое крошево осколков.

— С-суки, так и садят, — прошипел сквозь зубы Бурцев, меняя опустевший магазин РПК-74М на снаряженный, лежавший в ладони приятной тяжестью. — Головы не поднять! У них там пара «Миними» с ленточным питанием, не моему «калашу» чета! Пулеметчики придавят огнем, а остальные подползут поближе и всех нас… в упор!

Они залегли на расстоянии вытянутой руки — Олег Бурцев и Алексей Басов, выпускавший короткие очереди почти вслепую. Укрытием обоим служил ствол поваленного дерева, наполовину уже превратившийся в труху, поросший мхом. Из-за него Басов и высовывал ствол «калашникова», стреляя куда-то в сторону противника — высовывать голову было чревато, пулеметные очереди просто срезали бы ее, точно настоящая гильотина. Выстрелы для ГП-25 полковник пока берег — боеприпасов было в обрез, а до безопасной территории еще десятки верст, которые враг едва ли позволит им пройти беспрепятственно.

— Сейчас нам всем хана придет! Возьмут в кольцо и все, крышка!

Пулеметы с той стороны молотили, не переставая, так что головы нельзя было поднять, а все, что мог сам Бурцев — отвечать скупыми очередями по три-пять патронов, помня о том, что под рукой осталось лишь полтора снаряженных «рожка». А летевшие с той стороны пули впивались в землю все ближе к позиции Олега, для устойчивости откинувшего легкие сошки, установленные почти у дульного среза РПК-74М, стреляя с упора, чтобы хоть так восполнить недостаток в плотности огня.

— Олег, отвлеки их! Задержи янки здесь, сколько сможешь, — приказал Басов, на локтях отползая в сторону. — Дай нам хотя бы несколько минут! Азамат, остаешься с Олегом! Матвей, за мной, ползком!

Извиваясь, точно змея, подтягивая к себе автомат, Алексей Басов скользнул куда-то в сторону по рыхлому ковру перепревших листьев, а за ним последовал и Матвей Осипов, по-прежнему тащивший за спиной связку из двух реактивных огнеметов «Шмель». Несколько мгновений — и оба они исчезли из виду, оставив двух бойцов на ненадежной позиции сдерживать только усиливавшийся с каждым мгновением натиск врага.

От тишины, царившей в этом лесу еще десять секунд назад, не осталось и воспоминаний, и сержант Джеймс Салливан не без наслаждения слушал привычную симфонию боя. Солировали два пулемета М249, с флангов заливших позиции противника потоками раскаленного свинца. Им вторили на семь голосов М16А2 — семь стволов непрерывно выплевывали град легких малокалиберных пуль. Стрелки, кажется, не отпускали спусковые крючки ни на мгновение, словно спешили как можно быстрее истратить боекомплект. Командир отделения видел, как куда-то в сумрак леса бледными росчерками улетают трассеры, облегчавшие прицеливание пулеметчикам.

Сам сержант не ослаблял хватку на винтовке, чувствуя толчки приклада в плечо. Его винтовка М16А2 был способна вести огонь фиксированными очередями по три выстрела, но опытному бойцу это не требовалось — Салливан вполне мог контролировать расход боеприпасов и без подобных особенностей ударно-спускового механизма, расчетливо выпуская подряд по два-три патрона. Точно так же, короткими очередями, вели огонь и другие десантники. Но продолжить бой могли не все.

Джеймс Салливан прижался плечом к шершавому стволу дерева, стараясь не замечать лежавшего у самых го ног капрала Лопеса, остекленевшим взором уставившегося в небо. Пулеметная очередь буквально разворотила ему грудь, пули с легкостью, точно тот был из бумаги, а не из сверхпрочного кевлара, разорвали бронежилет. Капрал умер мгновенно, а вот рядовой Родригес был еще жив, о чем свидетельствовали полные боли крики.

Парню не повезло, и шансов выбраться отсюда живым и у рядового не осталось. Выпущенная проклятыми русскими из подствольного гранатомета граната разорвалась в каком-то ярде от десантника, принявшего своим телом почти все осколки. Только это позволило остальным бойцам открыть ответный огонь, но теперь Родригес, истекающий кровью, слабо шевелившийся, лежал на поляне, выбраться на которую, пусть даже ползком, чтобы помочь ему, хотя бы оттащить в сторону, означало неизбежную смерть под вражескими пулями.

— Огонь из всех стволов, — крикнул, напрягая связки, чтобы быть услышанным в какофонии пальбы, сержант. — Не давайте ублюдкам поднять головы!

При внезапном столкновении в условиях ограниченной видимости побеждает тот, у кого выше огневая мощь, кто может придавить противника, заставить его вжаться в землю, обеспечив себе свободу маневра. Сейчас превосходство было на стороне десантников, более многочисленных и лучше вооруженных. Русские вяло огрызались, но явно не могли теперь сдвинуться с места, не рискуя попасть под прицельный огонь вошедших в раж пулеметчиков. Пора было поставить точку.