В этих размышлениях она прошествовала в спальню и стала снимать с кровати пропахшее их с Марком телами, и похотью постельное бельё.
Фрося улыбнулась своим дурацким мыслям - разве я могла бы подумать ещё месяц назад, что со мной приключится такая история, что я буду вдыхать запах мужчины от своей постели и буду ждать новых встреч, и проявления сексуального влечения к своему телу...
Из этих размышлений её вывел телефонный звонок.
Фрося подняла трубку:
- Солнышко, это я... Как настроение и чем занимаешься?
- Ах, Марик, ты уже на работе...
- А, как же, куда денешься, надо одевать и обувать советских граждан, но ты мне не ответила на мои вопросы.
- Настроение нормальное для покинутой, но осчастливленной страстными ласками любовника женщины.
А про занятие даже стыдно рассказывать - перестилаю постель и вдыхаю запах твоего тела, и нашей любви...
- Фросенька, можешь злиться на меня, но я ужасно хочу оказаться на чистом белье и вынудить тебя, как можно чаще избавляться от моего запаха, запуская стиральную машину.
- Ну, это зависит только от тебя...
- Не только, не забудь с тобой живут твои дети и внучки, поэтому впредь нам придётся порой искать пристанище, подходящее время и избегать посторонних глаз.
- Марик, не надо меня ни о чём предупреждать, я ведь сделала добровольно к нашей близости первый шаг и готова ко второму и третьему, но о последнем пока думать не хочется, но на него у нас есть у обоих право...
- Фросенька, я бы не хотел, чтоб наш нынешний разговор принял серьёзный характер, мы же только вначале наших любовных отношений.
- О, это радует, значит, будет и продолжение...
- Конечно, будет, мы же теперь любовники и компаньоны в одном лице.
- А кем я тебе больше нравлюсь?
- На провокацию не подамся, тем более, находясь не в посредственной близости...
И, тут же посерьёзнев:
- Фрось, тебе же через несколько дней ехать на свадьбу сына, а у тебя есть подходящий наряд?
- У меня есть хорошие выходные вещи, мы же с мамой Кларой посещали театры и всякие званные вечера для высокопоставленных лиц, но они, наверное, уже несколько вышли из моды.
Может ещё и Анютка поедет со мной на свадьбу брата, определённо, через два дня надо будет вернуться в Москву и поискать что-то подходящее...
- Для тебя я уже подыскал, а сейчас займусь твоей дочерью, только скажи, у тебя размер обуви тридцать девятый и назови размер обуви дочери...
- Про меня у тебя, похоже, нет никаких секретов, а у Анечки тридцать седьмой...
- Всё, пока больше вопросов нет, до вечера.
глава 49
Фрося сбегала в ближайший гастроном и закупила различных продуктов для дачи.
Никогда к её добродетелям не относилась готовка изысканных блюд.
С ранней юности, начиная с жизни в родительском доме и позже, в её семье обходились простой пищей без особых изысков.
Мама Клара тоже была не привередливая в еде и поэтому Фрося никогда не заморачивалась на сложных блюдах, а часто ей это делать было просто некогда.
Сейчас было полно времени, но готовить для самой себя вовсе не хотелось и она сварила несколько картофелин, и достала из холодильника оставшиеся после их ужина с Марком закуски, этим и ограничилась.
Кормить ей было некого, Марк не обещал зайти, а вечером она уже будет на даче.
С нарастающим напряжением ждала телефонного звонка и вздрогнула, когда вдруг раздался дверной.
На пороге, шурша упаковками с новыми вещами, стоял Марк:
- Не ждали, а я вот он...
- Ждала, ещё как ждала, только думала, что ты позвонишь, чтобы я спустилась к машине.
- Нет, моя милая, пойдём в спальню на примерку.
- Ты сумасшедший, для тебя есть что-то невозможное...
- К сожалению, есть, я не могу покинуть свою семью, они пропадут без меня.
На лицо мужчины набежала тень и Фрося благоразумно не отреагировала на его последние, сказанные в запале, слова.
Они зашли в спальню и Марк стал расстёгивать пуговицы её халата:
- Ах, ты не голенькая, как жаль...
- Марик, я ведь бегала в магазин, надо же кормить ораву на даче.
- Глупенькая, я уже набил пол багажника всякими продуктами.
Давай, давай, помогай мне, нет времени, снимай быстрей эти произведения советской промышленности и надевай один из своих импортных, тот, который бежевого цвета.
- Ну, отвернись, не могу я пока при тебе это делать...
- Вот, выдаёшь, так я же за прошедшие сутки видел тебя во всяких ракурсах.
В этом пакете платье, в коробке туфли, а я пойду на кухню, перехвачу чего-нибудь, кроме твоего утреннего кофе ничего во рту ещё сегодня не было.
Марк удалился и застучал тарелками на кухне, а Фрося поспешно переодела бюстгальтер, аккуратно натянула колготки телесного цвета и развернула пакет...
В её руки скользнуло воздушное платье из шифона в бледно-голубых тонах с белой отделкой по краю подола.
Тело запорхнуло в обволакивающий материал, на ноги, как влитые вошли итальянские туфельки на шпильке и из зеркала на Фросю смотрела испуганными глазами почти незнакомая женщина, у которой на фоне платья ещё больше загорелись сапфирами широко раскрытые глаза.
В проёме дверей спальни показался Марк с тарелкой и вилкой в руках:
- Красавица, жаль меня там не будет рядом, на таком фоне сошёл бы за эмира Бахрейна.
У тебя есть золотишко с голубыми камешками?
- Кажется, есть, что-то такое мне Ицек оставил, подожди пару минут, я сейчас вернусь...
И она убежала в зал к тайнику в кресле Вальдемара.
Фрося держала на ладони перед глазами Марка два колечка и изящные серёжки, в которых переливались зелёно-голубым сиянием камешки:
- О, изумруды, это то, что надо, намерь.
Фрося вдела серёжки в уши и одно из колец, которое подошло ей по размеру.
Марк к этому времени отнёс тарелку на кухню, тщательно вымыл руки и подошёл к своей королеве:
- Ты неотразима, на тебе вещи и украшения являются огранкой, подчёркивая твою колоритность и величественность, ты великолепна.
Он достал из кармана брюк бархатистую коробочку и вручил Фросе:
- Примерь и это...
Фрося с замиранием сердца открыла коробочку, на неё смотрели золотые маленькие часики с браслетиком:
- Это мне?
- Да, это мой маленький подарочек для любимой женщины, дай, я их надену на твою руку.
