Находясь на позиции, стрелку трудно держать винтовку на руках часами, готовясь к выстрелу и не зная, когда появится противник, и потому опытнее снайперы снабжали свое оружие сошками. Так же поступил и Сазонов, свинтив необходимую деталь с противотанкового гранатомета РПГ-7 и приспособив под свое оружие. И сейчас, установив сошки на бетонный парапет, обрамлявший утыканную антеннами крышу высотки, он мог расслабиться, сберегая силы для самого главного, для того, ради чего он и появился здесь. А на «скелетном» интегрированном прикладе СВД занял место резиновый затыльник, входивших в комплект подствольного гранатомета ГП-30, и служивший отличным амортизатором, поглощавшим неслабую отдачу винтовки и делавший стрельбу из нее значительно комфортнее.

— Что-то происходит, — произнес корректировщик, заставив Сазонова насторожиться. — Какое-то движение. Черт, это «полицаи»!

Белый микроавтобус подкатил почти к самому входу в кафе, когда его настигла группа прикрытия. Неприметная «Лада» перегородила путь «Газели», и водитель последней выехал на тротуар, распугивая прохожих. Сазонов видел, как его товарищи, едва покинув салон легковушки, в упор открыли огонь по «Газели» с расстояния не более десятка метров. И в тот же миг один из них упал, повалившись на асфальт.

— Внимание! Открытое окно на третьем этаже, на три часа! Возможно, позиция снайпера!

Сазонов, переложив прицел в указанном направлении, сразу заметил узкую щель, приоткрытую фрамугу окна, а за ним, в глубине комнаты — темную фигуру, удерживавшую в руках нечто продолговатое, что могло быть только оружием. Модернизация СВД не ограничилась установкой сошек. Простой, надежный, но все же далеко не совершенный прицел ПСО-1, армейский стандарт, созданный полвека назад, уже давно уступил место более продвинутому ПСП-1 переменной кратности. И теперь Сергей отчетливо видел силуэт своего врага, приближенного в девять раз выставленной на максимальное увеличение оптикой, тщетно пытавшегося укрываться в глубине помещения.

— Цель наблюдаю!

Снайпер противника, занявший такую удобную позицию, сумел выстрелить лишь раз, вторую пулю выпустить он уже не успел. Сергей Сазонов оказался быстрее. Винтовка в его руках чуть дрогнула, затыльник рамочного приклада СВД ударил в плечо, отрывистый сухой щелчок выстрела утонул, затерялся в шуме большого города, и через мгновение разогнавшаяся до восьмисот с лишним метров в секунду пуля легла точно в силуэт цели, оборвав чью-то жизнь. А внизу уже шел бой, выстрелы не смолкали, и каждую секунду безжалостная смерть, вновь вышедшая на улицы российской столицы, забирала с собой еще кого-нибудь, не различая правых и виноватых.

Александр Колобов чувствовал себя неуклюжим, неповоротливым в тяжелом снаряжении спецназа. Сейчас сержант столичной полиции был похож на готового к решительному бою рыцаря, облаченного в свои доспехи. Его спину и грудь плотно облегал тяжелый бронежилет армейского типа, из тех, что способны были остановить пулю, выпущенную из АКМ. Защитный шлем «Сфера» давил на голову, внушая обманчивое чувство защищенности, а на коленях лежал девятимиллиметровый автомат ОЦ-14 «Гроза» в штурмовом исполнении — без подствольного гранатомета, с передней «тактической» рукояткой удержания. К автомату у Александра были при себе четыре снаряженных магазина, восемьдесят бронебойных патронов СП-6 с шестнадцатиграммовой пулей со стальным сердечником. А на бедре в открытой кобуре висел пистолет «Грач».

Точно так же, как Колобов, были экипированы еще восемь полицейских, что тряслись сейчас в салоне бронированного микроавтобуса «Газель-Ратник». Машина, внешне ничем не отличавшаяся от сотен таких же, разъезжавших по улицам Москвы, защищала своих пассажиров от автоматного огня, в упор выдерживая попадание пули калибра 7,62 миллиметра. И едва ли кто-то из видевших «Газель» людей мог предположить, что она везет вооруженный до зубов отряд спецназа.

