Лиандра не пошевелилась. Тихий голос Хана завибрировал от сдерживаемой ярости:

– Заговоришь, как шелковая! Потому, что немые не молчат. Они стонут от боли и мычат, когда хотят сказать, но не могут; а те, кому отрезали язык, не наворачивают за столом мясо. Можешь Герванта водить за нос, но не меня!

Подойдя вплотную, Ханлейт схватил девушку за шею одной рукой. Холодея от крепкой хватки сильных пальцев, она молча вцепилась ему в запястье. Но Хан – не Лето, которому можно было дать отпор! Эльф грубо отодрал ее руку и опустил, удерживая вдоль тела. Лиандра застонала.

– Ну? – неумолимо настаивал он, жестче сжимая пальцы на ее шее.

– Отпусти, – шепнула Лиандра одними губами.

Эльф, услышав подтверждение своей догадки, оттолкнул девушку. Ее голова с глухим стуком ударилась о заднюю стенку буфета.

– Зачем ты притворялась?

– Я… потеряла память.

– Не вижу связи.

Прямой связи и не было… Но правдивый рассказ вышел бы таким долгим и запутанным, что эльф мог и не поверить!

– Ты – архонт? – задал Хан новый вопрос.

Опять это слово. И опять про нее. Что отвечать? Лиандра молчала, глядя на эльфа настолько сложно, что Ханлейт снизошел до объяснений:

– Ты дерешься, как архонт. У тебя было много шансов убить меня: в поединке, при падении, и даже сейчас, когда я без оружия! Так в чем же дело? Где твоя магия? Играешь со мной?

– Я не архонт. Так решили в крепости.

Лиандра не знала, хорошо быть архонтом или плохо и сказала как есть, но Хана ее ответ неприятно удивил:

– Где?!

– В Готе.

– Ты была в казематах?

– Да. Меня пытали.

– За что?

Девушка со вздохом опустила глаза, лишний раз убедив Ханлейта в своей неискренности.

– Не вижу следов пыток, – едко сказал он, оглядывая ее лицо и фигуру.

– Они на спине.

– А ведь я проверю!

Хан повернул ее лицом к буфету и бесцеремонно задрал куртку вместе с туникой. Лиандра не сопротивлялась. Эльф увидел уродливые, не полностью зажившие рубцы – следы жестокого избиения плетьми и красную полосу от удара своего меча. Ханлейт осторожно опустил одежду и продолжил обвинения:

– Из казематов Готы есть только два пути: вперед ногами или шпионкой властей. Я понял, какой ты выбрала!

– Я не выбирала. Меня бросили в яму.

– Тогда я говорю с призраком. Яма – это могила, убивающая временем.

– Я сказала правду.

– Посмотри на меня.

Ханлейт развернул девушку к свету и впился в ее лицо взглядом, словно пытаясь прочесть мысли, увидеть насквозь. Лиандра заметила, что глаза у эльфа зеленые, как осока, и совсем не злые. В их глубине было много пережитого, горечи и суровой мудрости. Настоящий омут. С отравленной водой.

– А ты – человек, Лиандра? Это ведь не твое имя.

– Я не помню своего.

Какой странный вопрос – человек ли она… Хан оставил Лиандру в покое и задумался.

– Поджог в Готе Герванта удивил, и только. Если он узнает о казематах, тебя ждет допрос пострашнее моего, а у нелюдя достанет ума сделать выводы. Ты зашла слишком далеко. Не пытайся улизнуть – поймают. Будешь и дальше ломать комедию с немотой – тебя раскусят. И накажут в любом случае.

Ханлейт направился к выходу, обернулся на пороге и добавил:

– Для Герванта важны факты, слово «доверие» для него – пустой звук, а ты и так долго лгала. Подумай об этом.

Лиандра осталась одна. Все, что она сделает – будет иметь ужасные последствия. Заговорит – придется объяснять, почему молчала; не заговорит – ее секрет знает Хан. Как поступит эльф? Доложит Герванту обо всем, что услышал? Девушка начала дрожать от волнения и холода и стояла на месте, глядя в запертую дверь. Вот-вот в нее ворвутся, и…

– Он не скажет.

Лиандра вздрогнула – она не сомневалась, что находится в сарае совсем одна.

– Он не скажет, и я и тоже буду молчать. Хан прав – о казематах крепости Герванту говорить нельзя. Он не поверит.

