Побледнев, Влада взглянула на летающую тарзанку.

– Я смогу.

Илона отыскала длинную ветку, с третьей попытки подцепила канат и отдала его сестре. Влада сделала глубокий вдох. Как же ей не нравилась эта затея, но разве она могла отказаться? Только не сейчас, когда от мечты ее отделял единственный прыжок. Со всей силы сжав канат, Влада ринулась вперед. У самого края она зажмурилась и, подпрыгнув, уперлась босоножками в узел.

Как только земля исчезла из-под ног, ошеломительный порыв ветра ударил в плечо. Владу хорошенько тряхнуло, повело в сторону, завертело. Казалось, она сама стала частью веревки, которую ветер с легкостью носил над водой. Волосы бились в лицо, сердце неистово колотилось, но, открыв глаза, Влада едва не захлебнулась от восторга. Она летала! Илона и овраг остались за спиной; впереди простиралась сверкающая вода.

Влада, смеясь, откинула голову: такой счастливой она не чувствовала себя даже во сне. А потом все изменилось: веревка внезапно потеряла напряжение и картинка перед глазами рванула вверх. Пролетев несколько секунд, Влада с головой ушла под воду.

Она умела плавать, но шок и ледяная вода сковали движение, потребовалось время, чтобы прийти в себя. Это было странное состояние. Влада, словно со стороны, наблюдала, как опускалась все ниже и ниже, и маленькое желтое солнце, мелькающее сквозь толщу воды, мутнело. Она не чувствовала страха, скорее любопытство: так что же дальше? Мысли о смерти не приходили ей в голову – главные герои не умирают в начале фильма.

Затем Влада опомнилась и стала отчаянно работать руками и ногами. Грудь разрывало желание сделать вдох, в глазах рябило, а до поверхности, казалось, плыть целую вечность… Как только ей удалось вынырнуть, какая-то неведомая сила подхватила и потащила к берегу. Влада упала на песок и стала шумно откашливаться. В голове гудело, зубы выбивали дробь, легкие болели так, словно в них впервые попал кислород, и Влада не сразу осознала, что кто-то придерживает ей волосы, спадающие на лицо.

– Ты без царя в голове! – услышала она над ухом отчаянный мальчишеский голос.

– Это чтобы тебя уравновешивать! – испуганно и вместе с тем обиженно прокричала Илона.

А потом Влада подняла голову и увидела Марка. Его мокрое загорелое лицо, спутанные темно каштановые волосы и зеленые глаза, в которых купалось солнце.

– Здравствуй, сестренка, – сказал он так, словно обращался к самому близкому человеку на свете.

– Здравствуй, Марк, – улыбаясь, прошептала Влада.

И теперь, на предрассветной Даче, измученная и потерянная, она услышала те же слова, тот же голос Марка, родной и заботливый, как и четырнадцать лет назад.

Разве такое могло происходить на самом деле? Влада уже играла в эту игру: пока она смотрела в окно, на серую лунную ночь, Марк оставался рядом – но стоило обернуться…

– Я думал, что больше никогда тебя не увижу, – прозвучал в тишине его голос.

Сердце сжалось так сильно, что Влада стиснула зубы, – и обернулась. Марк неподвижно стоял, прислонясь к дверному косяку, казалось, он даже не дышал, жизнь выдавали в нем только блестящие зрачки. Несомненно, это был Марк, и в то же время – не он. Осанка, телосложение, взгляд, черты лица – все изменилось. Влада понимала, что это – Марк, скорее интуитивно, как угадывала во сне знакомых людей.

– Подойди ко мне, – попросила она.

В ожидании ответа сердце болезненно сжалось.

Марк покачал головой, медленно, словно это действие давалось ему с трудом.

– Не сейчас.

Тогда Влада сама сделала шаг – и схватилась за спинку кровати. Бессонница, кошмары, усталость и боль – все нахлынуло разом. Как ей удавалось держаться до сих пор? Только благодаря надежде, бессмысленной и жестокой. Теперь все кончено. Марк мертв. Она – больна. А что вообще в ее жизни было реальностью? Огневка? Мартин? Развод родителей? Может, все это – тоже мозаика галлюцинаций?

– Тебе нужно поспать, – тихо сказал Марк, не двигаясь с места. – Когда ты проснешься – я буду рядом.

