Когда я проснулась в следующий раз, в комнате было уже темно, если не считать отблесков огня в камине. Я чувствовала его запах и видела отсветы. Но, такое впечатление, что он пребывал не на своем месте. И где же тогда нахожусь я?

 Я попробовала опереться на локоть… На чем это я лежу? Я попробовала было оглядеться по сторонам, но от такого чрезмерного усилия перед глазами у меня все поплыло и я поспешно решила, что непременно повторю попытку, только немного погодя. Так, а это кто – мистер Тримбл? Почему он здесь… где бы мы ни находились? И почему он заснул в кресле?

 На мгновение я смежила веки, чтобы отдохнуть. Когда же я вновь открыла их, то оказалось, что на меня смотрят пять человек.

 Мой отец, мистер Тримбл, мисс Темплтон, пастор и мистер Стенсбери.

 Я попыталась улыбнуться, но усилие оказалось чрезмерным и я скривилась от боли.

 Мистер Тримбл выставил перед собой руку:

 — Не шевелитесь.

 Да я и не собиралась.

 Глаза мисс Темплтон распахнулись, став огромными, как блюдца:

 — Вы ведь… вы ведь не собираетесь больше спать, верно?

 Неужели все это время я спала?

 Вперед шагнул отец, опустился рядом со мной на колени и взял мою руку в свои:

 — Во время прогулки тебя сбила лошадь одного из этих… этих… – Голос его дрожал от чего-то подозрительно похожего на ярость.

 — Этих тупых, самодовольных и жалких потомков лучших фамилий королевства, – любезно подсказал мистер Тримбл.

 — В самом деле?

 — Но вы не волнуйтесь. – Мисс Темплтон улыбалась так, словно рассчитывала исцелить меня одной только своей улыбкой. Меня же куда больше заинтересовало ее предположение о том, что я должна из-за чего-то волноваться. Если так, тогда почему…

 — Доктор сказал, что с вами все будет в порядке.

 Пастор протянул ей носовой платок, поскольку улыбка ее грозила утонуть в слезах.

 — Мы все молились за вас.

 Неужели? Я закрыла глаза, пытаясь припомнить, не случалось ли такого раньше.

 — Она опять…

 Шепот мисс Темплтон заставил меня распахнуть глаза:

 — Кто такая «она» и что… Ой! А я уже испугалась, что вы опять заснете.

 — Спите, если хотите. – Слова мистера Тримбла прозвучали скорее как приказ, а не как предложение.

 Мистер Стенсбери держал в руках…

 — Что это, ятрышник итальянский?

 Он опустил взгляд на свои руки, словно удивляясь тому, что в них оказалось:

 — Да. Он самый. Для вас. Вот только… – Он протянул его мне на вытянутой руке, беспомощно глядя по сторонам.

 Я отыскала взглядом отца:

 — Почему я лежу в малой гостиной?

 Он пощекотал мне щеку усами, наклоняясь, чтобы запечатлеть у меня на лбу поцелуй:

 — Потому что тебя сбил своей лошадью этот ужасный человек – сын лорда Харривика. И знаешь, что он сделал?

 — Налетел на меня?

 Мисс Темплтон продолжила рассказ вместо отца:

 — Он оставил вас там – на поле! – пока охота не закончилась. А вы так долго не возвращались со своей прогулки, что…

 Отец вклинился в разговор, вновь принимая на себя главенствующую роль:

 — А я знал, что ты не любишь оставаться на улице, когда начинают летать летучие мыши.

 Мистер Тримбл внушительно прочистил горло и продолжил повествование:

 — Мы беспокоились о вас, но не знали, где вас искать, пока сын лорда Харривика в конце концов не додумался прислать посыльного с извинениями за то, что сбил вас с ног.

 Мисс Темплтон воскликнула дрожащим голосом, глядя на меня блестящими от слез глазами:

 — И тогда мистер Тримбл поехал в поместье Харривиков и…

 — И потребовал, чтобы меня отвезли на то место, где он затоптал вас своей лошадью.

 Мисс Темплтон похлопала мистера Тримбла по руке:

 — И он привез вас сюда, а потом отправился за доктором, и… – Она не выдержала и расплакалась, спрятав лицо у мистера Стенсбери на груди, что оказалось весьма кстати, поскольку голова у меня уже шла кругом от усилий не потерять нить рассказа.

