Нет, мне это не подходит.

 — Быть может, я смогу прогуляться по саду.

 Теперь брови полезли на лоб у обоих.

 — В темноте? В такое время года? Без сопровождающего?

 — Пожалуй, нет. Будет лучше, если я не поеду вовсе.

 Мистер Тримбл протянул мне ридикюль и буквально вытолкал меня за дверь.

 Бальная зала походила на грот. Повсюду в настенных канделябрах мерцали свечи, а подоконник украшали сосновые лапы. Оркестр наигрывал какую-то бодрую мелодию, и у меня зачесались ноги, так и норовя пуститься в пляс. Но, когда на танцполе выстроились пары и принялись совершать замысловатые па, я поняла, что здесь мне ничего не светит – танец был мне совершенно незнаком.

 Мисс Темплтон стояла в уголке и о чем-то беседовала со своим отцом. Испросив разрешения у адмирала, я отправилась к ней.

 Подойдя, я принесла ей свои извинения за то, что невольно раскрыла ее намерения оказаться вовлеченной в скандал, и она милостиво простила меня. Пока мы разговаривали, мелодия закончилась, но, после недолгой паузы, оркестр заиграл новую. К нам подошел какой-то мужчина и пригласил мисс Темплтон на танец. После этой мелодии наступил черед следующей, и только потом оркестранты взяли паузу.

 Ко мне вернулась мисс Темплтон. На щеках ее играл яркий румянец, а глаза сверкали:

 — Это так весело, мисс Уитерсби, что я не понимаю, как вы можете довольствоваться тем, что просто стоите здесь и не танцуете. Мы должны найти вам кавалера!

 — Я не умею танцевать.

 — Вы хотите сказать… – Губы девушки приоткрылись, а глаза округлились от изумления. – Никогда не слышала ничего более ужасного! Вы не умеете танцевать?

 Я покачала головой.

 — Совсем?

 — Во всяком случае, танцы такого рода.

 — О! Мне почему-то хочется обвинить в этом ужасного мистера Тримбла, но, полагаю, он тут ни при чем… или все-таки?

 На лице ее вспыхнула такая неистовая надежда, что мне было очень жаль разочаровывать ее.

 — Увы. – Мне тоже хотелось обвинить в этом его. Как могло случиться, что до сих пор я даже не представляла, насколько важными и необходимыми могут быть танцы?

 Вместе со своим кавалером она отошла к столику с легкими закусками и прохладительными напитками, а я осталась рядом с адмиралом. Он стоял неподвижно, заложив руки за спину, и выглядел чрезвычайно внушительно и сурово. Мне пришло в голову, что, быть может, в отсутствии у меня кавалеров моей вины не было. Быть может, все дело было в нем.

 — Можете танцевать, дядя, если хотите. Или ступайте выкурите трубочку. Вы вовсе не обязаны стоять рядом со мною.

 — Я не могу оставить такую красивую девушку, как ты, без присмотра.

 Даже наблюдать за танцами было приятно, и я бы ничуть не возражала, если бы меня научили исполнять их. Но их было столько, что мне начало казаться, будто я непременно запутаюсь и собьюсь.

 Во время одного из них к нам подошел мистер Стенсбери. Поклонившись, он согнул руку в локте и предложил ее мне:

 — Не хотите ли потанцевать, мисс Уитерсби?

 — Нет. Не хочу.

 От изумления он лишился дара речи.

 — О Боже. Я опять сказала что-то не так, верно?

 — Если только вы не желали намеренно оскорбить меня. Но даже отказ девушка обязана высказать как подобает воспитанным людям. – Голос его звучал сухо и неприязненно.

 — Дело не в том, что я не хочу танцевать именно с вами. Я бы с удовольствием. Или нет. Мне трудно судить, я просто не умею танцевать. А этот танец, к тому же, выглядит еще и таким сложным.

 Он повел плечами, стряхивая напряжение, и встал рядом, сцепив руки за спиной.

 — Говоря откровенно, он действительно сложный. А ведь я тоже не умел танцевать, пока не нанял учителя, который и взялся наставлять меня этому искусству в уже преклонном возрасте – целых тридцати лет.

 — Мистер Тримбл предупредил меня, чтобы я и не пыталась. Похоже, он полагает, что я лишь выставлю себя на посмешище.

 — А вы всегда слушаете мистера Тримбла? Похоже, он не слишком-то высокого мнения о ваших талантах.

