— Не думаю, что мисс Уитерсби в состоянии…

 — Пусть он останется. – Хотя мне, откровенно говоря, было не до визитов, я устала от безделья.

 Пастор опустился на стул, который совсем недавно освободила мисс Темплтон, и принялся читать о тщете и каторжной работе.

 — Это Экклезиаст?

 — Да, это он.

 — Вы не могли бы найти что-либо более духоподъемное?

 В дальнем конце комнаты откашлялся мистер Тримбл:

 — «Песнь песней»[67], быть может?

 Пастор жарко покраснел.

 Я протянула ему руку:

 — Я имела в виду псалмы.

 — Разумеется, вы правы. Я, по природе своей, более склонен к меланхолии, и мне приходится напоминать себе, что не все разделяют мои чувства. – Он стал перелистывать Библию, пока не дошел до псалмов. Слова оказались настолько красноречивыми, а дикция его – настолько безупречной, что образы Царствия Небесного подхватили меня, и я провалилась в сон без сновидений.

 Так прошла бо́льшая часть недели. Мистер Тримбл неизменно держался поблизости, хотя и редко показывался на глаза. Мне, во всяком случае. В понедельник я почувствовала себя настолько окрепшей, что села в постели. В тот же день мне нанес визит мистер Стенсбери и заявил, что выгляжу я куда лучше, чем прежде.

 — Должно быть, вам скучно сидеть в четырех стенах с помощником вашего батюшки. Не хотите ли прокатиться в моей коляске? – Он метнул взгляд на мистера Тримбла. – Я хотел бы показать вам кое-что.

 — Может, я и выгляжу лучше, но голова у меня болит по-прежнему.

 — Если позволите, я готов на руках отнести вас в экипаж. А как только вы опуститесь на подушки, то более двигаться вам не придется.

 Я услышала, как скрипнул стул, и в поле моего зрения возник мистер Тримбл.

 — Не думаю, что это разумно. Мне говорили, что ушибы заживают на удивление долго, и…

 — С удовольствием. – Я устала подчиняться мистеру Тримблу и с благодарностью улыбнулась мистеру Стенсбери.

 Он подхватил меня на руки.

 — Я действительно полагаю, что ей не стоит…

 Не слушая его, мистер Стенсбери шагнул к двери.

 — У нее есть мантилья? И шляпка?

 Мистер Тримбл поспешно выскочил в холл и принес искомое.

 — Почему бы вам не позволить мне…

 — Не беспокойтесь. – Мистер Стенсбери крепче прижал меня к себе. – Я верну ее вам через час.

 Мистер Тримбл поспешил обогнать нас и прыгнул в экипаж.

 — Я поеду с ней.

 — В этом нет необходимости.

 — Я настаиваю.

 Когда мы тронулись с места, колесо кареты угодило в яму, и я начала думать, что мистер Тримбл был прав. Голова моя еще не окончательно зажила, да и солнце казалось чересчур ярким для ноября. Но менять решение было слишком поздно. Да и мистер Тримбл с мистером Стенсбери обменивались свирепыми взглядами.

 Я ощущала каждую неровность на дороге, и, когда мы достигли Оуэрвич-Холла, мистер Стенсбери направил экипаж мимо своего дома, в сторону… О нет, только не коряжник!

 Страдание уступило место отчаянию.

 — Вчера я распорядился установить последний пень. – Он подал знак кучеру остановить экипаж, после чего наклонился, распахивая дверцу. – Что скажете?

 Я сочла, что картина, представшая перед моими глазами, недостойна тех усилий, которые мне пришлось приложить, дабы попасть сюда.

 — У меня… у меня просто нет слов.

 — Так я и знал, что это зрелище приободрит вас!

 Когда мы вернулись домой, мне захотелось перевязать голову ленточкой, чтобы она не развалилась на части. Но я не желала признаваться мистеру Тримблу в том, что он оказался прав, а потому ограничилась тем, что попросила его принести чаю. Он ушел на кухню, вернулся с подносом и уселся рядом, пока отец продолжал работать за столом мистера Тримбла.

 — Право слово, мисс Уитерсби, от ваших поклонников буквально нет отбоя.

 — Это вас беспокоит?

 Он встретился со мной взглядом:

 — Только в том случае, если это мешает моей работе.