 Мистер Тримбл опустился на колени рядом со мной и бережно подоткнул одеяло:

 — Доктор сказал, что вас нельзя переносить, поэтому мы и оставили вас здесь. А теперь вам нужно немного отдохнуть.

 Немного.

 — Немного – это сколько?

 — Три недели? Месяц?

 — И никаких танцев?

 — Никаких. И работы в поле тоже никакой. И прогулок тоже как можно меньше.

 — Но как же… – Как быть со всем тем, что я должна была сделать?

 Ко мне подошел пастор и потрепал меня по руке:

 — Пока вы не поправитесь, я не буду ничего делать со своей коллекцией.

 Мистер Стенсбери шумно переступил с ноги на ногу:

 — А я все еще жду известий от своего корреспондента относительно тех растений, ярлыки на которых вызвали у вас подозрение, поэтому можете не беспокоиться на сей счет.

 Мисс Темплтон перестала плакать и вновь заулыбалась:

 — Все будет в порядке. Все будет в полном порядке. Обязательно.

 Рука мистера Тримбла погладила меня по виску и скользнула к щеке:

 — Не беспокойтесь. Я обо всем позабочусь.

 Несмотря на то что я всеми силами стремилась избавиться от мистера Тримбла, слова его вселили в меня уверенность и утешили. Поэтому я уронила голову обратно на подушку и приказала себе спать и ни о чем не думать.

 Мистер Стенсбери и мисс Темплтон вернулись на следующий день. Пока отец топтался у моего изголовья, девушка придвинула стул и села. Мистер Стенсбери опустился на корточки рядом с ней и положил руку на спинку стула. Он улыбнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ, с облегчением сознавая, что могу сделать это, не причиняя себе чрезмерной боли.

 — Я разговаривал с лордом Харривиком, и он согласился оплатить счет доктора, а также прислать говяжью полутушу, чтобы мы могли ободрать ее и приготовить крепкий бульон.

 Мисс Темплтон развернулась на стуле, чтобы взглянуть на него:

 — Какой вы предусмотрительный, мистер Стенсбери! Вы согласны со мной, мисс Уитерсби?

 — Неужто полутушу? И куда прикажете ее девать?

 — Пока он чувствует свою вину перед вами, почему бы вам не заставить его оформить подписку на книги мистера Уитерсби? – В разговор вступил мистер Тримбл, сидевший, судя по голосу, где-то позади меня. – Его вместе со своими дружками-бездельниками?

 Мистер Стенсбери выразительно приподнял бровь:

 — Я посмотрю, что здесь можно сделать.

 — Пригрозите им, что лишите их права охотиться в вашем парке. Это заставит их прислушаться к вам.

 Мисс Темплтон наклонилась ко мне и погладила меня по руке:

 — А еще мистер Стенсбери убедил лорда Харривика пригласить вас на свой Рождественский бал.

 Означает ли это, что мне придется пойти? Голова у меня опять раскалывалась от боли. Не знай я о том, что посетители стараются развлечь меня, непременно попросила бы мистера Тримбла помочь мне добраться до собственной постели. К несчастью, они оставались еще долго, пока в половине четвертого пополудни он наконец не выпроводил их.

 Отец принес мне чаю, и рядом с ним вновь возник мистер Тримбл.

 — Неужели они не видят, что вы совершенно измотаны? – Бережно приподняв мне голову одной рукой, второй он вытащил из-под нее подушку, взбил ее, несколько раз ударив себя по бедру, и вернул на место. – Быть может… хотите, я отнесу вас в вашу комнату?

 — Просто оставьте меня в покое. Для таких путешествий у меня слишком сильно болит голова.

 — А я-то думал, что мое общество доставляет вам удовольствие.

 — Если это – одна из ваших шуток, то у меня уже нет сил улыбаться.

 — Должно быть, вы и впрямь неважно себя чувствуете. За весь день вы ни разу не накричали на меня.

 — Перестаньте. Я слишком плохо себя чувствую, чтобы испытывать еще и муки совести. Позвольте мне пострадать в одиночестве.

 Одиночество мое продлилось недолго. В четыре пополудни прибыл пастор, сжимая в руках Библию.

 Мистер Тримбл и отец встали, когда мисс Хэнсфорд доложила о его приходе. Отец тут же извинился и направился к себе в кабинет, оставив мистера Тримбла в качестве моего самозваного защитника.