— Свяжитесь с руководством «Ю-Пи», — решил полковник. — А, черт, Говард же в нашем госпитале, так что сходите к нему в палату, скажите, что нужны все их люди и дайте телефон, чтоб он позвонил своим заместителям. И сделайте это быстро!

Рональд Говард, горевший жаждой мести, не колебался вообще ни секунды. Через пятнадцать минут шеф регионального подразделения службы безопасности нефтяной компании получил распоряжение выполнять все приказы военных. Еще через полчаса первые группы чеченских «охранников» выслушали задачу и выдвинулись на блокпосты.

Три армейских внедорожника М998 «Хаммер», не самая новая модель, скорее даже устаревшая, мчались по шоссе, распугивая встречные машины. Приземистые, угловатые, покрытые пятнами камуфляжа, до середины бортов забрызганные грязью «Хамви» походили на стаю хищников, готовых наброситься на зазевавшуюся добычу, вмиг растерзав ее.

Сидевший в головной машине Турпал Исмаилов проводил взглядом промчавшийся по встречной полосе автобус, потертый «ЛИАЗ», сквозь грязные окна которого были видны головы пассажиров. Чеченский амир с дюжиной своих бойцов направлялся на блокпост, чтобы там сменить американцев. Русские смогли сильно разозлить янки, так что о чеченцах, задвинутых подальше после Некрасовки, вновь вспомнили, и теперь несколько сотен горцев должны были сделать работу американцев за самих американцев.

— Амир, этот автобус, — произнес сидевший на заднем сидении боевик по имени Шамиль. — Нам сказали, русские могут передвигаться на грузовике или автобусе. Может, стоит его проверить? На пост мы все равно успеем!

Исмаилов задумался, но не надолго. Если Аллах будет на их стороне, в автобусе и впрямь можно найти что-то интересное, им хорошо заплатят за это, станут уважать еще больше. Ну а если там просто местные, что ж, задержаться на двадцать минут в дороге они могли по любой причине, американцы могут и потерпеть.

— Разворачивай, Али, — приказал Исмаилов своему водителю, и, вытащив рацию из кармашка на «разгрузке», произнес в эфир: — Все за мной!

«Хаммер», взревев мощным дизелем, лихо развернулся, пересекая разделительную полосу. Кативший по встречке грузовик едва не слетел в кювет, пытаясь уклониться от столкновения, но чеченцы даже не заметили этого. Вереница внедорожников помчалась вслед за тихоходным автобусом.

— Жми, Али! — крикнул охваченный азартом охотника Турпал Исмаилов, увидев вдалеке, у самого горизонта, грязную корму ЛИАЗа.

Водитель автобуса, полжизни гонявший по этой трассе, возивший колхозников и становившихся с каждым годом все менее многочисленными дачников, понял, что вместе с возникшими в зеркале заднего вида пятнистыми внедорожниками у него появились неприятности. Он попытался сделать вид, что ничего не понимает, когда один «Хаммер» занял место позади автобуса, второй пристроился к левому борту, пугая одним своим видом пассажиров, а еще одна машина вырвалась вперед.

— Стой, — Исмаилов, высунувшись из окна, махнул рукой. — Тормози!

ЛИАЗ ехал с предельной для его изношенного движка и трансмиссии скоростью, но американские внедорожники легко держались рядом, а при необходимости могли и обогнать автобус. Поняв, что просто так добычу не остановить, чеченец достал автомат, дав очередь перед автобусом.

— Стой, Шакал! Стоять!!!

Громоздкий ЛИАЗ, притертый «Хаммерами» боевиков к обочине, вильнул влево-вправо, словно пытаясь растолкать машины чеченцев, но еще одна очередь, выбившая искры из асфальта на пути автобуса, заставила водителя ударить по тормозам.

— На выход, — приказала Турпал Исмаилов, первым выскакивая из «Хамви» с АКМ наперевес. — Выгоняйте этих паршивых свиней!

Боевики, окружив автобус, взяли на прицел все окна и двери, а сам командир, ворвавшись в салон, повелительно взмахнул автоматом, рыкнув:

— Все вон! Выходите по одному!

— Эй, что за дела, — раздался злой и явно не трезвый голос откуда-то сзади. — Вы че творите, чурки?!

