Никогда не выходить из игры — на это надеялись властители, и именно эта судьба постигла Брунгильду. В самом деле, игра воплощала досуг и общение, состязание и риск; она одновременно 'определяла принадлежность к элите и символизировала ее. Ведь ее правила, естественно, отражали определенную жизненную философию. В древнем Китае начинающие полководцы играли в го, чтобы научиться контролировать обширную территорию и подавлять инициативу противника. На классическом средневековом Западе игра в шахматы будет символизировать поединок двух обществ в полном составе. Что касается Европы времен Брунгильды, она предпочитала «игру в тавлеи», предшественницу триктрака или современных нард. Чтобы выиграть, игрок должен был провести свои шашки через все поле, «стол» (table). По ходу можно было бить шашки противника, и иногда было уместно это делать. В таком случае нужно было брать, чтобы не взяли тебя, убивать, чтобы не быть убитым. Но быстрый успех редко приносил пользу, и слишком агрессивного игрока неминуемо ждало поражение. По мнению знатоков, настоящую сложность в «тавлеях» создавал скорей принцип перемещения шашек, ведь ходы зависели от бросков костей. Обычно в конечном счете каждая из сторон обладала почти равной удачей, и хороший игрок всегда выигрывал у плохого. Но если оба противника имели сопоставимый уровень, неудачного броска бывало достаточно, чтобы судьба партии решилась.
За сорок лет царствования Брунгильда освоила правила франкской политической игры, так похожей на игру в тавлеи. Но с 610 по 613 г. кости внезапно ей изменили. Она столкнулась с рядом непредвиденных случайностей, а ее противником оказался терпеливый, гибкий и беспощадный игрок — Хлотарь II.
СТОЛКНОВЕНИЕ С АВСТРАЗИЕЙ
Война 610 года
В конце 600-х гг. отношения между Бургундией и Австразией после долгого ухудшения приблизились к разрыву. Давая убежище врагам Бургундии, Теодоберт II открыто нарушал обычаи, принятые в Teilreiche после Анделотского договора. Прием, оказанный святому Колумбану, стал демонстрацией враждебности. Кроме того, Теодоберт требовал от бабки новых переговоров с целью пересмотра соглашения 596 г., который грозил бы разрушить хрупкое равновесие между тремя королевствами Regnum Francorum.
В этих условиях Брунгильда впервые начала опасаться, как бы земли, которыми она еще владела в Австразии, не были конфискованы внуком. Ясней понять ситуацию можно по грамоте Теодоберта II, которую глубоко изучила Жозианна Барбье{906}. Оттуда можно узнать, что Брунгильда, составляя завещание, отказала базилике святого Медарда в Суассоне виллу Морсен — землю, расположенную в Суассонской области. Местный епископ Ансерих запросил подтверждение дарственной у короля Теодоберта II, и тот дал благосклонный ответ, издав грамоту в пользу церкви святого Медарда.
Это был удивительно хитрый ход Брунгильды. Коль скоро король Австразии утверждал, что покровительствует церкви, он не мог возражать против благочестивого дара, тем более что уступка производилась в пользу церкви святого Медарда, династической усыпальницы, где покоились Хлотарь I и Сигиберт I. Но поскольку уступка вступала в силу только после кончины завещательницы, Брунгильда должна была по-прежнему, всю жизнь, получать доходы с виллы Морсен; добившись, чтобы завещание было подтверждено королевской грамотой, она могла быть уверена, что уже никто не лишит ее этих средств. И, должно быть, Брунгильда изрядно позабавилась, вынудив Теодоберта II утвердить документ, столь явно противоречивший его интересам.
В тот же период королева произвела и сложные земельные обмены в области Сента. Она лично передала церкви Оксера в собственность виллу под названием Сивириак и всех рабов, трудящихся на этой вилле. Тогда же подобный поступок совершил и один из ее клиентов, епископ Маммон Каорский[173], предоставив Оксеру четыре владения, которые у него были в Сентонже{907}.[174] Какой Teilreich владел графством Сент во время, когда производились эти сделки, неизвестно, но можно предположить, что эти земли находились в Австразии или могли оказаться в особой опасности в случае конфликта. Подобные же сделки имели место в районе Реймса, где королева обменялась владениями с епископом Соннатием{908}.
Однако, меняя свои виллы на земли, расположенные за пределами доступности Теодоберта II, Брунгильда просто принимала меры предосторожности. Изымание некоторых владений, завидных для австразийского дворца, не было по-настоящему враждебным жестом. Впрочем, вмешательство епископа Ансериха в историю дарения святому Медарду позволяет понять, что оба королевства еще искали посредников, чтобы ослабить трения меж собой.
Все изменилось, когда в 610 г. королева Австразии Билихильда внезапно умерла — согласно Фредегару, ее убил муж, — и на смену ей пришла некая Теодехильда{909}. Билихильда, бывшая рабыня Брунгильды, никак не выказывала верности госпоже, но по крайней мере предпочитала, чтобы между Австразией и Бургундией сохранялся мир{910}. Ее смерть позволила свободней действовать лицам куда более агрессивным и склонным к регионализму. Их главный замысел заключался в том, чтобы восстановить великую Австразию, существовавшую до воссоединения 592 г. Это означало потребовать от Теодориха II вернуть Шампань, Аламаннию и Эльзас. А когда королева Теодехильда родила сына, Теодоберт II назвал его Хлотарем[175]. Это имя отнюдь не могло понравиться Брунгильде. Его выбор был либо напоминанием о короле-объединителе Хлотаре I, либо, что более вероятно, примирительным жестом Теодоберта И, адресованный Нейстрии Хлотаря II.
Действительно, чтобы заставить короля Бургундии уступить территории, австразиицы попытались втянуть в распрю Нейстрию. Для этого они направили к Хлотарю II послов. Теодорих II, отреагировав на это, послал к двоюродному дяде собственных дипломатов, тем больше надеясь на успех, что несколько лет назад он сблизился с Нейстрией. Хлотаря II осаждали просьбами оба посольства, однако он предпочел не вступать в союз ни с кем и заявил о нейтралитете. Для Бургундии это была тяжелая политическая неудача{911}.
Не опасаясь более Нейстрии, австразийцы почувствовали себя достаточно сильными, чтобы перейти в наступление. В начале 610 г. они вторглись в Эльзас и произвели его военную оккупацию. Теодорих II счел, что восстановить согласие можно, созвав общее собрание обоих королевств. Несомненно он вспомнил, как в 605 г. собрание, созванное в Керси{912}, позволило снизить похожее напряжение. Встреча обоих королей и их аристократов была назначена в укреплении Зельц, в современном департаменте Нижний Рейн. Теодорих II направился туда с магнатами и вооруженной свитой небольшой численности. Прибыв на место, он был неприятно удивлен, обнаружив перед собой всю австразийскую армию, которая пригрозила напасть на него, если он не сделает территориальных уступок, каких от него потребовали. Под нажимом Теодорих II был вынужден признать аннексию Эльзаса и, кроме того, передать брату Шампань и Тургау. Тогда же герцогство Аламанния по собственной воле перешло на сторону австразийцев. Войска, происходившие из этого региона, немедленно совершили набег на заюрские земли, демонстрируя, что они отнюдь не хранят верность Бургундии{913}.
