В деле преодоления этих проблем у Южной Африки были уникальные преимущества. Законность государства была давно установлена, несмотря на апартеид. Различные этнические группы имели значительный опыт общения друг с другом. Южная Африка обладала богатыми ресурсами, крепкой инфраструктурой, значительной производственной базой и более высоким уровнем образования, чем у кого-либо из ее соседей, – уровень, который нынешнее правительство обязалось скорейшим образом улучшить. И сама по себе множественность этнических групп обеспечивала определенные гарантии в отношении гражданских конфликтов. Случись что, и этот ящик Пандоры был бы открыт, последствия были бы непредсказуемы – как это продемонстрировали слишком многие из соседних с Южной Африкой стран.
Однако же Южная Африка продолжает сталкиваться с крупными проблемами. Закон и порядок недостаточны, чтобы привлечь постоянный приток иностранных инвестиций; отношения между правительством и меньшинством национальности зулусов хрупкие и непрочные, хотя они и улучшились на момент написания книги. Белое меньшинство ощущает себя недостаточно защищенным от актов беззакония. Широко распространен СПИД. Согласно оценкам Всемирной организации здравоохранения, к 2010 году эпидемия приведет к сокращению ВВП страны на 17 процентов; если бы не было СПИДа, падение было бы не таким низким.
Об африканской политике
Парадокс Африки состоит в том, что вызов перед ней стоит огромный, а концепции, на которых могла бы базироваться любая политика его урегулирования, трудны для понимания. Политика, взятая из традиционного политического арсенала времен холодной войны, потеряла свою значимость с развалом Советского Союза. Уже нет всепоглощающей угрозы извне. В силу больших территорий Африки к югу от Сахары ни одно из находящихся там государств не в состоянии угрожать всем остальным. Ни одно государство, за исключением Нигерии или Южной Африки, не в состоянии играть главную роль вне близлежащего региона.
Распространение демократии, хотя и важное само по себе, не обеспечивает объединяющего принципа. В Африке отсутствуют прочные демократии, в американском смысле этого слова, – исключение составляют Южная Африка и, может быть, Нигерия, вокруг которых мог бы строиться демократический африканский консенсус.
Во время своих двух поездок на континент президент Клинтон постоянно говорил принимавшим его хозяевам, что Соединенные Штаты в связи с занятостью из-за холодной войны несут ответственность за однопартийные правительства во многих частях Африки. Однако трудно представить себе любую африканскую страну, за исключением, возможно, Конго, в которой Соединенные Штаты играли бы главную роль в деле установления постколониального правительства. Практически во всех случаях те, кто возглавлял антиколониальные движения, проявились как руководители стран после независимости. Почти во всех случаях они устанавливали однопартийные правительства или вариации на эту тему – Южная Африка вновь является исключением.
Разумеется, есть значительные различия между разными режимами. И Соединенным Штатам следует делать все возможное для поддержки демократического развития. Они могут – и обязаны – подвергать остракизму правительства, которые грубо нарушают права человека. Но помимо этого, влияние Америки на внутреннее политическое развитие весьма ограниченно.
Именно по этой причине применение принципов гуманитарного военного вмешательства, которое случилось на Балканах, как настаивают некоторые, будет даже еще более опасным в Африке, не говоря уже о вопросах, которые эти принципы подняли даже на Балканах. Я буду обсуждать это отдельно в седьмой главе. Если Соединенные Штаты стремятся ослабить внутренний кризис от Судана до Конго, основываясь на политике, использованной на Балканах, за кровавым конфликтом последует длительный период внешнего контроля. Долго ждать не придется, как последуют новые обвинения в колониализме. Американская катастрофа в Сомали в 1993 году является наглядным тому подтверждением. Вмешательство там началось с гуманитарной попытки распределить продовольствие. Но она быстро превратилась в создание «организационной инфраструктуры», что вынудило Соединенные Штаты становиться на чью-то сторону в гражданской войне, – а они совсем не хотели выполнять такое задание.
В конечном счете гражданские войны ведутся с целью завоевания победы. Когда исчезает политическая законность, устанавливается вакуум, который должен заполняться какой-то новой властью. Когда Соединенные Штаты включаются в гуманитарно-военное вмешательство, СМИ и другие наблюдатели выходят на сцену в полной уверенности найти условия, которые глубоко затрагивают чувствительность Запада. Они будут требовать полного разнообразия в инициативах, начиная с того, чтобы было покончено с коррупцией, и кончая обеспечением правопорядка, что имеет ясный смысл в контексте западного образа жизни. Ничего из этого, однако, не может быть осуществлено без широкомасштабного вторжения, которое затянуло бы Соединенные Штаты еще глубже в политический процесс. И рано или поздно, независимо от благих намерений, такое поведение начнет раздражающе действовать на чувства африканцев. А это, в свою очередь, приведет к подрыву внутриамериканской и собственно африканской поддержки этой операции. Именно военное участие в какой-то форме в гражданских войнах, скорее всего, приведет к завершению постоянного американского вклада в Африку.
Вероятны случаи геноцида, в которых бездействие столкнется с историческим восприятием Америкой себя самой в том виде, в каком ее моральные и гуманные интересы являются общепринятыми, – особенно если нарушения происходят со странами, в которых они быстро могут быть поставлены под контроль. В таких случаях ограниченные военные вмешательства могут быть долгом и обязанностью. Резня в Руанде и Сьерра-Леоне относится к такой категории. В каждом случае относительно небольшое размещение вооруженных сил могло бы привести к прекращению геноцида. Международная акция с каким-то американским присутствием – особенно в области логистики – вполне оправданна при условии, что имеет место предварительная договоренность о том, что африканские вооруженные силы заменят международные войска, как только порядок будет восстановлен.
Отсутствие всепоглощающих интересов безопасности предопределяет характеристику нового подхода к Африке. Это такой континент, в котором поистине глобальная политическая, экономическая и социальная программа соединяет практические и моральные соображения. Его следует превратить в полигон возможностей сотрудничества Организации Объединенных Наций, неправительственных организаций, других международных учреждений и частного сектора в решении универсальных целей. Совместная программа, организованная Соединенными Штатами и другими индустриальными демократиями, должна быть выдвинута Соединенными Штатами в срочном порядке, воплощая собой больший уровень творческого подхода к оказанию помощи в развитии и технической подготовке.
Программа африканского развития под эгидой Объединенных Наций или Всемирного банка должна учитывать тот факт, что общественные фонды развития будут очень и очень ограниченны. Такая программа может помочь преодолеть наследие слишком многих африканских правительств, которые либо коррумпированы, либо строят свои экономики на основе устаревших социалистических моделей 1970-х годов. В то же самое время те несколько стран, которые продемонстрировали готовность выйти за рамки уроков, выученных в Лондонской школе экономики, – такие как Мозамбик, Гана и Сенегал, – и мобилизуют внутренний капитал или изыскивают возможности привлечения иностранных инвестиций, делают большой прогресс.
Для стран, удовлетворяющих критериям развития, стимулирование должно включать снижение торговых барьеров на африканскую сельскохозяйственную продукцию и списание старых долгов. По мере набора скорости в реализации этой программы следует изучить возможности предоставления африканским странам, принявшим принципы рыночной экономики, статуса членов зоны свободной торговли. Некоторые из этих мер будут болезненными для стран-доноров; но в то же самое время это и испытание серьезности их намерений.