Лэйит вдруг засмеялась, втянув его в объятия. Они оказались очень крепкими; она прижалась губами к уху Аннита, и что-то прошептала, - что-то такое, от чего тот просто ошалел, приоткрыв рот и бессмысленно хлопая глазами. Лэйми постарался представить, что бы это... и тут Лэйит крепко обняла ЕГО. У него перехватило дыхание; казалось совершенно немыслимым отстраниться от этого тела, вырваться из кольца этих рук... оторваться от удивительных губ Лэйит. Но он понимал, что даже мысль о том, что она просто есть на свете, будет греть его сердце, - где бы он ни оказался.
- Мне было очень хорошо с тобой, - прошептала она, сунув руку под куртку и скользя ногтями по его пояснице.
- Что ты сказала Анниту? - спросил он, изо всех сил стараясь мыслить здраво.
- Что мне удалось-таки отщипнуть от него кусочек на память. У меня будет ребенок. Мальчик. Или девочка, неважно. Я назову её Аннитой.
- А ты уверена, что это... не я?
Лэйит тихо засмеялась.
- Поверь мне, я разбираюсь в таких вещах. Твой друг очень... необычен, и мне захотелось получить его часть... смешанную с моей в нечто удивительное. В этом величайшее преимущество женщин, - мы продолжаем в себе тех, кого любим. Вообще-то, у меня ещё не было детей, но этот ребенок, думаю, будет достоин того, чтобы посвятить его воспитанию жизнь. А может, будут и ещё, не знаю.
Лэйми тоже поклонился ей, - с неожиданно светлой печалью, - и так они расстались.
9.
Когда вагон вновь углубился во мрак, помчавшись в неизвестность, они всё ещё молчали.
- Лэйит сказала мне, как это получилось, - щеки Охэйо всё ещё сохраняли чудесный розовый оттенок, и выражение на его лице было ошарашенное. - В наш самый первый раз, у её дома, когда я... - Он помотал головой. - До сих пор не могу поверить...
Они вновь замолчали и ехали молча довольно-таки долго. Путь с ощутимым наклоном повел вверх, они миновали раздвижные ворота, вторые, третьи, - и вдруг в глаза Лэйми ударило ядовитое свечение омерзительного зеленовато-желтого оттенка. Он зажмурился.
Эта полыхавшая режущими глаз болезненными тонами среда оказалась полной энергии и агрессивной, - вагон ощутимо замедлял ход, окутанный трескучим облаком искр, но инерция быстрого движения спасла их, - они пробили толщу Сугха навылет и выскользнули на равнину, залитую багровым сиянием заката. Мерзкие коричнево-зеленоватые тучи панически неслись прочь, разорванные в клочья.
10.
Оставшись в одиночестве, Лэйит и Наури тоже какое-то время молчали. Потом, набрав код на узкой панели, Наури открыл дверь. Она вела в просторный, - раза в два выше их роста, - светлый коридор, тоже облицованный гладкой золотистой плиткой. Потолок его был плоский, ярко-белый, пол - очень чистый.
Коридор оказался довольно-таки длинным; он кончался тупиком, но в монолите его пола был прямоугольный проем, наглухо закрытый зеленой стальной плитой, похожей на горизонтальную дверь. Эта толстая плита сама поднялась перед ними на блестящих гидравлических опорах, и, едва они миновали её, захлопнулась с отрывистым, резким ударом. Длинная, залитая тусклым красноватым светом лестница за ней вела на глубину пяти или шести этажей, к раме массивной сдвижной двери - запертой, но, набрав код, Наури открыл и её. Всё это не задержало бы йин-йаур, но на какое-то время... озадачило бы его, подумала Лэйит.
Они оказались в громадном, едва освещённом тусклыми желтыми лампами пустом зале со стальными темно-зелеными стенами. Новые литые двери с гидравлическим приводом вели в, казалось, бесконечный туннель с такими же стальными стенами, только освещённый ярче. Здесь, в старых складах, давно не было ни души.
Они быстро пошли вперед, бесшумно ступая по гладкому стальному полу. Справа и слева изредка попадались высокие литые двери, иногда открытые; за ними виднелись столь же просторные, скудно освещённые залы.
Здесь царила странная тишина: звуков, вроде бы, не было, но, прислушавшись, можно было уловить слабое гудение, словно рождавшееся в воздухе. Оно постепенно становилось громче.