 — Подозреваю, один из них вскоре сделает мне предложение и тем самым избавит вас от мучений. – Если уж мне больше ничего не оставалось, то я могла, по крайней мере, постараться ускорить осуществление своего плана. Развернувшись к отцу, я заявила: – У тебя была возможность познакомиться с пастором и мистером Стенсбери. Что ты думаешь по этому поводу?

 Он оторвался от микроскопа и прищурился:

 — По какому поводу?

 — По поводу того, что я почти наверняка нашла себе супруга. Не сомневаюсь, что в самом ближайшем будущем один из них попросит у тебя моей руки. Кому ты готов отдать предпочтение?

 Если я надеялась увидеть тревогу в его глазах, меня ждало глубокое разочарование. Я увидела в них смирение.

 — Что ж, полагаю, это к лучшему. Замужем ты будешь гораздо счастливее.

 — Но разве у тебя нет на этот счет своего мнения?

 — Уверен, твой дядя расскажет мне, что он думает об этой парочке. Обычно он всегда так делает.

 Головная боль стала настолько острой, что, боюсь, голос мой прозвучал куда резче, нежели мне хотелось.

 — Они – не парочка. На самом деле, они совершенно разные и нисколько не похожи друг на друга. Если я выйду замуж за пастора, то у меня не будет ни минуты свободного времени, чтобы приходить сюда и помогать тебе, учитывая, сколько у него детей и прочей работы. А если я стану женой мистера Стенсбери, кто знает, не устанет ли он вдруг от Чешира и не пожелает ли переселиться в Лондон. Или даже куда-нибудь на континент!

 Отец резко вскинул голову:

 — А я и не подозревал, что он склонен к подобным чудачествам!

 Неужели я сказала что-то не то?

 — Но даже если он решит остаться здесь, в Оуэрвиче, у меня тоже не будет особых возможностей навещать тебя, ведь мне придется помогать ему с оранжереей. Он планирует расширить ее.

 — Полагаю, этого следовало ожидать. Предприятия подобного рода едва ли можно просто так взять и завершить.

 — Но я имею в виду, что больше не смогу помогать тебе.

 — Мистер Тримбл оказался очень полезен. Его помощи мне будет вполне достаточно.

 Я воззвала к мистеру Тримблу:

 — Неужели у вас нет семьи, с которой вам надо повидаться, мистер Тримбл?

 — Уверяю вас, чем меньше я вижусь с ними, тем лучше.

 — Но ваши овцы наверняка нуждаются в вас.

 — Я оставил отару в надежных руках, так что теперь я в полном распоряжении вашего отца.

 — Но, папа, кто-то же должен расшифровывать твои записи, а я уверена, что мистер Тримбл не в состоянии…

 — Теперь я занимаюсь этим сам. Я обнаружил, что это вынуждает меня быть дисциплинированнее в выражении своих мыслей.

 — Но… но мистер Тримбл наверняка не успевает вести еще и твою корреспонденцию.

 — Разве? В последнее время я подписал несколько писем и столько же составил сам. По крайней мере, мне так кажется.

 Что я прочла в глазах мистера Тримбла, тревогу?

 — Если вы соблаговолите взглянуть на мои папки, мисс Уитерсби, то, я надеюсь, согласитесь со мной в том, что я все делаю вовремя.

 — Но… счета! Аренда! – Должно же быть хотя бы что-нибудь, что мистер Тримбл недоделал. Что-то, для чего я буду нужна своему отцу.

 В этот момент в комнату вошла мисс Хэнсфорд, держа в руках поднос с чаем, и водрузила его на стол между мистером Тримблом и мною.

 Он подал мне чашку:

 — Аренда уже уплачена. Авансом.

 — Авансом? Но откуда у нас…

 — Я убедил вашего отца потребовать скидки.

 А я даже не знала, что такое возможно в принципе.

 — Вы должны… Наверняка у вас есть какие-нибудь… – Отцу должно меня не хватать, не так ли? Должен же наступить такой момент, когда он устанет от мистера Тримбла и попросит меня вернуться.

 После нашего разговора я забылась беспокойным, тревожным сном. Проснувшись, я некоторое время лежала, пытаясь найти в себе силы и желание сесть. Услыхав, как кто-то спускается по лестнице, я приподнялась на локте. В комнату крадучись вошел мистер Тримбл. Руки его были заняты…