Плечистый парень в драном камуфляже, из-под которого была видна полосатая тельняшка, поднялся с сиденья, двинувшись по узкому проходу прямо на Исмаилова. Чеченец направил на него АКМ, но пассажир, нетвердо стоявший на ногах, как будто не видел оружие.

— Совсем оборзели, — дыхнул он перегаром в лицо Турпалу. — Козлы черножопые!

— Шакал!!!

Исмаилов, не меняя хватку на оружии, удирал русского прикладом в живот, и тот, захрипев, согнулся, опускаясь на корточки. Турпал пнул его в бедро, угодив носком тяжелого ботинка точно в кость. Парень в камуфляже завыл от боли, заваливаясь на бок.

— Эй, вытащите эту падаль, — приказал Исмаилов сидевшим ближе всего к нему мужикам. — Живее, свиньи!

Стонавшего от боли громилу в камуфляже выволокли из автобуса, а за ним начали выходить и остальные пассажиры, человек двадцать всего. Турпал Исмаилов понял, что тех, кого искали американцы, здесь наверняка нет — обычнее местные жители, самые разные, но никак не тянущие на группу диверсантов, походя громящих американские заслоны и сбивающих их вертолеты. Все эти люди были растеряны и напуганы — мужчины и женщины, юные, молодые и совсем старые. Они с ужасом смотрели на злых бородатых людей в камуфляже, слушая их гортанную нездешнюю речь, видя нацеленные на безоружную толпу автоматы. Вот появилась молодая женщина, к которой жались двое маленьких девочек, лет пяти-шести на вид. По их щекам катились градинами слезы, да и мама была напугана.

— Ах, какая хорошенькая! — один из боевиков ухватил женщину за подбородок, разглядывая милое личико.

— Эй, не трогай ее, — угрюмо пробасил невысокий широкоплечий бородач. Если бы Турпал Исмаилов читал сказки, он сравнил бы этого мужика с гномом, но чеченский полевой командир книг не читал, только Коран, да и то все реже с каждым годом. — Отпусти!

Сжав кулаки, он шагнул к боевику, плечом оттеснив в сторону испуганную женщину, пытавшуюся собой заслонить своих дочек.

— Назад, свинья, — рыкнул боевик, вскидывая «калашников». — Закрой пасть!

Бородач застыл, гневно вращая глазами. Он был готов с голыми руками выйти и против автомата, но что-то заставило его остаться на месте.

— Вот так, — усмехнулся чеченец, увидев, как гнев в глазах его противника сменился робостью. — Все вы шакалы!

Исмаилов выделил из толпы только двух человек, представлявших какой-то интерес. Крепкие парни лет двадцати пяти, коротко стриженые, подтянутые, со сбитыми костяшками пальцев на обеих руках, что было достаточно характерным признаком. Одеты в гражданское платье, но когда у одного из них джинсовая куртка, просто наброшенная на плечи, свалилась, чеченец увидел на правой руке синюю наколку «ВДВ», а еще «Грозный» и какие-то цифры, наверняка, годы службы.

— Ты — солдат? — Исмаилов ткнул пальцев в грудь парню. — Десантник? Чечня, да? Убивал моих братьев, шакал?!

— Было дело, — чуть дрогнувшим, но не от страха, а от внутреннего напряжения голосом произнес русский. — Загасил парочку козлов. Очень вы, черножопые, мне не нравитесь, особенно, когда борзеете сильно!

— Тварь!

Исмаилов, как прежде, ударил русского прикладом в живот, вернее, попытался это сделать. Его противник утек в сторону, уходя с линии удара, а затем сам попытался достаться чеченца носком ботинка, зацепив ребра. И в тот же миг очнулся избитый в автобусе парень. Все боевики отвлеклись на поединок своего вожака и русского десантника, и крепыш в камуфляже, поднявшись на ноги, сзади набросился на одного из чеченцев.

Навалившись на свою жертву всей массой, поймав в захват шею, парень в камуфляже вырвал из рук боевика автомат. Он даже успел передернуть затвор, но на спуск нажать уже не успел. Протрещала короткая очередь, и русский, получивший в упор не меньше десятка пуль из АКМС, отлетел назад, выпуская из рук оружие. А расстрелявший его чеченец подскочил к агонизирующему телу, и, наступив почти уже мертвому противнику на грудь, выпустил в того остатки магазина.

— Бегите, — крикнул сошедшийся в рукопашной с Исмаиловым десантник. — Бегите к лесу!