Странница кивнула участливому легионеру и нерешительно вошла в ворота.

– Я – человек? – чуть слышно спросила она у своего отражения, заглянув в деревянную колоду, полную чистой воды. Худое лицо, черные росчерки бровей на высоком лбу, прямой нос… Значит, человек. Стражнику виднее. Разрушив иллюзию зеркала, она смыла кровь и грязь, но так и не узнала себя. Холодная колодезная вода потекла по шее, оставила мокрые полоски на груди. Отвернувшись от своего потерянного взгляда, девушка побрела по самой широкой улице города.

Дома Готы нависали над мостовой ступенями: верхние этажи нагло выдавались над нижними, расхлябанно подбоченясь на деревянные подпорки, а то и вовсе соединялись с домом через дорогу одной крышей, покрытой тесом или каменной черепицей. Потолок из почерневших от времени балок опасно наклонялся над редкими прохожими, зато защищал от дождя. Типичный провинциальный город, возможно более запущенный, чем другие города Эймара.

Свернув с главной дороги и проплутав среди тупиков и зловонных переулков, пустынных в утренний час, странница вышла на городскую площадь. Свет и шум замедлили было ее шаги, но водоворот толпы, следующий от подводы к подводе, подхватил девушку, как щепку. Зычные голоса торговок призывали купить овощи, речную рыбу, зерно и муку; смачно ругались покупатели, кляня последними словами погоду и высокие цены. Люди толкались, лузгали семечки и сплевывали очистки на разбитую мостовую. Странница прошла мимо телеги с битой птицей, отвернувшись от безголовых кур с грязными перьями; от прилавка с дарами полей на нее пахнуло глиной и ароматом яблок, а торговка, разливающая бражку под закуску из горячих пирогов произвела неизгладимое впечатление на желудок.

Доска объявлений, установленная посреди площади, вызывала брань проезжающих мимо возниц своей никчемностью: в Готе прочесть написанное мог только тот, кто взял на себя труд его написать, а таких грамотеев в городе были единицы. Но деревянный щит, кривой от бесконечных дождей и изначальной небрежности плотника, сулил страннице передышку от толчков прохожих и съедобных соблазнов. Укрывшись под его односкатной крышей, она разгладила руками несколько бумажек, свернувшихся в трубочки от сырости. С трудом разбирая каракули, странница узнала о пропаже белой козы, о розыске преступника с туманным описанием внешности и именем «Гервант», а также о дварфе, дающим деньги в долг без процентов. Под последним объявлением имелась приписка очень мелким почерком, сообщающая реальные условия займа, но она была настолько запутанной, что девушка ничего не поняла. В любом случае, «щедрый» ростовщик не подарит золотой просто так.

– Эй, а ты умеешь читать? Или притворяешься, что умная?

Странница обернулась – детский голос обращался к ней. Мальчик лет восьми оставил свою мамашу, занятую покупками впрок, и отправился на поиски более интересных объектов для изучения, чем еда на подводах.

– Слыхала про злодея, которого Гервантом кличут? У него в банде убивцев – куча человек, кроме страшенных эльфов и коротышек. Они нападают по ночам, а потом до утра пьют кровь и потрошат детей, – рассказчик вытаращил глаза, приходя в восторг от своей смелости, – читай, их поймали? Там все написано! Вот здесь, или здесь…

Он поочередно ткнул ивовым прутом в несколько случайных объявлений. От щита оторвался лист жесткой гербовой бумаги и упал страннице под ноги. Подняв листок, она прочла несколько строчек: «высочайшим приказом», «повышение налога на…», 20 октября 3223 года. Взгляд странницы скользнул по орлу, гордо расправившему крылья над ровными строчками, и ее сердце встрепенулось от внезапной ненависти. Девушка скомкала распоряжение властей и отбросила прочь. Не этот герб должен висеть на доске, а другой! Расчистив пространство от намокших бумажек, странница отыскала на земле камень и изобразила символ змеи с мечом в зубах. Ее рука оказалась тверда и искусна, а подгнившее дерево доски объявлений податливо, как масло. Рисунок занял все пространство щита, был четок и хорошо виден издали. Странница смутно понимала, что символ змеи и меча невероятно важен для нее, более того, он и есть смысл всей ее жизни! Но вспомнить, какому государство принадлежит герб, девушка не смогла.

