Отчаявшись увидеть землю, Одзава скосил взгляд, привычно обнаружив в какой-то паре кабельтовых по правому борту «Осуми» силуэт фрегата «Ойодо» типа «Абакума» — «цепного пса» десантной эскадры, направлявшейся прямым курсом к острову Сахалин. Тяжелые волны, почти неощутимые для десантного корабля при его четырнадцати тысячах семистах тоннах полного водоизмещения, прихотливо играли фрегатом, крохой «всего» в две с половиной тысячи тонн и длиной от носа до кормы «только лишь» сто девять метров. В прочем, по сравнению с «Осуми» совсем не впечатлял и следовавший по левому борту, тоже примерно в двух-трех кабельтовых, эскадренный миноносец «Миоко» типа «Конго» — младший брат американского «Орли Берк», так же, как и последний, оснащенный системой управлении оружием «Иджис».
«Миоко», в подпалубных пусковых установках которого находилось девяносто зенитных ракет «Стандарт» SM-2, был основой противовоздушной обороны эскадры. Если команда эсминца подведет, то десантным кораблям — в состав группы помимо величественного «Осуми» вошли также танкодесантные корабли «Немуро» типа «Ацуми» и «Сацума» типа «Миура», следовавшие в кильватерной колонне — придется полагаться только на свои зенитки «Вулкан-Фаланкс». Но пока эсминец, возвышавшийся несокрушимой скалой, уверенно резал волны скошенным форштевнем, и сотни моряков и солдат на борту десантных судов могли чувствовать себя спокойно. Тем более, рядом был и фрегат — «Ойодо» был ключевым рубежом противолодочной обороны, хотя на появление здесь вражеских субмарин никто всерьез не рассчитывал.
Хироси Одзава не сомневался, что в точности так, как он любуется стремительными обводами эскортных кораблей, моряки с фрегата и эсминца разглядывают громаду десантного транспорта. «Осуми» действительно впечатлял — одна из крупнейших единиц Морских Сил самообороны, почти пятнадцать тысяч тонн водоизмещения, длина сто семьдесят девять метров, сквозная полетная палуба, как у настоящего авианосца, и по-авианосному же смещенная к правому борту надстройка-«остров». Именно с высоты надстройки лейтенант и созерцал открывавшуюся ему панораму.
— Мы всего в полусотне миль от цели. Скоро будет дан приказ начать высадку!
Прозвучавший справа от лейтенанта голос заставил Одзаву, погрузившегося в свои мысли, вздрогнуть, торопливо обернувшись. Рядом, с наслаждением затягиваясь только что прикуренной сигаретой, стоял командир роты Хироси Одзавы, капитан Такедо Йоши.
— Наконец-то наши политики решились взять то, что по праву принадлежит Японии, — довольно улыбаясь, словно и не ждал его впереди бой, первый, и, возможно, последний для молодого офицера, улыбнулся Йоши. — Северные территории не могут быть ничьими больше! Где-то там, на этих берегах, погиб мой дед, отражая русский десант в сорок пятом! Его взвод погиб до последнего человека, а дед встал к пулемету и продолжал вести огонь, пока русские, подкравшись сзади, не забросали его окоп гранатами! Он погиб, как самурай, и нам всем должно быть стыдно, что мы сейчас только решились сделать то, ради чего семь десятилетий назад были принесены такие жертвы!
Глаза Такедо Йоси горели, в нем кипел праведный гнев. Молодой, полный честолюбия и неподдельного уважения к предкам — самурайский меч давно погибшего деда не зря и сейчас висел на переборке тесной каюты — офицер негодовал, видя, как политики годами не прекращают бессмысленные споры, о чем-то пытаются договориться. И вот вся эта шелуха оказалась сброшена.
— А мой прадед погиб в тридцать восьмом, во время Номонганского инцидента, — вспомнил и лейтенант Одзава. — Он был летчиком-истребителем, летал на Ki-27. Те, кто видел, как все случилось, рассказали, что при заходе на посадку самолет моего прадеда атаковали русские. Сразу четыре И-16 навалились на него, почти полностью израсходовавшего и топливо, и патроны. Одного из русских мой прадед сбил, расстреляв остатки боекомплекта, а потом пошел на таран, ценой собственной жизни расправившись с еще одним врагом.
— Смерть, достойная воина, лейтенант! Ваш прадед сейчас в храме Ясукуни без сомнения, смотрит на нас! И мы не должны осквернить эту память! Мы помним своих славных предков, так надо и самим хоть немного походить на них, чтобы заслужить уважение тех, кто уже на небесах!