 — А мне больше и некого особенно слушать. Видите ли, он – ассистент моего отца, к тому же единственный, кто хотя бы немного во всем этом разбирается. – Чуть помолчав, я покосилась на адмирала и придвинулась поближе к мистеру Стенсбери. – За исключением моего дяди. Он все это устроил, за что я ему чрезвычайно признательна, но он так и не смог предложить мне практических рекомендаций относительного того, как следует вести себя в обществе.

 Мистер Стенсбери улыбнулся:

 — Я бы сказал, что до сих пор у вас все идет исключительно удачно.

 — Не думаю, что это – правда, но я все равно благодарна вам за доброту.

 — В таком случае, вы, быть может, передумаете насчет своего решительного отказа?

 — Едва ли в этом есть смысл. Мистер Тримбл выразился совершенно недвусмысленно на этот счет.

 — Мисс Уитерсби, если каким-либо невероятным образом вы оплошаете на танцполе, то вина за это ляжет только и исключительно на вашего партнера. Любой настоящий мужчина должен быть способен скрыть промашку партнерши от посторонних глаз.

 — В самом деле?

 — В самом деле. А еще я подозреваю, что ваш мистер Тримбл – совсем не тот человек, за которого себя выдает.

 Мистер Стенсбери поправил перчатки и вновь протянул мне руку.

 Я вложила свою ладонь в его:

 — Если вы полагаете…

 — Доверьтесь мне. – Он притянул меня к себе и положил руку мне на талию. – А еще я знаю, что вот этот танец называется вальсом.

 О Боже. Что там говорил мистер Тримбл? Нужно расслабиться.

 Я постаралась, но в результате у меня лишь задрожали колени.

 На лице мистера Стенсбери изобразилась тревога:

 — Вы хорошо себя чувствуете?

 — Да. Думаю, что да. То есть, мне сразу же станет лучше, как только этот танец закончится.

 — Просто позвольте мне вести вас, и все будет в порядке.

 Я попыталась. Честное слово. Он кружил меня по комнате, и я начала понимать, что означает выражение «танец на три счета». Правда, в какой-то момент я изо всех сил наступила ему на ногу.

 — Мне очень жаль.

 — Забудьте об этом, все это пустяки. Думаю, что никто ничего и не заметил. Видите? Все сосредоточились на том, как танцуют они сами.

 Он был прав. На нас и впрямь никто не обращал ни малейшего внимания.

 Мистер Стенсбери подбадривал меня, как только мог. Куда больше, чем мистер Тримбл. Быть может, мы танцевали не так изящно, как мисс Темплтон и ее кавалер, но к тому времени, как музыка смолкла, я начала получать от танца настоящее удовольствие.

 Я присела перед ним в реверансе:

 — Благодарю вас, мистер Стенсбери. И прошу прощения за свою неуклюжесть.

 Он поклонился:

 — Никогда не просите прощения за то, что проявили мужество, мисс Уитерсби.

 Следующий тур мисс Темплтон танцевала с мистером Стенсбери. Я бы тоже очень хотела выучить все па этого танца, поскольку он показался мне довольно энергичным. Похоже, некоторых вещей мистер Тримбл все-таки не знал!

 — Прошу прощения, мисс Уитерсби, не хотите ли потанцевать?

 Из задумчивости меня вывел голос нашего приходского священника. Поскольку человеком он был приятным и исключительно безобидным, то мне смертельно не хотелось обижать его отказом, но другого выхода не было.

 — Не думаю, что должна лгать вам, мистер Хопкинс-Уайт. Я едва выжила после тура вальса с мистером Стенсбери. А если быть совсем откровенной, то правильнее сказать, что это он едва выжил после вальса со мной. Полагаю, не стоит искушать судьбу дважды за один вечер. А других танцев, боюсь, я просто не знаю.

 — Жаль. Я всегда любил танцевать.

 — Быть может, в один прекрасный день я все-таки научусь.

 Он улыбнулся мне.

 Я улыбнулась ему.

 Воцарилось молчание… если не считать музыкантов, разумеется. И шороха шагов танцующих. Я должна что-нибудь сказать ему. В памяти у меня всплыли слова мистера Тримбла. Я должна задать вопрос, совершить своего рода открытие. Разумеется, больше всего мне хотелось узнать, отчего умерла его супруга, но спрашивать об этом было бы невежливо.