Никто из полицейских, в прочем, не представлял, куда и зачем они едут. Их подняли по тревоге, выдали оружие и амуницию, погрузили в машину, и, ничего не говоря, вывезли на улицы Москвы. Все, что происходило сейчас, было непривычно, никогда прежде к спецоперациям не готовились так, как сейчас — точнее, к ним именно готовились, теперь же группа захвата буквально уходила в неизвестность.

— Бойцы, внимание, — голос командовавшего группой старшего лейтенанта отвлек полицейских от своих мыслей и сомнений, втайне терзавших, наверное, каждого. — Слушай боевую задачу! Нам приказано нейтрализовать группу террористов, предположительно, тех самых, что совершили нападение на конвой ооновских наблюдателей. По достоверной информации они будут находиться в кафе на Малой Бронной. Наша задача — захватить террористов, в случае, если будет оказано малейшее сопротивление, уничтожить!

Командир достал из-за пазухи несколько фотографий разного качества, частью весьма старых, а частью сделанных явно считанные дни, может даже часы назад.

— Наши фигуранты, — сообщил лейтенант, протягивая снимки сидевшему ближе всего бойцу. — Вот этот человек — Иван Слюсаренко, бывший полковник ФСБ. Имеет опыт агентурной и оперативной работы, прошел тактико-специальную подготовку. Участвовал в спецоперациях на Северном Кавказе. Настоящий «волкодав». У террористов он отвечает за тактическое планирование и боевую подготовку. В совершенстве владеет всеми видами стрелкового оружия, особо опасен при задержании.

Колобов, до которого дошли фотографии, передаваемые из рук в руки, увидел хмурого мужчину средних лет, коротко стриженого, с седыми висками, смотревшего в объектив камеры чуть исподлобья, сурово и спокойно, с какой-то каменной уверенностью. Даже на фото этот человек внушал уважение, а в жизни, наверное, эффект должен был оказаться еще ощутимее. Это был лидер, боец, и оставалось лишь сокрушаться, что такой человек оказался по другую сторону баррикад.

Уже передавая соседу фотографии Слюсаренко, Александр вдруг понял, что встречался с этим человеком вживую. Несколько мгновений он вспоминал, а затем словно переместился в тихий московский дворик, по которому были разбросаны тела его товарищей, угодивших под ракетный залп с американского беспилотника. И сам сержант лежал на земле, тщетно пытаясь встать, а над ним нависал сжимавший оружие человек. он мог выстрелить, добить беспомощного, оглушенного полицейского, но вместо этого просто опустил оружие и ушел, а колобов тогда так и не решился выстрелить в спину.

— А это — Громов Максим, — продолжил посвящать своих подчиненных в подробности начавшейся операции старший лейтенант, передавая вторую порцию фотографий. — Ранее работал в корпорации «Росэнергия», сперва в аналитическом отделе, затем стал заместителем Захарова по особым поручениям. Очень умен, расчетлив, отвечает у террористов за планирование и психологические операции. Срочную службу восемь лет назад проходил в морской пехоте на Тихом океане, уровень владения оружием — средний. Это один из идейных лидеров террористов здесь, в Москве. Громова по возможности нужно брать живым, вероятно, он координирует действия нескольких групп террористов Центральном регионе и обладает важной информацией.

Полицейские кивнули. Каждый в этот миг лишь мог мысленно посмеяться над наставлениями, которые, конечно, выдумал не лично их командир. Когда начнется бой, огонь будет вестись на поражение, не даром каждый боец имел вдоволь бронебойных патронов к своей штатной «Грозе», пришедшей на смену опасным для самих себя АКС-74У и маломощным пистолетам-пулеметам «Кедр» и «Клин». И тогда будет не до арестов. А в том, что стрелять придется, никто уже и не сомневался — все успели почувствовать фанатизм и ярость, с которой сражались так называемые партизаны, даже оказываясь в безвыходной ситуации.

Лишь один Колобов вспоминал, как встретился с Громовым в том же самом дворике. Тогда аналитик террористов был совсем плох, ему тоже досталось при взрыве американской ракеты, не различавшей правых и виноватых. Этот парень едва держался на ногах, а передвигаться без посторонней помощи, кажется, вовсе был не в состоянии. Что ж, значит, он все-таки выжил и сейчас уже планирует что-то еще. А это значило, что террористов нужно остановить, и сделать это придется любой ценой.