Минут через пять Наури свернул в поперечный туннель. Узкий, очень высокий, он упирался в новую стальную дверь, - черно-зеркальная, она была раза в два выше его.
На гладкой монолитной плите не было ни ручек, ни замка, но, откинув тяжелый стальной щиток слева от двери, Наури открыл длинный низкий экранчик с очень толстым стеклом. Прямоугольная пластина глянцево-черного металла под ним была разрезана на множество сегментов разной формы. На них были нанесены сложные, совершенно непонятные для людей символы.
Наури протянул руку, нажимая на один символ за другим; в пыльно-серой глубине стекла вспыхивали их зеленоватые подобия. Когда их набралось восемь, послышался низкий гудящий звук, и плита толщиной в полметра отошла. Высокий коридор за ней упирался во вторую такую же дверь. Через несколько слоев полупрозрачного стекла с его потолка струился мертвенно-синий, туманный свет.
Здесь было сыро и тепло, по черным глянцевым стенам сбегали струйки воды, - только что шлюз был заполнен ею доверху. Когда внешняя дверь закрылась, у Лэйит мелькнул инстинктивный страх, что их затопит, но не более, чем на миг. Сама Реальность здесь была зыбкой, - все её очертания тут плыли, колебались, теряя форму, и тут же обретая её. В этом жгучем мареве Лэйит охватило дикое головокружение и тошнота столь сильная, что она едва не умерла; зажав ладонью рот, она миновала шлюз, и замерла, удивленно осматриваясь.
Вторая дверь вела в колоссальное круглое пространство - на галерею, обегавшую монолитное цилиндрическое стекло. Дно шахты было метрах в тридцати; там кишела черная подвижная масса тварей Мроо. Здесь их было чудовищно много; они живыми реками стекали из наклонных желобов, лезли на стены и друг на друга, стараясь выбраться. Это колыхавшеёся море быстро поднималось; его глубину нельзя было представить. Толстенное стекло глушило звук, но Лэйит знала, что за ним он был невыносимым. В эту ловушку вели ложные входы наверху. Что ж: к этой войне Ирринай готовился уже очень и очень давно...
Загрузочные желоба убрались с неожиданным лязгом, их проемы перекрыли глухие стальные заслонки. Послышался нарастающий гул; он шел откуда-то сверху.
Подняв голову, Лэйит увидела, что над шахтой сходятся четыре гигантских изогнутых лапы; на их нижней стороне сияли ослепительные голубые полосы. Они сомкнулись с громом, от которого содрогнулся пол. Звук становился всё выше, уходя за пределы слышимости, голубой свет разгорался, и на него уже нельзя было смотреть.
Вдруг всё пространство за стеклом полыхнуло слепящим белым пламенем; пол качнулся, и стекло залила бурлящая кровавая волна, комковатыми ручьями стекая вниз. В тот же миг раздался мощный, низкий удар, - словно в вязкую грязь бросили огромный камень. За прояснявшимся стеклом клубился багровый пар.
Лэйит смотрела на расходившиеся лапы с почтительным восхищением. Ей не хотелось бы быть с другой стороны стекла, да и с этой не очень, - её раса считала, что нельзя смотреть на убийство, чтобы не пропитаться излучениями зла. Не то, чтобы она в это верила, но её откровенно тошнило. Кроме того, защитное стекло опускалось одним нажатием кнопки, панели пола и потолка галереи складывались, и она превращалась в воронку, ведущую в могилу для любого, кто смог бы миновать Щит.
Брат повел её дальше. Шахту обегала толстенная, метров в восемь, стена из монолитного камня с четверкой пустых ограненных проемов. Один из них, против входа, вел в очень странное место: темный стальной настил пола, потолок, расчерченный тяжелыми балками... а вместо стен были гигантские резервуары, толстенные трубы и непонятные механизмы, одетые в корпуса из стальных плит. Она видела лишь небольшую их часть, остальное скрывалось вверху и внизу, хотя это залитое ярким белым светом пространство было высотой в три или четыре этажа. Пронизанный гулом машин, неожиданно холодный воздух казался ощутимо плотным. Механизмы и трубы были странных оттенков, - темно-зеленые, тускло-желтые или же бело-розовые. Узкие стальные лесенки, вертикальные и наклонные, вели вверх и вниз, на другие уровни этого лабиринта. Ирринай был несравненно больше и сложнее, чем Охэйо и его друг могли бы представить. А ведь это всего лишь машинный зал его системы жизнеобеспечения...