Девушка узнала мелодичный голос Киндара. Избитый эльф стал невольным свидетелем разговора с Ханлейтом.

– Я могу уйти, прямо сейчас. Я убегу, у меня есть лошадь! – с отчаянным упрямством возразила Лиандра, но так и не решилась выйти.

– Уже нет. Я все видел, эти стены похожи на решето. Как думаешь, зачем эрендолец ходил в конюшню? Предупредить твое бегство. Он рассудил правильно: ты далеко зашла, бежать нужно было гораздо раньше. А ты не могла бы подойти ближе? Мне тяжело говорить громко.

Эльф лежал на спине в дальнем углу сарая, надежно спрятанный за рухлядью. Лиандра нашла его и села рядом, обхватив руками колени. С гримасой боли Киндар повернул голову, чтобы лучше видеть свою собеседницу. Гвидо выполнил приказ буквально – сломал эльфу ребра.

– Отсюда нельзя уйти, девушка. Разве ты не слышала, что тебе сказал Хан? Все так и есть. К Герванту – как в яму, выход из братства – только мертвым.

– Но тебя же выгнали?

На губах Киндара появилась мягкая улыбка, и он отрицательно покачал головой.

– Нет, я понес заслуженную кару за вранье. Будь иначе, со мной бы «говорил» не Гвидо, а меч Ханлейта. Смерть от его руки – это лучшая смерть, о которой я могу мечтать. Эрендолец убивает быстро.

– Ты желаешь себе гибели?

– Ничего не имею против.

Лиандра озадаченно посмотрела на Киндара. Весь облик эльфа говорил о смирении и покорности судьбе, в его лице не было ни страха, ни ненависти.

– Зачем ты здесь?

– Потому, что у меня нет выбора. Я убил ария.

– Ария? – непонимающе переспросила девушка.

– Да. Арии – маги, сильнейшие в Империи. Каждый из них подчиняет себе одну из стихий. Например, воду. Или огонь. Это очень важные и дорогие сердцу Императора существа, – объяснил Киндар с легкой иронической улыбкой.

– Тогда как же ты его убил?

– Ты хочешь спросить: «Как такой слизняк смог убить всесильного мага?» Дело в том, что арии – существа из плоти и крови, они пьют, едят, иногда болеют, как и все смертные. Я ее отравил.

«Ее? Так это была женщина?» – поняла Лиандра, но не стала уточнять.

– За содеянное меня ждут пытки на главной площади Аверны, пока «вся кровь не покинет тело и не остановится сердце». И чем дольше продлится наказание, тем приятнее будет Императору. Великая честь для маленького эльфа, правда? Так что братия Герванта для меня – наилучший из вариантов.

В старом хлеву повисло молчание. Где-то в его глубине через худую крышу просачивались дождевые капли и падали на металлическую поверхность. Унылый, монотонный звук нагонял тоску, казалось, что в мире не осталось чистого и сухого угла, где никто не угрожает расправой, нет страданий и боли.

– Зачем ты обманул, что умеешь врачевать?

– Ну, доля правды в этом есть. Моя родина – Озерный край, долина реки Виндала. Ты бывала там, девушка? Нет? – Киндар вздохнул, – жаль, ты не видела лучшее место на земле. Тогда представь: в долину не заглядывает зима, а благодатное солнце отражается в чистых водах бесчисленных озер. По их берегам растут удивительные растения, способные подарить моему народу красоту и молодость. Почти вечную, девушка. Увы, эльфы стараются не для себя – арии Императора должны быть не только грозны, но и прекрасны! Руки озерных эльфов, а до недавнего времени и мои собственные, трудятся во благо Империи, продлевая дни магам. Так вот, Лиандра – я убил свою госпожу, и не жалею об этом. Но я не врачеватель и не умею лечить боевые раны. Признаюсь, зубы тоже.

Рассказ Киндара показался Лиандре очень простым.

– Почему ты не объяснил все Герванту, как мне только что? – наивно спросила она.

Киндар посмотрел на нее странно-ласковым, немного удивленным взглядом:

– А кто изображал скромницу бессловесную?

Хороший вопрос. Наверное, с эльфом тоже не все так очевидно…

– Я никому не скажу! – уверила Лиандра.

Киндар только улыбнулся.

– Я считала, эльфы и так не стареют…

– А я думаю, что ты плохо разбираешься в эльфах. И не только в них. Вспомни, как выглядит эрендолец, и посмотри на меня.