С поздней античности апостолический престол владел землями в Провансе, и это имение называлось «патримонием святого Петра в Галлии». Он находился очень далеко от Рима, и надзирать за ним было сложно. В середине VI в. папы решились предоставить управление им епископам Арльским или светским правителям Прованса. Тот, кто назывался «ректором патримония», заставлял местных крестьян возделывать земли и отсылал доходы папе. По крайней мере, так дело обстояло теоретически, потому что некоторые из этих управляющих были не слишком честными и предпочитали оставлять все себе.
В 592 г. Прованс был воссоединен Брунгильдой и управление патримонием перешло в руки нового правителя, патриция Динамия. Тот, как и во всем, показал себя здесь эффективным управленцем. Он добился, чтобы земли святого Петра стали доходными, и начал получать ежегодный барыш в четыреста золотых солидов, которые честно посылал в Рим{840}. Папа мог снова мечтать об извлечении прибыли из провансальских имений. Но, чтобы еще повысить их доходность, надо было сократить долю, какую взимали посредники. В самом деле, даже если ректор оказывался честным, он все равно брал себе жалованье, вознаграждая себя за труд.
Поэтому после кончины Динамия в 595 г. Григорий Великий попросил Брунгильду разделить должности патриция Прованса и управляющего патримонием святого Петра в Галлии{841}. Королева согласилась. Должность патриция перешла к некоему Аригию{842}, тогда как управление папскими имениями было поручено римскому диакону Кандиду{843}. Как клирик последний отныне управлял патримонием в Провансе бесплатно. К тому же Кандид стал кем-то вроде официального представителя Григория Великого в Галлии, и в этом качестве ему полагалось собирать сведения о франкских королях или обращаться к ним от имени папы.
Чтобы провансальские имения приносили богатство, надо было еще иметь возможность их сохранить. На плохо защищенные церковные земли зарились магнаты, всегда находя повод их захватить. Чтобы избежать всякого риска, папа уговорил Хильдеберта II и Брунгильду взять патримоний в Галлии под личное покровительство. Это несомненно значило, что судебные процессы, связанные с римскими землями, должен был проводить дворцовый суд. Диакон Кандид тоже попал под покровительство королевы и в результате мог не опасаться, что его попытаются запугать{844}.
Отныне провансальские земли при правильном использовании могли служить базой снабжения и финансовым резервом. С сентября 595 г. Григорий Великий направлял Кандиду указания, чтобы тот покупал молодых англосаксонских рабов; их следовало посылать в Рим, чтобы их там крестили и помещали в монастырь{845}. Видимо, этим подросткам предстояло стать сотрудниками и переводчиками будущих миссионеров.
Проезд римских миссионеров
В 596 г. Григорий Великий наконец почувствовал, что готов воплотить свою мечту. Он обратился к монахам основанного им ранее монастыря, выбрал им настоятеля в лице некоего Августина и отправил их в Англию. Однако когда эти люди прибыли в Прованс, до них стали доходить жуткие слухи об англах. Перепуганные монахи отказались следовать туда, где их убьют. В этой ситуации Августин предпочел повернуть назад и поехал в Рим для получения новых указаний{846}.
Папа успокоил своего посланника, как мог, и велел посвятить его в епископы для повышения авторитета{847}. Он также направил слова порицания и ободрения монахам, оставшимся в Галлии{848}. Тем не менее, осознав все опасности предприятия, папа принялся тщательней готовить почву для него. В июле 596 г. он написал письма всем галльским епископам, резиденции которых находились на пути следования миссионеров, — в Марсель, Арль, Вьенн, Отён и Тур, — призвав предоставить последним всю необходимую помощь{849}. Брунгильду и ее юных внуков Теодориха II и Теодоберта II он также попросил оказать поддержку миссии. Чтобы умаслить собеседников, папа заявил, что это будет делом простым и законным, ведь Меровинги располагают властью над Британией{850}. Поскольку англосаксонские короли в лучшем случае всего лишь принадлежали к клиентеле Меровингов, это был оптимистичный взгляд на вещи.
Тем не менее, обратившись к Брунгильде, Григорий Великий нашел хорошую деловую партнершу. С тех пор папа пользовался поддержкой королевы и ее сторонников, а именно патриция Прованса Аригия{851} и монахов Лерена. Последние скинулись, чтобы предоставить Риму ложечки. Известно, что эти столовые приборы, служившие для того, чтобы давать причастие, были ввезены в Англию римскими миссионерами, которые дарили их первым обращенным{852}. Франкский епископат, похоже, поддерживал английскую миссию куда более вяло. Один Сиагрий Отёнский оказал римским монахам реальную помощь. Но это был прелат, самый близкий к королеве{853}.
Что касается Брунгильды, она лично пожелала видеть Августина и его монахов, готовых отбыть в Англию, и предоставила им превосходный прием у себя во дворце. Папа в новом письме с жаром благодарит ее за это:
Мы узнали, из рассказа некоторых наших верных, как Ваше Величество повели себя в отношении нашего брата и сотоварища по епископскому служению, Августина, и какую любовь проявили к нему по наущению Божию. За это мы выражаем Вам благодарность и молим божественную Силу быть столь милосердной, чтобы Она хранила Вас на этом свете под Своим покровительством и чтобы через очень многие годы позволила Вам воцариться в вечной жизни, как [Вы царите ныне] среди людей{854}.
К «верным», которые информировали папу о положении в Галлии, следует в первую очередь отнести диакона Кандида. Его тревожил счетный баланс патримония в Провансе, и он, конечно, выказал радость в связи с тем, что королева согласилась участвовать в финансировании миссии.
Весной 597 г. римские монахи наконец высадились в Юго-Восточной Англии, в королевстве Кент. Выбор этого государства для первой попытка евангелизации был не случайным. В то же королевство Кент несколько лет тому назад франки выдали замуж одну из своих принцесс, за принца Этельберта. С тех пор он стал королем и, если мы правильно толкуем источники, лично просил о приезде римских миссионеров{855}. Это желание могло только усилиться, если на короля оказала нажим Брунгильда. Действительно, в глазах могущественных Меровингов властитель Кента был всего лишь скромным царьком.
При дворе Этельберта миссионеры быстро приступили к работе при помощи переводчиков, предоставленных франками. Через два года Григорий Великий наконец получил вести от своих посланцев{856}. Они были превосходными. По словам Августина, счет обращенных шел на тысячи, и сам король Этельберт подавал знаки, позволявшие предсказать, что он скоро крестится. Папа немедленно решил отблагодарить Брунгильду за сотрудничество с английской миссией. Она лично получила римские реликвии, и, действуя с более дальним политическим прицелом, Рим согласился возобновить переговоры о предоставлении Сиагрию Отёнскому паллия{857}.
