— Есть сэр!

Пройдя чек-пойнт, на котором несли службы четверо десантников в полной экипировке, вооруженных двумя пулеметами, единым М240, установленным за ограждением из мешков с песком, и крупнокалиберным «браунингом» М2 на укрытом за эимм же бруствером «Хаммере», рядовой Рауль Родригес остановился, растерянно оглядевшись по сторонам. Куда идти дальше, он не знал, как не знал и русского языка, сомневаясь при этом, что кто-то из проходивших мимо русских, опасливо косившихся на стоявшего посреди дороги десантника, знает английский или, тем более, испанский.

— Эй, приятель, идем с нами, — окликнули из-за спины Родригеса и тот, обернувшись, увидел Луиса Орсо, своего земляка-пуэрториканца, и Джебадаю Локка, темнокожего громилу из Нью-Йорка, завербовавшегося в армию, чтобы избавиться от слишком назойливого внимания тамошних копов.

— А что, есть идеи, парни?

— Идей полно! Можно неплохо оттянуться, — подмигнул Орсо и, убедившись, что рядом нет вездесущих офицеров или злобного сержанта, вытащил из-за пазухи небольшой пакетик с белым порошком. — На всех хватит, и за качество ручаюсь!

— «Сахарок»? — Родригес догадался, что в пакетике не сахарная пудра, тем более, кокаин он прежде видел не раз, да и не только видел.

— Он самый! Ну, ты с нами, приятель?

Трое десантников двинулись в сторону городских кварталов. Они ловили на себе мрачные взгляды местных жителей, попадавшихся навстречу. В прочем, на пути у трех могучих парней в камуфляже, даром, что безоружных, никто встать не осмелился. Русские, зрелые мужики и молодые парни с глазами голодных волчат, лишь хмурились, скрежеща зубами да сжимая кулаки в бессильной ярости.

— Чертово стадо, — фыркнул Локк, в упор взглянув на какого-то парня, исподлобья уставившегося на американцев, прижавшись спиной к стене дома. — Странно, что мы потратили на них три дня, а не три часа. В Багдаде бы нас уже разорвала на куски толпа, а в Кабуле бы нас просто пристрелили.

Десантники, наслаждаясь свободой от нарядов и приказов, гуляли по городу, бесцеремонно раздвигая встречный поток пешеходов, переходя дороги там, где хотелось, слыша за спиной громкий визг тормозов и брань водителей, махавших кулаками, высовываясь из машин. Им на всю эту суету было плевать.

— Эй, кажется, это кабак, — окликнул товарищей рядовой Орсо, указывая на крыльцо, у которого, под поцарапанной вывеской, пили пиво из банок несколько подростков. — Остановимся там?

— Грязная дыра, — процедил Локк. — Ладно, черт с вами, посмотрим, что за забегаловка.

Мальчишки, сосавшие пиво, расступились, пропуская внутрь американцев. Кто-то что-то произнес им вслед, но, стоило только Родригесу, шедшему последним, остановиться, обернувшись, их и след простыл.

— Трусливые крысеныши! — Рядовой усмехнулся и вошел внутрь, хлопнув дверью.

Посетителей в кабаке было мало, две компании, в одной трое, в другой четверо, накачивавшиеся пивом в сумраке слабо освещенного зала. При появлении новых гостей все они уставились в строну входа. Разговоры смолкли, и только музыка продолжала литься из динамика плохонькой стереосистемы. Из-за стойки навстречу американцам вышел пузатый мужик в поварском фартуке, темнокожий, темноглазый и горбоносый, выжидающе взглянув на гостей.

— Что за «хаджа»? — нахмурился Орсо, которому хозяин кабака сразу напомнил какого-нибудь афганца или иракца. — Эй, что смотришь, мать твою?! Пива, всем!

Разумеется, сказано это было по-английски, и владелец заведения ничего не понял. Луис Орсо вытащил из кармана пачку мятых купюр, швырнув их на стол, и тотчас русский исчез, переместившись за стойку. А через пару минут к столику, за которым расположились американцы, подошла высокая девушка с подносом, на котором теснились пивные кружки.

— Посиди со мной, крошка, — осклабился Локк, указывая себе на колени. — Ну же, куда ты убегаешь?!

Официантка исчезла, а хозяин кабака хмуро глянул на американцев. Тем временем остальные посетители куда-то исчезли, даже не допив свое пиво и оставив деньги на столах.

— Ну, что, оттянемся, парни? — Луис Орсо вытащил из кармана пакетик с белым порошком. — Вы со мной? Или я все один вынюхаю!