Она отступила на шаг, разглядывая дело своих рук и не замечая маленького зрителя, в миг забывшего о морейском детоубийце. Ребенок напомнил о себе истошным визгом. Призывая на помощь мать, мальчик бросился в толпу. Заволновалась вся площадь – люди, толкаясь, протискивались вперед, смотрели на девушку со страхом и неприязнью, возмущенно переговаривались и звали стражу. Странница не понимала причин переполоха. Чем она заслужила всеобщее осуждение? Что дурного в символе, почему эти люди так злы? Прижавшись спиной к гнилым доскам, девушка молча переводила взгляд с одного лица на другое. Когда мысль о побеге пришла страннице в голову, ее уже окружало плотное кольцо готцев.

– Вот отродье архонтское! Вы только посмотрите – при всем честном народе эдакое малевать, да на площади!

– А, может, у нее меч запрятан, мало ли?

– Это где же? Да на ней, кроме вшей, ничто не спрячется!

Раздались смешки, но веселье было недолгим:

– А вдруг – подосланная она? Сейчас как выскочат архонты и порубают нас в капусту! А если и не они – так люди наместника! Невелика разница, кто брюхо вспорет!

На мгновение наступила тишина. Самые благоразумные жители Готы одумались, похватали свое барахло и побежали домой бояться за крепкими засовами.

– Архонты – в Готе? Да откуда?

– Оттуда! Проклятый тракт под боком, забыли?

Толпа рассасывалась, уступая место городской страже.

– Именем Императора и наместника Готы: приказываю разойтись! – солидный бас коменданта крепости приводил зевак в чувство, а торговцев – в отчаяние.

– Все по домам! Живо! – вторили ему голоса простых служак, добавляя к приказам доходчивые ругательства.

– Берем каждого пятого!

Легионеры избавились от яблочных огрызков и быстро навели порядок. Народ разбегался с площади со скоростью ошпаренных тараканов. Арестованные горожане были отпущены после серьезного внушения, но нарушительницу спокойствия скрутили и отвели в крепость Готы. Ей предстояло ответить за свое преступление по всей строгости закона.

В этот день торговля не задалась.

Наместнику Готы было от силы лет двадцать. Протеже знатных родственников, сир Годфри ванн Верден пока не успел вписать свое славное имя в анналы истории, но собирался сделать это в течение ближайших лет. У юноши был выбор: занять незначительную должность в столице или царить здесь, на периферии. И до сегодняшнего дня наместник не сильно сожалел, что променял удобства Аверны на непролазную грязь Готы. Если бы не одно происшествие…

Сир Годфри коротал дни службы в кабинете одного из донжонов крепостной стены города. Убогое помещение больно ранило его тонкий вкус, не помогали даже безделушки, привезенные с собой из дома. Суровая действительность так и норовила испортить приятное ощущение от полноты власти, доверенной Императором! «Здесь отвратно готовят!» – думал наместник, ковыряясь в тарелке. «Почему все, что родят окрестные поля, такое пресное и уродливое?» – безответно вопрошал он Создателя, разглядывая надоевшую еду и представляя себе типичную готку – крупную бабу с грубым лицом.

Единственным свидетелем его подвига в служении Императору было большое серебряное зеркало. В нем отражались стол, заваленный бумагами, бутылками и предметами туалета, и лицо сира Годфри в ореоле светлых кудрей.

Стук в дверь отвлек наместника от мыслей государственной важности.

– Да, войдите, – раздраженно ответил он.

– Сир, нищенку допросили и проверили, она не архонт, – сообщая новости, младший офицер легиона умолчал о самом главном.

– Не архонт? Прекрасно. Хорошо проверили? Эта погань умеет притворяться так, что не каждый маг раскусит. А каковы мотивы поступка? Зачем девка символ изображала? Если она сама архонтом не является, значит, ее подослали и заплатили. Кому-то выгодно посеять смуту в моем городе! Нашли при ней хоть что-нибудь? Монеты, рисунки? Откуда у этой дорожной босоты художественные навыки, ясно же, что неграмотная! Я сам видел – она знак уверенно вывела, как заученное задание. Значит, есть сообщники! Сообщников взяли?