«Кровавые вороны» были на полпути к вершине, когда Катон услышал приказ сформировать «черепаху».
– Дерьмо, – пробормотал он.
Фестин и его три центурии из когорты вот-вот двинутся в сторону прохода, враг начнет швырять в них сверху камни, и многие погибнут, прежде чем доберутся до баррикады и вступят в сражение с воинами декеанглиев. Катон призвал на помощь все свои силы и, цепляясь за выступы, пополз к цели быстрее. Впереди он увидел узкий уступ и чуть дальше на фоне неба, как ему показалось, вершину скалы. Префект даже не заметил, что дождь наконец прекратился и вода на поверхности камней засверкала в первых лучах солнца.
Он добрался до уступа и без сил, задыхаясь, опустился на пятки. Дожидаясь остальных, посмотрел вниз на казавшиеся маленькими ряды легионеров и увидел, что последний солдат занял свое место в «черепахе». Они делали все медленно и спокойно, а через мгновение Катон разглядел легата, который подъехал к ним и принялся дико жестикулировать, размахивая руками перед носом центуриона Фестина. Тот отсалютовал, потом, повернувшись, выкрикнул приказ, первые три легионера двинулись вперед – и вся формация стала похожа на чешуйчатого жука, ползущего к проходу между скалами.
Первые десять человек Катона присоединились к нему на уступе; они тяжело дышали, их лица раскраснелись от усилий. Но времени на отдых не было.
– Вперед, парни! Последнее усилие, и мы наверху. А там прикончим ублюдков до того, как они успеют причинить нам серьезный вред.
Он не стал ждать ответа, поднялся на ноги и ухватился за следующий выступ. Благодаря тому, что уступ был довольно широким, остальные смогли начать карабкаться наверх рядом друг с другом, и Катон с облегчением понял, что они доберутся до вершины ударной волной, а не по одному. И тут он услышал треск и шорох падающей земли, оглянулся назад и увидел, как один из солдат цепляется рукой за камень, который сдвинулся с места, соскользнул на уступ и свалился вниз. В следующий момент послышался испуганный крик, через секунду он стих, зазвучал снова, уже громче, – один из «воронов» полетел вниз с высоты в тридцать футов или около того, несколько раз перевернулся в воздухе, ударился головой о большой валун и замолк. Но эхо его голоса еще несколько мгновений носилось между скалами, отражаясь от склонов.
– Не останавливаться! – крикнул Катон насколько мог громко, опасаясь, что падение солдата могло привлечь внимание врага у них над головами.
«Кровавые вороны» прекрасно понимали, какая им грозит опасность, и изо всех сил поползли наверх. Катон увидел, что до вершины осталось не больше десяти футов, и почувствовал облегчение. И тут краем глаза он уловил какое-то движение, повернулся и увидел, что на них смотрит одетый в меха варвар, который находился примерно в пятидесяти футах дальше по склону. Он вытянул перед собой руку и испуганно вскрикнул.
– Они нас заметили, – выдохнул один из ауксилиариев, и «Кровавые вороны» замерли.
– Не останавливайтесь! – взревел Катон, уже не пытаясь понизить голос, поскольку их все равно заметили. – Наверх! Наверх!
Отчаянно сражаясь с усталостью, они продолжали взбираться вверх, когда вражеский воин промчался по неровной земле между валунами, на ходу вытащив меч, и атаковал римлян. Он оказался возле одного из ауксилиариев, когда фракиец подтягивался на площадку наверху. Тот слишком поздно заметил опасность и вскинул вверх руку, чтобы защититься от удара. Оружие дикаря засверкало в лучах солнца; послышался глухой стон, когда тяжелый клинок разрубил плоть и кость, практически отсек фракийцу руку и вонзился в плечо. Ауксилиарий задохнулся, из обрубка ниже локтя фонтаном брызнула кровь, и солдат упал. Но из-за его спины начали появляться его товарищи; они на ходу отстегивали щиты и доставали мечи, чтобы встретить врага, который даже не успел повернуться.
Заглянув ему за спину, Катон увидел, что примерно в пятидесяти шагах еще около двадцати воинов стоят у края скалы с тяжелыми камнями в руках, приготовившись сбросить их на головы наступающих легионеров. Похоже, они не слышали предупредительного крика своего соплеменника, и Катон, приложив руки ко рту, громко заорал, привлекая их внимание. Ближайшие к нему варвары оглянулись, увидели римлян и помчались по усыпанной камнями земле, чтобы защитить свои позиции.
