* The Lawyer «I wanna mmm...»

http://pleer.wm-scripts.ru/search?q=the+lawyer+-+i+wanna+mmm

*

Словно подув в огромную трубу, громко загудел электровоз.

Вик вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей, и машинально облизал губы. Курить хотелось неимоверно, но выход в тамбур преграждал дежурный. Достав пачку, Вик помял сигарету в пальцах, понюхал, шумно втягивая воздух, и убрал обратно в нагрудный карман. Опять посмотрел в окно. Откинул голову назад, упираясь затылком в потёртую стену, и прикрыл глаза, прислушиваясь к стуку колёс, которые, торопливо стуча на стыках, пели какую-то свою песню, словно стараясь подбодрить: «Будет всё у вас отлично. В жизни личной, в жизни личной. Жизнь прописана построчно. Точно-точно. Точно-точно».

Состав, постепенно замедляя ход, затормозил возле невысокого здания вокзала небольшого южного городка.

По пустому перрону, забросив на плечо метлу, неторопливо прошёл дворник. За ним следом, словно опахалом помахивая пушистым хвостом, бежала чёрная дворняга.

– Р-р-ро-о-та! Па-а-дъём! – чёткий раскатистый баритон сержанта разлетелся по вагону, отскакивая мячиком от стен. – Н-н-на выход!

Вокруг сразу задвигались. Без суеты и ненужной торопливости. Чёткими, выверенными движениями, не мешая друг другу, выстраиваясь в проходе.

Вик, бросив попытки разглядеть название станции, поднялся с места и несильно пихнул Андрея в бок:

– Решил дальше ехать?

– Ну а что, я бы ещё пару тысяч километров подремал, – Андрюха сладко потянулся, хрустнув суставами, и плавным движением соскочил с полки, на ходу натягивая форменную куртку и вставая на своё место в шеренге.

*

В широком коридоре распределительного пункта, похожем скорее на большой зал, с ровными рядами дверей с одной стороны и высокими окнами – в которые бил яркий полуденный свет – с другой, стоял ровный гул голосов. Военные в различных званиях, но с одинаково деловым видом, зажав в руках папки с бумагами, то заходили, то выходили в многочисленные кабинеты. В самом конце зала, за массивным канцелярским столом с резными толстыми ножками, сидел прапорщик. Спустив очки на самый кончик носа, он внимательно изучал разложенные перед ним на широкой столешнице документы. Сверившись со списком, громко выкрикивал фамилию и поднимал взгляд, строго оглядывая зал поверх очков. И как только названный поднимался и чётким шагом подходил к нему, удовлетворённо кивал и ставил остро заточенным карандашом большой крыж в списке.

В ожидании своей очереди Вик пристроился у окна, недалеко от стола прапорщика. Присев боком, поставив ногу на широкий подоконник, выкрашенный тёмно-синей краской, достал из нагрудного кармана письмо, полученное перед самым отъездом из учебки. Расправил на согнутом колене мятый листок и в очередной раз перечитал.

Мать писала, что у них всё по-прежнему, без изменений. Вот только баба Зина чуть приболела, но сейчас ей уже лучше. Лёшик учится и помогает по дому. Отчим пьёт, но нечасто. Пусть Витя не волнуется. Главное, как он сам? Всё ли в порядке? Чем кормят? Не обижают ли? Что говорят, куда направят служить дальше?

И в каждом слове тревога, тревога...

А в конце пара строк неровным детским почерком:

«Здравствуй, Витя! Как тебе служится? У меня всё хорошо. Я носил в школу твою фотографию, где ты в форме и с автоматом. Все пацаны мне завидуют. Приезжай поскорее домой, мы с мамой Раей по тебе скучаем».

Виктор улыбнулся Лёшкиным словам и опять вернулся к середине письма, где мать писала, что встретила недавно участкового. И он всё говорил ей про какого-то лысого, которого поймали на торговле травой, и что скоро будет суд, и его точно посадят. И пусть Рая радуется, что сына забрали в армию, а то пошёл бы следом.

«Не пойму никак, что этот идиот несёт? Какой лысый? Какая трава? Витя, что случилось?! Тебе ничего не грозит?! Сынок, Христом Богом прошу, не связывайся ты с этими уголовниками».

Вик сжал челюсти, отчего на них заходили желваки, и пробормотал еле слышно:

– Не волнуйся, мама. Всё хорошо. Всё будет хорошо.

– Что пишут? – Андрюха подлетел сзади и навалился на спину, через плечо заглядывая в мятый листок.

– Да всё то же, – Вик убрал письмо обратно в карман и, повернув голову к другу, улыбнулся. – Не вызывали ещё?

Не успел Андрей ответить, как до них донеслось:

– Фетисов!

Вмиг став серьёзным, Андрей одёрнул форму, расправляя невидимые складки, и чётким шагом направился к столу.

– Ни пуха, – бросил вслед Витька.

Разговора Витьке не было слышно, и он напряжённо вглядывался в лицо прапорщика, пытаясь по губам угадать, что тот говорит Андрюхе.

Минуты через три Андрей вскинул руку к козырьку фуражки, отдав честь, и, щёлкнув каблуками, развернулся. Витька тревожно и нетерпеливо смотрел на друга. Но по его серьёзному, ничего не выражающему лицу, никак не мог определить, что тот чувствует.

До конца свою роль Андрюха не выдержал. Не дойдя пары шагов, расплылся в счастливой улыбке и кинулся навстречу, радостно вопя:

– ВДВ! Вик! Слышишь?! ВДВ! – обхватил ладонями Витькино лицо, заглядывая в него блестящими от радости глазами, и засмеялся громко и задорно. – Мы с тобой в ВДВ, Вик!

– Да подожди ты, – Вик сжал пальцами его ладони на своём лице и недоверчиво усмехнулся. – Меня ещё не вызывали.

– Не ссы, Вик. Я видел список. Наши фамилии одинаково помечены. Так что вместе.

Витька, глядя в счастливое лицо друга, не удержался и тоже засмеялся.

– Чецкий!

– Меня. Ну, всё. Пошёл, – он глубоко вдохнул и облизал пересохшие от волнения губы.

– Ни пуха.

– К черту.

Ветерок, залетев в форточку, пробежал лёгкой волной по столу. Быстро усиливая напор, зашуршал разложенными листами бумаги, путая и сбрасывая их на пол. И стремительно ворвался в открывшуюся напротив дверь, намереваясь – после учинённого беспорядка – сбежать в противоположное окно.

Высокий, широкоплечий полковник в полевой форме, не обращая внимания на поднявшийся сквозняк и недовольного прапорщика – ладонями прижимающего к столешнице документы – не торопился зайти в кабинет. Услышав Витькину фамилию, он остановился на пороге и обернулся, жмурясь против солнца – что било в высокое окно коридора – пытаясь разглядеть застывшего возле прапорщика парня. И, нахмурив брови, задумчиво забормотал: