Нелюдь заговорил тихо и зло:
– Дражайший эльф, именуемый Киндар, не сочтете ли за труд вылечить своего товарища? Вы лекарь уважаемый, не тот, что по зубам, а тот, что по другим частям тела, правда, Довбуш?
Довбуш только поморщился: от повязки и больного зуба он избавился при помощи самого Герванта.
– Зубы для вас – слишком мелко и недостойно, – продолжал главарь, – мы понимаем. Но у Чазбора разбита голова, а мужик без котелка на плечах – что ботва без репы: ни думать, ни воевать не умеет. Так вы поможете, сир?
Никто не смеялся, даже Тинк. Киндар сидел молча, уставившись в землю.
– Дай-ка, я угадаю – ты не лекарь. Ты – просто кусок бесполезного дерьма, что пристал к нам по дороге.
Хан, сидевший рядом с бочкой Герванта на низкой скамейке, поднялся, но главарь его остановил, положив руку на плечо:
– Не нужно, Ханлейт.
Оказывается, у мрачного эльфа было другое имя, более звучное, чем первое… Хан сел обратно и сделал тщетную попытку принять безучастный вид. Его лицо стало неприятным, взгляд, брошенный на Киндара, не предвещал ничего хорошего.
– Погода прекрасная, не жарко – самое время для вдумчивой беседы, – язвил Гервант, – Гвидо, объясни своему эльфийскому брату пару-тройку прописных истин. Ну, или большее количество, как настроение будет.
Гвидо встал и, схватив Киндара за одежду, точным ударом могучего кулака в грудь отправил под дождь, прочь от навеса. Эльф упал, подняв спиной брызги и проехался еще пару шагов, но вставать не собирался. Гвидо вразвалку подошел к своей жертве, поднял за куртку и снова отправил в грязь, на этот раз лицом вниз. Выбор у Киндара был небольшой: быть убитым Ханом намеренно или Гвидо – по случайности.
– Объясни эльфу, мой мальчик, что врать – это плохо, – учил Гервант, не вставая со своего места, – вот так, да. Двинь еще раз. Отлично! …Что ложь подрывает доверие… Сломай ему ребро, Гвидо. И еще одно.
Киндар не сопротивлялся. Валяясь в грязи, как тряпичная кукла, он не просил пощады и не пытался убежать.
– Достаточно, он все понял.
Промокший Гвидо, утираясь рукавом, вернулся под навес. Эльф остался лежать под дождем, не подавая признаков жизни. Бум-бум-бум, – стучал Гервант. Глухой утробный звук и очередная порция молчания вызывали у всех желание оказаться от места разборок подальше. Выдержав паузу, главарь оставил в покое бочку и спросил:
– Ну, и кто из вас был в Готе?
Разбойники переглянулись. Вроде как сам Гервант не советовал соваться в город, где поселился наместник Императора! Но вопрос был риторическим, потому что нелюдь уставился на Лето. Беззаботное лицо парня подурнело от тяжкого предчувствия.
– Ты сам сказал, что нужна лошадь, – ответил Лето упавшим голосом.
– Я не говорил, что из Готы.
– А где еще можно найти хорошего коня?
– Об этом ты должен был подумать сам.
– Ты сказал «конь», а не кляча, откуда мне было знать…
– Я выражался иносказательно.
Лето замолчал. Зато громко заголосил Тинк, указывая на Лиандру:
– Да это вообще не мы! Она все устроила! Лето говорил: «уводишь коня тихо и по-быстрому, а мы за воротами подождем», а девка наоборот сделала! Подожгла конюшни, чтобы весь легион за нами погнался!
– Весь и за вами? – язвительно переспросил главарь.
Посылая новенькую с Лето и Тинком, Гервант справедливо рассуждал, что из всей дюжины разбойников эти двое – самые безобидные. Украдут лошадь – хорошо, нет – ничего страшного, а запалят девчонку – тоже невелика потеря. Но слухи о ночном погроме в Готе докатились и до «Завидного котла»: людская молва расписывала происшествие непривычно-яркими для Мореи красками.
– Морда аквилейская, ты отправил беззащитную немую девочку в конюшни императорского легиона красть боевого коня?!
В устах Герванта эта фраза прозвучала чудовищно, тем более, что нелюдь был прав. Лето не нашел слов для ответа, за него вступился Тинк:
– Она не беззащитная! Она…
– Ты всегда точно исполняешь приказы, да, Лето? Тогда уважь меня – заткни пасть своему напарнику, пока он собственным языком не подавился.