— Черта с два, — загоготал Локк. — Одному тут слишком много! И не жди, что я останусь в стороне!

Орсо деловито насыпал дорожку на грязной, исцарапанной столешнице, втянув ноздрей крупинки кокаина, фыркнув и помотав головой.

— Кайф!

Джебадайя Локк тоже отправил себе в нос щепотку белого порошка, а за ним последовал и Родригес, не собиравшийся отставать от товарищей. Рядовой почувствовал, как словно что-то взорвалось в голове, а затем тело наполнила необычайная легкость, и мир вспыхнул яркими красками.

— Отлично! — хрипло произнес Родригес.

Давешняя официантка вдруг появилась в зале, собирая пустые кружки с соседнего столика. Потянувшись за одной из них, она нагнулась, и ткань джинсов обтянула округлые ягодицы, а кофточка поднялась вверх, так что можно было увидеть верх трусиков, выглядывавших из-под брюк. Рауль Родригес, почувствовав, как в паху разливается приятное тепло, встал, нетвердой походкой направившись к девушке.

Наташа Румянцева недовольно покосилась на трех американцев, хлебавших пиво, постаравшись сделать это так, чтобы те не заметили ее взгляд. Распугавшие посетителей солдаты, кажется, не собирались уходить. Это было плохо — смена у Наташи заканчивалась всего через полчаса, и тогда, закрыв ресторан, она, наконец, сможет увидеть Олега.

С тех пор, как жених Наташи вернулся в родной город, влюбленные не расставались, проводя вместе каждую свободную минуту. И пусть Олег вернулся домой вовсе не героем войны, в парадном мундире, с рядами орденов и медалей на широкой груди, как это представлялось ей в мечтах, а просто приехал на попутке, осунувшийся, плохо выбритый, в потрепанном камуфляже даже без погон, все это было не важно. Олег снова очутился рядом, и Наташе хотелось только что им больше не пришлось расставаться. И потому сейчас, считая минуты, оставшиеся до закрытия, он думала лишь о том, как снова увидит своего единственного, как он обнимет ее, подхватит на руки, осыпая поцелуями. Ей хотелось исчезнуть из полутемного зала, наполненного звуками чересчур громкой музыки, и она могла бы легко сделать это. Если бы не нежданно явившиеся американцы.

Чужаки, распугавшие немногочисленных клиентов, кажется, и не думали, что пора уходить. Эта троица, заняв лучшее место, одним своим видом заставляла разворачиваться на пороге заходивших в кафе людей, убираясь подальше от неприятностей. но американцы ничего не замечали. Вылакав уже не меньше литра пива на каждого, они в очередной раз позвали девушку к себе. Подойдя, Наташа увидела на столике рассыпанный порошок, похожий на муку. И такая же «мука» осталась под носом одного из американцев, огромного негра с выбритой до зеркального блеска головой.

Девушка отшатнулась, увидев остекленевшие взгляды троицы, и один из американцев поднялся, шагнув к ней. Наташа испуганно взвизгнула, отскочив назад, а американец, смуглый и темноволосый, похожий на цыгана, пьяно рассмеялся.

— Дядя Самвел, — крикнула девушка, спиной вжимаясь в стену. — Дядя Самвел!

Хозяин ресторана был уже тут как тут. Не теряя времени на разговоры, бывший борец-«вольник», ухватил американца за плечо, отшвырнув его в сторону.

— Эй, вы, успокойтесь! — рыкнул Самвел. — Наташа, уйди!

Девушка скрылась за спиной хозяина, а двое американцев уже поднимались из-за стола, двинувшись ему навстречу. Негр, что-то рыкнув, подскочил к хозяину заведения, без замаха ударив того кулаком в живот, а затем, когда Самвел согнулся от боли, добавивший тому ребром ладони по шее. А затем, перешагнув через безжизненное тело бывшего спортсмена, проигравшего самый короткий в его жизни поединок, темнокожий американец направился к Наташе.

Девушка взвизгнула, когда негр схватил ее железной хваткой. Наташа пыталась вырваться, царапалась, брыкалась, но этим только раззадорила американца. Американец с размаху швырнул девушку на стол, смахнув на пол пивные кружки и повалив ее на спину, а затем, не обращая внимания на сопротивление, сам навалился сверху. Хрипя, обдав щеку уже переставшей вырываться девушки, он рванул на Наташе джинсы, и прочная ткань жалобно затрещала. Низ живота девушки пронзила острая боль, и сознание, словно не выдержав свалившихся испытаний, отключилось прежде, чем негр уступил место второму своему товарищу.