- А, как поживает твоя мама?

- Мама моя четыре года назад умерла, царствие ей небесное, но какое отношение это имеет к моему вопросу...

- А уже никакого, я ведь практически не свободная, у меня есть мужчина, которого я очень люблю и уверена, что он меня тоже.

После лаконичного ответа Фроси повисла долгая напряжённая тишина, на лице Виктора явно читалась растерянность и расстройство.

Виновнице этого душевного состояния мужчины, было, совершенно, не жаль бывшего ухажёра, ей было немножко жалко себя и напрасно утраченных лет ожидания.

Двухчасовая водная экскурсия закончилась и надо было срочно отправляться к ресторану на свадебное торжество их детей, о решении и судьбе которых они так и не поговорили.

Выйдя из такси, Фрося улыбаясь, обернулась к Виктору:

- Наверное, приглашение на танец я от тебя уже не получу.

И фыркнув от смеха, побежала к стоящим возле входа, явно ожидающих её, Алесю, Ане и Семёну.

Свадьба была весёлая, среди гостей присутствовало много молодёжи и как могло быть иначе, ведь Андрей и Настя закончили высшие учебные заведения в Ленинграде, и их однокурсники и однокурсницы, многие уже парами, заполонили танцевальную площадку.

На смену твисту в репертуар танцующих ворвался шейк, молодёжь лихо топталась на месте, махая руками и тряся головами, среди них Фрося, к своему удовольствию, заметила и Аню, и к удивлению, Сёмку.

Фрося с Алесем, кроме вальса для родителей, станцевали ещё парочку медленных танцев и теперь сидели рядышком, наблюдая за разгулявшейся молодёжью.

Они смеялись над шутками ведущего свадьбы, хлопали победителям конкурсов, среди которых часто оказывалась Аня, она снова, как и на свадьбе Стаса была в центре внимания.

Неожиданно сзади подошёл Андрей и обнял родителей за плечи:

- А ведь, о такой идиллии я мечтал с самого детства, как только попал в Таёжный.

От неожиданности Алесь с Фросей вздрогнули.

Отец посмотрел прямо в глаза сыну:

- Андрюша, эту идиллию я разрушил собственными руками и действиями.

Твоя мама - святая женщина, такую, как она я больше не встречал на своём жизненном пути.

Фрося смущённо хотела прервать медовую характеристику Алеся, однако он продолжил:

- Сынок, наша жизнь длинная и короткая одновременно, потому что она может прерваться в любой момент, и надо ценить каждый прожитый день, совокупность различных ситуаций.

Приходит пора, когда нужно подводить итоги, иногда предварительные, а однажды общий.

Волею судьбы ты единственная на земле моя кровинушка, которую мне подарила твоя несравненная мама, и запомни, ты был плодом большой нашей любви.

А, что произошло потом не будем уже оценивать, мы все стали заложниками жизненных обстоятельств, у кого-то не хватило мужества и характера, а у кого-то терпения и снисходительности, но с этим надо уже смириться.

С детства мне внушал мой дядя Вальдемар, что надо благодарить бога не только за ниспосланные земные радости, но и за испытания душевной и физической болю, потому что это и есть настоящая жизнь, а исповедоваться не обязательно перед священником, можно и нужно и как можно чаще, творить исповедь перед собой.

Сынок, прими эти мои слова, как напутствие или исповедь перед тобой, пока я могу ещё что-то сделать и сказать.

Третий день подряд плачет навзрыд Московская осень, вздыхая выбухами грома, прорезая от края до края небо молниями, раз за разом залетая отблесками в окно спальни Фроси.

Именно три дня назад, она вернулась из Новосибирска, куда в срочном порядке вылетала на похороны Алеся.

Вот и ушёл из её и вообще из жизни, некогда любимый человек, от связи с которым у неё есть взрослый сын Андрей.

Боже мой, как плакал её мальчик, когда под стон духового оркестра опускали в могилу гроб, в котором покоился Алесь.

Плакала и она, ведь навсегда попрощалась с человеком, подарившим ей такую романтическую юношескую любовь, оставшимся ей до последнего вздоха добрым другом и светлой памятью.

Всё негативное, что когда-то произошло между ними, давно затушевало время, им не надо было ничего делить, а роднил их общий сын, который в отце души не чаял.

Конец сентября, а как стыло в квартире и, как стыло на душе...

Фрося не понимала, откуда у неё брались слёзы на похоронах у Алеся, она думала, что все выплакала, прощаясь со своей ненаглядной Анюткой.

Вспомнив расставание с дочерью на приграничной станции Чоп, очень хорошо известной всем отъезжающим из Советского Союза, Фрося вновь зарылась в подушку, сотрясаясь от плача.

Она знала, что ей будет тяжело, но не представляла, насколько.

Всю жизнь её убеждали, что она сильная, волевая, чуть ли не железобетонная... чушь, она самая слабая из всех матерей, потерявших своего ребёнка.

Какая дура, ведь её Анюточка, слава богу, жива и скорей всего здорова, но так далеко, и так безнадёжно недосягаема.

Как молниеносно развивались события.

Вначале августа был оформлен развод Ани с Мишей, к чести зятя, он не стал препятствовать этому разумному решению, а более того, всячески способствовал быстрейшему развитию процесса.

Скорей всего, что подсуетился здесь Марк, но он такие вещи не любил обсуждать.

После этого фарса, как назвала её Анютка свой развод, вскоре пришло письмо с вызовом на постоянное место жительства в Израиль от Ривы и закрутилось...

Ах, что вспоминать подробности, главное, что её доченька теперь далеко от неё и остаётся только ждать письма с фотографиями.

Маечка, скоро её забудет, у неё ведь будет другая бабушка и, наверное, тоже любимая, а, что Рива станет для её внучечки любимой, она не сомневалась, как и наоборот.

Сердце опять сдавила щемящая боль и подушку снова оросили обильные слёзы.

Скрипнула дверь, Фрося догадалась, что зашёл Сёмка, но она не поворачивала к сыну зарёванное лицо.

- Мам, ну, мам, хватит уже плакать, давай тоже с тобой поедем в Израиль, там тёпленько и Анька твоя будет рядом.

От слов сына, Фрося резко села на кровати:

- Сынок, что ты такое мне тут говоришь, это же не на дачу съездить?!

- Мам, мне Анька много рассказывала про Израиль и Ритка тоже, я теперь хорошо представляю, где это и кто там живёт.

- Сёмочка, а мы с какого бока туда?

- Ну, ты даёшь, мы же Вайсвасеры, мы же евреи, а ты говоришь, с какого бока.

Слёзы давно высохли на щеках у Фроси, она смотрела широко распахнутыми глазами на сына и, наверное, впервые в жизни не находила слов для подходящего ответа:

- Сынок, я ведь не еврейка, у нас есть с тобой здесь хорошая квартира, дача, достаток, здесь живут твои братья и мои внуки...

- Мам, можешь не продолжать, я понял, что мы никуда не поедем, поэтому не напрягайся выдумывать причины, я так сказал, чтобы ты не плакала.

Сын больше ничего не добавил, развернулся и ушёл в свою комнату.

Ах, не спроста он завёл разговор на эту тему, надо перетереть это будет с Марком, а в её голове один дурман, а Сёмочка уже повзрослел, даже не заметила, а что, почти четырнадцать лет мальчику.

Ах, как надоел этот дождь и Марк не звонит... А, что она хотела, ведь у него семья...

***********************************************