– Пусть десятка из твоего эскадрона поможет раненым добраться до лекарей. – Он повернулся к небольшим воротам в задней части редута, которые все еще оставались закрытыми. – Я хочу, чтобы все наши солдаты построились здесь. Займись этим.

– Да, командир. – Мирон отсалютовал и рысцой побежал исполнять приказ.

Катон посмотрел ему вслед, не совсем понимая, почему декурион только сейчас вошел в редут, когда он должен был возглавлять своих людей. Затем взобрался на земляной вал, чтобы оглядеть частокол по всей линии обороны варваров.

Возле укреплений продолжалась яростная битва. Самая жестокая схватка шла у небольшой бреши, здесь масса вражеских воинов продолжала удерживать легионеров. На переднем плане Катон видел варваров, которые оставили форт и теперь бежали к берегу, где на отмели лежали многочисленные плоскодонные лодки. Горстка воинов пыталась удержать своих соплеменников, которые уже начали стаскивать их в воду.

Еще дальше Катон заметил группу всадников в развевающихся плащах и нескольких друидов в темных одеяниях. Они видели своих воинов, бегущих от редута, и один из друидов начал быстро отдавать приказы. Катон понимал, что нельзя терять времени: им следовало воспользоваться тем, что они захватили фланговые укрепления врага.

Он обернулся и убедился в том, что бо́льшая часть когорты построена у него за спиной, а остальные пробираются через бреши в частоколе. «Воронам», получившим легкие ранения, пришлось отступить в сторону, чтобы их товарищи могли присоединиться к тем, кто готовился вновь атаковать врага. Катон спустился вниз, указал на ворота и велел Мирону:

– Открыть ворота!

Когда декурион взял десятку солдат, чтобы заняться воротами, префект обратился к «Кровавым воронам».

– Пока вы справлялись очень неплохо, парни. Теперь на нашем штандарте появится новая медаль. – Он показал на золотые диски, украшавшие шест, который держал Траксис. – Но сперва давайте довершим дело атакой, на которую способны только «Кровавые вороны». Снаружи нас поджидают тысячи ублюдков-кельтов, но сейчас их отвлек на себя Четырнадцатый легион. Парням легата Валента приходится нелегко, пора им помочь.

– Проклятые легионеры! – послышался чей-то голос из задних рядов. – Если хочешь все сделать правильно, позови «Кровавых воронов»!

Солдаты одобрительно закричали, и Катон не успел определить, кто это сказал, однако улыбнулся и поддержал его кивком:

– Именно! Теперь наше время. Когда я отдам приказ, когорта должна стремительно войти в ворота и выстроиться в шеренгу вдоль фланга врага. И когда это случится, нам следует действовать жестко и четко. Эскадрон Мирона очистит земляной вал, остальные пойдут дальше. Держать шеренгу, ничто не должно остановить нас. Все ясно?

Солдаты одобрительно взревели и вскинули мечи вверх. Они пришли в возбуждение, и Катон понимал, что может на них положиться – когорта выполнит задачу, возложенную на нее Квинтатом. Он повернулся к воротам, перехватил щит и тут только заметил, что вдоль клинка его меча течет кровь, отчего рукоять стала липкой. Катон наклонился, вытер меч о тунику мертвеца и выпрямился, готовый к новой схватке.

– «Кровавые вороны», рысью, вперед!

Он побежал к воротам, чувствуя, как ножны и кинжал постукивают по бедрам. Сзади послышался топот бегущих солдат, тяжелое дыхание и бряцанье доспехов.

– Мирон, твой отряд пойдет первым, и как только вы окажетесь на открытом месте, постарайтесь подняться на земляной вал как можно скорее.

– Слушаюсь, командир.

Мирон и его люди заняли место впереди колонны, «Кровавые вороны» выскочили из редута, промчались по изгибающему рву – и перед ними открылась линия берега. Катон хотел, чтобы вид тысяч вражеских воинов не смутил его солдат, поэтому изо всех сил старался соблюдать внешнее спокойствие. Справа он заметил несколько лодок, медленно пересекавших канал, – в них сидели сумевшие сбежать варвары. Не приходилось сомневаться, что их ждет холодный прием со стороны соплеменников, наблюдавших за боем с другого берега. И это было плохо – уж лучше б они сражались упорнее. Теперь варварам, оборонявшим береговую полосу, придется нелегко – они заплатят немалую цену за трусость своих товарищей.

