– Я бы хотел попросить вас об одной услуге, – сказал детектив.

– Интересно?

– Ваш отец когда-нибудь упоминал о человеке по имени Уолтер Роланд? Он служил в спасательных частях Королевских ВВС в то время, когда разбился «Ланкастер».

– Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите.

– Оказывается, он живет совсем рядом с вашей церковью.

– Да? А что за услуга?

– Не могли бы вы зайти к нему? – неуверенно попросил Купер. – Не могли бы вы… просто зайти к этому человеку?

Лукаш озадаченно промолчал, и Бен решил, что он неправильно высказал свою просьбу. Более того, он вообще ничего не объяснил по поводу Уолтера Роланда.

– Он совершенно один, – продолжил Купер, – а его жизнь в прошлом пересеклась с жизнью вашего отца. Почему бы не отнестись к нему как к одному из членов вашей общины?

Наконец Фрай открыла дверь кабинета и выпустила Грейс. Ни миссис Лукаш, ни ее муж даже не взглянули друг на друга. Питер просто встал за спинкой кресла жены и покатил его по пандусу и вон из полицейского участка.

Дом престарелых «Олд скул» показался Бену в этот день оазисом спокойствия и безопасности. Все дорожки и подъезды были очищены от снега и посыпаны песком, чтобы никто из посетителей не поскользнулся на плиточном тротуаре. А вот на Уэст-стрит до этого пока не дошли руки. Кроме того, во всех окнах горел свет, а когда констебль вошел внутрь, помещения были теплыми и гостеприимными.

Он сидел в комнате ожидания, понимая, что сотрудники дома любят, когда им дают несколько минут на то, чтобы убедиться, что его мать готова к встрече с ним. Или скорее что она готова к тому, чтобы он с ней встретился. Таким образом они хотели оградить Бена от неприятных особенностей ее состояния, хотя он целый год сталкивался с ними на ферме «У конца моста».

Одна из обслуживающих его мать сестер заметила детектива и подошла к нему перекинуться словечком. На ее значке было написано, что ее зовут Рейчел, и Бен уже несколько раз встречался с ней.

– Сегодня у Изабель опять был хороший день, – заметила медичка.

– Спасибо. Мне кажется, что она здесь совсем обжилась.

– Конечно. Здесь ей гораздо удобнее. Она находится под присмотром, и действие препаратов постоянно мониторируется. Так что не стоит чувствовать себя виноватым.

– А почему вы решили, что я так себя чувствую? – Бен от удивления приподнял брови.

– Обычно так себя чувствуют члены семьи. Требуется время, чтобы понять, что принятое решение было правильным. Но вы сами увидите, что Изабель здесь хорошо. Она даже начинает заводить себе друзей.

– И все-таки, если можно, я хотел бы приходить к ней каждый день.

Рейчел улыбнулась. Она была совсем не старой – на вид ей было лет двадцать шесть – двадцать семь. Констебль не мог понять, что заставляет таких женщин ухаживать за пожилыми родственниками чужих им людей.

– Ну, конечно, – ответила сестра. – Приходите, когда вам захочется.

И тут Купер увидел знакомую фигуру, которая шла по направлению к выходу. Сначала он не мог понять, кто это. Это был один из тех случаев, когда он видел знакомого человека, но не мог вспомнить, как его зовут, потому что видел его в непривычной обстановке. Может быть, этот мужчина был одет по-другому, по сравнению с тем моментом, когда Бен видел его в последний раз? Несколько мгновений воспоминания отчаянно барахтались у полицейского в голове. А потом открылась входная дверь, в приемную подул ледяной ветер, и этот холод поставил все на свои места.

– Это идет Джордж Малкин, – пробормотал Купер.

– А вы знаете мистера Малкина? – спросила Рейчел. – Его жена тоже одна из наших пациенток. Она здесь уже довольно давно.

– Наверняка так.

– Простите?

– Просто мысли вслух. Я недавно был у него в доме. Там нет, я бы сказал, никаких следов пребывания женщины.

– Бедняга… Некоторые мужчины совершенно теряются, когда им приходится жить в одиночку, правда?

– И мне так кажется, – согласился Бен.