Такая возможность — заслужить благосклонность славных пращуров — должна была преставиться, и очень скоро. Причем не одному только Одазве или его командиру — на борту десантных кораблей находилось почти семьсот десантников, кроме того — несколько десятков танков и бронемашин, призванных усилить удар пришедшей с моря армии. И если уже устаревшие, но не списанные пока ввиду отсутствия замены «Немуро» и «Сацуми» могли высадить людей и технику лишь при помощи катеров, или еще проще — по носовой рампе прямо на берег, как это делали те же американцы на Окинаве шестьдесят лет тому назад, то «Осуми» обладал несравнимо большими возможностями.
Сейчас на палубе десантного корабля теснились тяжелые вертолеты CH-47J «Чинук», американской конструкции, но произведенных в Японии фирмой «Кавасаки». Всего шесть машин — больше взять на борт было просто нельзя, не хватило бы места. Они доставят на берег людей и легкое вооружение, позволяя кораблю оставаться на безопасном расстоянии.
А для тяжелой техники предназначалась пара катеров на воздушной подушке LCAC, пока ждавших своего часа в доковой камере, в кормовой части огромного судна. Для них не в тягость и пятидесятитонный танк, а уж людей эти посудины могли брать на борт и вовсе без счета.
Десантная эскадра на полном ходу приближалась к острову Карафуто[14], пожирая мили океанского простора. И в недрах кораблей, в тесных кубриках, готовились к решительному броску сотни пехотинцев, бойцы Пятой пехотной дивизии — у Сил самообороны не было подразделений морской пехоты, но и обычные солдаты имели вполне достойную подготовку, и с легкостью могли исполнить родившийся в правительственных кабинетах Токио замысел.
Солдаты и офицеры на палубе и во внутренних помещениях «Осуми» еще наслаждались последними спокойными минутами, а адмирал Хэйто, находившийся уже который час в боевом информационном посту, изучал карту тактической обстановки, покрытую многочисленными отметками, обозначавшими воздушные и надводные цели.
— У северной части острова крейсируют американские боевые корабли, — докладывал один из офицеров штаба командующему эскадрой. — Два эскадренных миноносца типа «Арли Берк» и фрегат. Идут на сближение с нашей эскадрой курсом с северо-востока. Дальности действия их «Гарпунов» и «Томагавков» уже сейчас хватит, чтобы поразить десантные корабли в момент высадки, господин адмирал.
Американское командование заранее было извещено о морских маневрах японского флота, и адмирал Хэйто понимал, что присутствие рядом с его кораблями эсминцев ВМФ США лишь обычная предосторожность, да еще банальное любопытство. В прочем, слишком долго вводить в заблуждение американцев не получится.
— Они не решатся открыть огонь сразу, а когда их командование примет какое-то решение, десант уже закрепится на берегу. К тому же нас поддержит авиация с баз на Хоккайдо. Американского флота нам не стоит опасаться!
Авиация уже была в воздухе, внушая одним своим присутствием уверенность тем, кому вскоре предстояло идти на штурм чужих берегов. Над эскадрой кружил самолет дальнего радиолокационного обнаружения Е-2С «Хокай», в свое время переданный Силам самообороны американцами, и теперь передвижения американцев же и отслеживавший с заоблачных высот, наполняя схему тактической обстановки новыми марками целей.
— Американский контингент на Карафуто малочислен, не более роты морской пехоты в Южно-Сахалинске, но они как раз занимают местный аэродром, придется выбрасывать десант прямо на головы американцам.
— Мы должны действовать решительно, без компромиссов, — отрезал Хэйто, — но если удастся, обойтись без лишней крови. Американцы сильны, здесь и сейчас мы можем их разгромить наголову, но они придут в себя очень быстро и нанесут ответный удар. Под Владивостоком находится Третья экспедиционная дивизия Морской пехоты США почти в полном составе, пятьдесят тысяч отлично обученных и вооруженных бойцов, а также Первое авиакрыло, всего более полутора сотен «Хорнитов» и «Харриеров», базирующихся на бывших русских военных аэродромах в Приморье. Они прикрывают китайскую границу, но очень быстро могут оказаться здесь. Пусть лучше эти морские пехотинцы в Южно-Сахалинске останутся целыми и невредимыми, они будут нашим «живым щитом», лейтенант.