Катон выбрал место, находившееся в пятидесяти шагах от редута, рядом с водой, и, остановившись, указал в сторону земляного вала:

– Построиться в шеренгу!

Декурионы заняли места возле своих эскадронов, а Мирон и его солдаты продолжали бежать по заснеженной земле к тому месту, где длинный земляной вал соединялся с редутом. Путь им преграждала лишь горстка вражеских бойцов, большая часть которых была втянута в схватку, кипевшую в центре. Мирон повел своих людей вверх по склону, затем построил в плотную колонну, приготовившись броситься в атаку по команде Катона.

Когда все построились, префект повернулся, чтобы осмотреть открывшуюся перед ним территорию. Полоса земли между земляным валом и водой была узкой, не более сорока шагов в самой широкой части. Когорта, в которой оставалось около трехсот воинов, могла нанести чувствительный удар по врагу в начале наступления, но у Катона не было иллюзий относительно дальнейшего хода сражения – как только пройдут первые мгновения атаки или враг сумеет организовать сопротивление, «Кровавые вороны» будут остановлены. В лучшем случае он мог рассчитывать, что варвары будут ошеломлены и отвлекутся от схватки с легионерами Квинтата. Если XIV легион сумеет прорваться за частокол, то сражение на этом берегу закончится.

Катон посмотрел вперед и поднял меч:

– «Кровавые вороны», в атаку!

Они побежали по растоптанному снегу узкой цепью овальных щитов и сверкающих мечей, над полными решимости лицами поднимался гордый штандарт «Кровавых воронов». Траксис вскинул его высоко над головами, чтобы враги увидели его и поняли, с кем им придется встретиться. Отряд всадников, который Катон недавно заметил, рассредоточился – часть варваров поскакала вдоль берега, чтобы предупредить об атаке прорвавшихся с фланга римлян. Однако друид и еще несколько всадников остались, пытаясь организовать своих спасающихся бегством соплеменников. Одновременно он приказал воинам, защищавшим частокол, повернуться, чтобы встретить нового врага, но Мирон и его эскадрон уже мчались вдоль земляного вала, убивая или отбрасывая в сторону тех, кто пытался встать у них на пути; при этом они не теряли темпа и не отставали от остальных «воронов».

Наконец, они добрались до первой лодки на берегу. Катон заметил кровавый след рядом с корпусом и на носу и в следующее мгновение увидел лежавшего в лодке мальчишку лет пятнадцати – у него была практически отсечена рука. На мгновение их глаза встретились, и Катон побежал дальше. В сотне шагов впереди друид и его спутники сумели организовать две или три сотни воинов, которые поспешно строились, чтобы принять удар римлян.

– Продолжаем наступление! – крикнул Катон.

Он бросил взгляд налево и увидел, что большая группа вражеских воинов приготовилась встретить отряд Мирона. Их было достаточно, чтобы существенно замедлить наступление римлян вдоль земляного вала. Катон понял, что когорта больше не сможет сражаться как единое целое. Теперь оставалось рассчитывать, что им удастся продвинуться вперед как можно дальше.

Они преодолели половину расстояния, отделявшего их от варваров, когда Траксис закричал:

– Осторожно!

Катон увидел, как со стороны противника летит туча стрел, и поднял щит, прикрывая голову и плечи.

– Поднять щиты! – приказал префект.

«Кровавые вороны» тут же последовали примеру Катона – как раз в тот момент, когда с серого неба на них обрушились стрелы и их наконечники застучали по щитам. Катон уловил и звуки более глухих ударов – это начали свою атаку вражеские пращники; иногда камни из-за силы удара оказывались даже опаснее стрел. Рядом послышался крик – один из солдат споткнулся, у него была разбита голень. Он остался сзади, прикрываясь щитом, а его товарищи продолжали бежать дальше.

Катону пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ускорять и не замедлять шага под градом стрел и камней – он знал, что нельзя нарушать строй. Так что они понесли еще несколько потерь, прежде чем приблизились к варварам. В последний момент Катон рискнул выглянуть из-за щита и увидел яростные лица кельтов, поджидавших противника, а за ними – друида, который криками подбадривал своих соплеменников. Катон не сомневался, что он проклинает римлян.