Подчиняясь его голосу, Влада легла на кровать. Комната перед глазами поплыла, веки стали опускаться сами собой. Влада спрятала ладони под подушку и тихо улыбнулась. Реальность или видение – в конечном счете, не так уж и важно знать ответ, если засыпаешь, глядя на Марка. Последнее, что она увидела перед сном, был его силуэт, высвеченный луной.

Ей снился снег, мягкий, невесомый. Влада бесконечно долго парила в этом белом месиве, каждой своей клеточкой ощущая присутствие Марка, – а потом сон оборвался.

Влада открыла глаза. Свежий вечерний ветер колыхал занавеску. Комнату наполняли первые сумерки. Они казались такими же теплыми и мягкими, как снег во сне.

Влада шевельнулась – мышцы отозвались ноющей болью. Стараясь не делать лишних движений, она вынула руку из-под одеяла и осторожно раскрыла ладонь. Мозоли выглядели безобразно, да к тому же саднили: Влада тихо ахнула и сжала пальцы. Теперь она достаточно отдохнула, чтобы определить, где пролегает грань между реальностью и фантазией. Изуродованная шея Рыбака, спуск в подземелье, вскрытие могил – все это происходило на самом деле. А Марк…

Она обернулась. Марк сидел на кресле у стены напротив. При свете произошедшие с ним изменения были очевидны. Черты его лица словно разгладились: исчезла маленькая горбинка на носу, скулы стали менее заметными, брови – идеально симметричными, а глаза более яркие, точь-в-точь, как цвет камня в кольце на его руке.

– Марк, – шепотом позвала Влада.

– Доброе утро, сестренка. – Марк сжал подлокотники, камень на его перстне вспыхнул и снова погас.

Влада села на край кровати. Она смотрела на Марка и не могла насмотреться. Марк жив. Она даже не молилась об этом чуде, потому что считала: такое не подвластно Богу. Но Марк жив!

– Сколько у нас есть времени? – спросила Влада, едва заставляя себя оставаться на месте: сильнее желания почувствовать Марка был только страх, что волшебство, вернувшее ей самого дорогого человека, развеется.

Марк улыбнулся.

– Много, очень много. И уж точно достаточно для того, чтобы принять душ, – его улыбка стала шире. – Сейчас из нас двоих именно ты выглядишь восставшей из могилы.

Влада рассмеялась, закрыв лицо грязными ладонями. Голос Марка, безмятежный, насмешливый, пусть сейчас и очень тихий, голос их общего детства, лучше любых слов говорил, что все плохое закончилось – но, подойдя к двери, она заметила, как Марк напрягся, когда расстояние между ними сократилось до нескольких шагов.

Взволнованная до дрожи, Влада стояла под душем, дожидаясь, когда пройдет озноб. Выключив воду, она прислушивалась, пытаясь определить, где находится Марк. И, хотя в доме не раздавалось ни одного звука, кроме редкого звона падающих с крана капель, она была уверена, что Марк ждет ее внизу – словно какой-то внутренний навигатор безошибочно указывал его месторасположение. Но, когда Влада спустилась на кухню, там ее ждала лишь чашка свежезаваренного кофе. Под блюдцем лежала записка: «Вернусь к полуночи. Марк».

Он действительно вернулся в полночь. Влада почувствовала его появление еще до того, как услышала шорох шагов на лестнице. Марк подошел к окну и отдернул занавеску. Свежий ветер мягко коснулся лица Влады.

Время до полуночи не было для нее простым. Влада хотела знать, зачем Марк инсценировал собственную смерть, как на самом деле погибла Илона и почему Сима покончила жизнь самоубийством. Она хотела понять, с какой стати Марк исчез, сказав всего пару слов после четырехлетнего молчания, почему не подпустил ее к себе, и, в конце концов, не стала ли Влада для него просто девушкой, которую Марк не имеет права выгнать из собственного дома. Она собиралась задать ему все эти вопросы, если нужно, потребовать ответов, но в ту полночь, глядя на его профиль, вычерченный лунным светом, Влада лишь жалела о том, что у нее под подушкой не припрятан фотоаппарат, способный запечатлеть одну из самых красивых картин, которую она когда-либо видела.

– Я знаю, у тебя много вопросов, но пока я не могу на них ответить, – прервал молчание Марк. Его голос стал увереннее и громче, чем утром.