Тинк посчитал за благо спрятаться за спину Лето и больше не подавать голоса.
– Допустим, у вас получилось, но как вы, мать вашу, из города удрали?
– По Проклятой дороге.
Кто-то протяжно свистнул. Тас демонстративно встал и отошел от Лето подальше, остальные тоже заерзали и нерешительно посмотрели на Герванта.
– И – остались собой? – странно спросил нелюдь, поочередно вглядываясь в лица Лето, Тинка и Лиандры.
– Да, обошлось… – вздохнул аквилеец.
– Я в жизни ничего глупее не слышал, – искренне сказал Гервант, – Лето, ты дурак или много выпил?
– Я не пил… – безнадежно оправдывался парень.
– Он в Готе пил не просыхая, – поведал Тинк громким шепотом, но получил пинок от кого-то из разбойников и заткнулся.
Гервант думал. По пьяни Лето способен на любую глупость, но на поджог имущества Императора парень бы не решился. К тому же, трусость Тинка обычно удерживала Лето от опасных авантюр. Поджечь конюшни с лошадьми – жестокий, дерзкий план, сильно попахивающий местью, и родился он в другой голове.
– Сестричка, выходи на свет, мы на тебя посмотрим. А вы, братья, не паникуйте: Тас, Чазбор и Мензенлир отметились в другом месте, и на нас готское беззаконие никто не вешает.
Голос Герванта утратил долю серьезности, что немного разрядило обстановку. Лиандру согнали с места толчками в спину.
– Ну, девица, поведай, где ты ремеслам убивца и конокрада научилась. Наверное, садилась на коленки к папеньке-ассасину и канючила: «научи меня кидать сюрекены харматанские, да четвероногих тварей объезжать!» Так было, нет?
Разбойники заусмехались, глазея на то, в какое смятение привел Лиандру Гервант. Девушка коротко посмотрела во двор и потупилась, сжав губы, словно хотела ответить, но не смогла.
– Я к тому, что такая причуда без пары не ходит. Что-нибудь еще ты уметь должна! Давай, поиграем в загадки, сестренка? Лови!
Гервант швырнул в Лиандру меч Гвидо. Тяжелый двурушник в ножнах полетел прямо ей в голову. Любая баба взвизгнула бы и закрылась руками, особо находчивая попыталась бы отскочить, но ни одна женщина ловить оружие не станет! Тем более, вот так, одной рукой, как это сделала Лиандра. Бросок Герванта был слишком силен, и пойманный меч девушка не удержала. Лезвие вывалилось из ножен и с лязгом упало ей под ноги.
– Так я и знал. Эту штуковину нужно хватать двумя руками, а ты что сейчас делала, муху ловила? Нет, свой арбалет я тебе не дам, а то сломаешь, как меч Гвидо. Или перестреляешь нас, как уток: кого в глаз, кого – в жопу. Еще какие игрушки есть? – Гервант озабоченно огляделся, – может, топор Мензенлира повертишь? Тут среди хлама вилы завалялись, я видел. Выбирай! Э?
Гвидо оценил шутку про сломанный меч и громко заржал, Лето вдохнул полной грудью, чувствуя, как отступает страх за собственную шкуру. Всеми забытый, зашевелился в грязи Киндар. Он с трудом встал и направился через двор к сараям.
Став свидетельницей избиения эльфа, Лиандра поняла, насколько опрометчивым было ее решение остаться в банде. Она с вызовом посмотрела на Герванта и увидела любопытство в его жестких пристальных глазах. Резко развернувшись, Лиандра выбежала под дождь, но за ней следом бросился не Гервант, а Хан.
– Вернись!
Лиандра обернулась и растерялась от неожиданности – эльф протягивал ей свой меч. Она нерешительно взялась за рукоять, вытянула оружие из черно-зеленых кожаных ножен и рассмотрела. Клинок Хана был настоящим произведением оружейного искусства: слегка изогнутый, упругий, с изящными узорами по лезвию, выполненными травлением. Удобный, легкий в руке. Неуместный на грязном постоялом дворе как дорогое украшение в свином хлеве!
Хан, тем временем, взял меч Веселика, по форме напоминающий его собственный, но короче и грубее. Кузнец сделал его своими руками, чем очень гордился.
– Твое оружие снова пошло в ход? Рискуешь остаться с пустыми руками, Ханлейт! – Гервант забарабанил по бочке в ожидании интересного зрелища, – не стой, Лиандра, столбом, а то Хан тебя вмиг накрошит.