Увидев своих товарищей, первый варвар осмелел, вонзил меч в шею раненого римлянина, вытащил его и бросился к следующему ауксилиарию. Наверху уже были пять римлян, включая Катона, и они приготовились сразиться с врагом. Префект глянул на склон, по которому продолжали карабкаться его солдаты.
– Лезьте сюда! Быстрее, будьте вы прокляты!
Затем он повернулся, чтобы присоединиться к остальным, когда к ним подскочил вражеский воин, замахнувшись мечом по широкой дуге в сторону ауксилиария, оказавшегося у него на пути. Несмотря на усталость после тяжелого подъема, римлянин выставил перед собой щит и, шагнув к врагу, сделал выпад клинком. Варвар сложился пополам и рухнул на колени. Острие меча прошло сквозь меховой плащ у него на спине и позвоночник, и варвар упал вместе с римским мечом в теле. Ауксилиарий толкнул его ногой на каменистую поверхность, наступил ему на спину и вырвал окровавленный меч.
– Отличная работа! – Катон хлопнул ауксилиария по плечу, достал меч и приготовил щит, мимолетно отметив, что его парни встали рядом.
У себя за спиной он слышал ворчание и проклятья других «воронов», добравшихся до вершины и поднимавшихся на ноги. Уже через пару мгновений они присоединились к своим товарищам, готовым встретить врага. Когда один из них шагнул вперед, Катон крикнул ему:
– Стой на месте! Подожди остальных.
К тому времени, когда последний римский солдат забрался на вершину скалы, первый из варваров остановился на расстоянии копья от них. Со злобным выражением на лице, держа меч в одной руке и маленький щит в другой, он оценивающе смотрел на фракийцев. Когда к нему двинулись соплеменники с такими же решительными лицами, он уставился на Катона, широко открыл рот, оскалился, издал дикий боевой клич и бросился в атаку. Префект едва успел выставить перед собой щит, чтобы отразить первый удар врага. Острие его меча скользнуло по краю щита, тот повернулся в руке Катона, и его грудь оказалась незащищенной, когда варвар нанес мощный удар своим щитом. Катон отбил его и не слишком сильно – так, что наверняка даже синяка не осталось, – ткнул своего противника в грудь, защищенную кольчугой. Но этого хватило, чтобы тот отлетел на шаг назад, прежде чем оба снова приняли боевые стойки. Катон смутно ощущал, что рядом с ним его товарищи сражаются с врагом за то, чтобы овладеть вершиной скалы. Звон оружия и стук щитов сопровождали крики и проклятия.
Воин, стоявший перед Катоном, занял низкую стойку, внимательно за ним наблюдая и дожидаясь, когда римлянин пойдет в наступление. Префект мрачно улыбнулся, поняв, что инициатива перешла к нему, сделал с левой ноги быстрый шаг вперед и выставил перед собой щит, заставив противника взмахнуть мечом, чтобы сохранить позицию. Катон принял удар на щит и бросился на врага. В последний момент он опустил голову в шлеме и ударил варвара в лицо укрепленной пластиной, закрывавшей брови. Удар получился таким сильным, что у Катона заболела шея, но неожиданная атака сделала свое дело, и вражеский воин отступил назад. Он был так ошеломлен, что не сумел защититься. Катон вонзил меч ему в горло, и во все стороны полетели брызги крови. Не теряя времени, префект тут же вытащил свой клинок. Воин уронил меч, прижал руку к горлу и под жуткое бульканье рухнул на колени.
Катон промчался мимо него и принялся оглядываться в поисках нового противника. Вокруг главным образом шли схватки один на один. Тут и там перевес был на какой-то одной стороне; некоторые противники, воспользовавшись хаосом, наносили удар врагу в спину, когда тот отворачивался. На поле боя не было никаких правил: убей или убьют тебя. Катон почувствовал на себе взгляд высокого смуглого воина с волосами, завязанными кожаным ремешком. Обеими руками тот держал топор с длинной рукоятью, которым размахивал по большой дуге, не сводя глаз с Катона. Мышцы на его руках напряглись, когда топор начал двигаться все быстрее, и варвар, издав дикий крик, бросился на префекта.