– У Флоренс Малкин слабоумие. Правда, иногда она узнает мужа. Самое смешное, что это случается в самые тяжелые для нее дни. У нее есть некая навязчивая идея. Она убеждена, что Джордж собирается оплатить ее лечение в частной клинике. Говорит, что у него есть для этого деньги и что он скоро отправит ее на лечение. Иногда это лучший врач с Харли-стрит[155], а иногда известный специалист из Америки. Так что она спрашивает его об этом каждый раз, когда он приходит, если, конечно, находится в твердой памяти. Спрашивает его снова и снова, а он, бедняжка, не знает, что ей отвечать. Почему ей вдруг пришла мысль, что он может это себе позволить, – не знаю. Совершенно очевидно, что ни он, ни она никогда не держали в руках больше пары фунтов зараз. – Рейчел печально вздохнула. – Понимаете, он ей необычайно предан. Не понимаю, как ему удается оплачивать ее лечение у нас и сохранять при этом дом. Правда, скоро все это закончится… Бедняга.

– Да, – согласился Бен, – бедняга.

Купер позвонил Диане Фрай на мобильный. Он не знал, чем она занимается по вечерам, когда не находится на службе, кроме того, что она иногда ездила в Шеффилд. Однажды Фрай рассказала ему, что пытается найти свою сестру, но вот уже много месяцев она ничего об этом не говорила. По мнению констебля, его коллега была слишком скрытной и себе на уме.

– Бен? Удивительно, что ты позвонил! – сказала сержант, сняв трубку. – А у меня есть новости.

– Правда?

– Ты оказался прав насчет Мари Теннент. Она – внучка сержанта Дика Эббота. Странно, правда? Две внучки членов экипажа «Ланкастера» проявились в одно и то же время – одна мертвая, а другая живее всех живых.

– Годовщина катастрофы, – напомнил девушке Купер. – А годовщина – это всегда важно. Так что обе они чувствовали, что обязаны не забывать об этом.

– Правда, это не объясняет, почему одна из них мертва.

– Согласен.

– А еще, Бен, мы получили предварительные результаты вскрытия.

– Мари Теннент?

– Ну да, – голос Фрай был мрачным.

– Что, так плохо, Диана?

– Боюсь, что да. Она пострадала не только от холода. Ее избили. Сильные кровоподтеки и синяки на корпусе и на лице. Такие удары можно было нанести кулаком. Похоже на то, что незадолго до смерти она с кем-то отчаянно дралась.

– Черт! – Бену стало не по себе. Несмотря на всю работу по Снеговику и на все время, которое он посвящал Дэнни Мактигу и аварии «Милого Дядюшки Виктора», каждое утро Купер просыпался с мыслями о Мари Теннент. Она всегда присутствовала где-то на периферии его мыслей – печальный и холодный холмик, лежащий на склоне холма в ожидании того, что кто-то разберется, что же с ним произошло.

– Мы совсем про нее забыли, Диана, – сказал детектив. – А надо бы узнать, где она была перед смертью, с кем встречалась…

– Завтра мы опять будем допрашивать Эдди Кемпа, – сказала Фрай. – Но если он вернулся к жене уже шесть месяцев назад, то не исключу, что после него там был еще один ухажер.

– Которому не очень нравилось наличие ребенка…

– Вот именно.

– Не забывай о брате Эдди, – продолжил Купер. – Кажется, его зовут Грэм. О нем говорил тот мужик в авиационном музее.

– Да, ты прав. Мы допросили Грэма по поводу двойного нападения. Никаких улик против него у нас нет, хотя запись наружной камеры может помочь установить личности нападавших. Встреча с представителями полиции Министерства обороны назначена на завтра.

– Будем надеяться, что сержант Кодвелл объяснит нам, чем ее так заинтересовали Мари Теннент и «Милый Дядюшка Виктор».

Он услышал, как Фрай издала звук, похожий то ли на пренебрежительное фырканье, то ли на вздох смирения.

– Нам обещали, что они поделятся своей информацией, – сказала сержант. – Идиотизм держать детали расследования в тайне от нас. Из-за них мы работаем в полной темноте.

– Но неплохо было бы разжиться своими собственными данными перед этой встречей, как думаешь?