Лэйми стошнило. Он уткнулся лицом в руки, потеряв всякое представление о реальности, совершенно обессилевший, весь мокрый, думая о смерти как о избавлении. Дурнота не желала отступать, и была такой сильной, что он не замечал уже ничего, происходящего вокруг. Память его отключилась: он что-то делал, но не запоминал ни мгновения из увиденного - и только это могло спасти его душу.

4.

Лэйми не помнил, как оказался на улице; его привел в себя холодный воздух. Здесь плавало множество других дисков-ламп, однако на них никого не было, и его сердце ёкнуло. Он полетел вокруг здания, - но заметил Лэйит и Охэйо лишь, когда они закричали ему.

Наури нашелся всего через пару минут, тоже совершенно ошалевший. Думать здесь было трудно; от кошмарного багрового моря исходило физически ощутимое безумие, и они поспешили убраться от этого места. Лэйми свернул на пустынную улицу, стиснутую шестиэтажными зданиями и освещенную высокими, желтовато-синими фонарями. Она упиралась в монолитную трехметровую стену, увитую поверху режущей проволокой, за ней был лишь непроглядный клубящийся мрак. Минуя её, Лэйми инстинктивно поджал ноги, чтобы не пораниться.

Диск со скрипом чиркнул по проволоке - и вдруг провалился вниз. Сердце Лэйми вновь ёкнуло, потом купол ударил его по животу с такой силой, что едва не вышиб дух. Диск резко подпрыгнул, вновь врезался в землю, потом снова и снова. Лэйми чудом удержался на нем, слыша за спиной испуганные крики. Улица за стеной превращалась в глухой и темный бетонный каньон, по дну которого тек поток смрадно парящей воды; под стеной зловеще темнело жерло туннеля. Оттуда неслись жуткие стонущие, тянущие отголоски.

Лэйми обернулся. К его радости, друзья тоже удержались на дисках, но не жалели нелестных слов в его адрес; впрочем, это ничего не могло изменить. Склон здесь заметно шел вниз, диски скользили под уклон, - и остановить их было невозможно.

Каньон скоро кончился; диск заскользил по кучам земли и мусора на дне темного полузасыпанного оврага. Теперь поездка стала более интересной - сердце Лэйми замирало всё чаще, ему то и дело приходилось хвататься за края, чтобы не полететь наземь, так как диск то и дело натыкался на склоны, резко подпрыгивая, а потом проваливался вновь.

Наконец, они вылетели на обширную равнину, - кажется, на дно пересохшей реки. Здесь было множество потоков, парящих черных озер; стлавшийся по земле туман скрывал обзор и затруднял дыхание, огни города мелькали со всех сторон, и нельзя было понять, куда двигаться.

Одержимых здесь не оказалось, но нашлось нечто несравненно худшее - огромные пятна желтовато-зеленой светящейся плесени. Едва диски пролетали над ними, они взрывались фонтанами пыли и туманно-жидкого сияния. Оно спутанными гроздьями жадно тянулось им вслед, и лишь конусы силового поля под дисками не давали этим сплетениям добраться до их тел. Пару раз они пролетали над черным блестящим ковром каких-то кишащих мелких тварей, издававших терзавший уши писк, облетали растущие из жижи столбы, усыпанные призрачно тлеющими синевато-белыми пузырями, а однажды Лэйми померещился вдали клуб абсолютной тьмы - он скользил по земле, словно лужа черной ртути. Его сердце едва не остановилось при мысли, ЧТО это может быть.

Он яростно помотал головой. Было слишком темно, чтобы хоть что-то тут он смог бы опознать с уверенностью; желтовато-синий свет далеких фонарей расплывался в тумане, принимавшем самые причудливые формы. Несколько раз они пытались выбраться из этого гадюшника, но всякий раз берега оказывались слишком высоки и круты, чтобы диски могли взлететь на них. Кое-где они могли подняться пешком, но после всего увиденного им не очень-то хотелось спускаться на землю.

Всё это длилось очень долго. Дождь перестал идти, туман почти рассеялся, но стало холоднее. Долина реки впереди терялась в плотном облаке пара - оно, клубясь, висело над землей, рассыпаясь тающими клочьями, и, в то же время, оставаясь на месте.

Вдруг воздух ударил Лэйми по ушам - беззвучный, но сильный толчок. Мгновением позже над тучей взметнулся огромный белый столб. Словно ударившись об небо, он развернулся грибом и начал парящими космами ниспадать вниз. Лишь потом Лэйми услышал мощный гул извергшейся и падающей воды. Охэйо сразу повернул в ту сторону. Лэйми его любопытство казалось, мягко говоря, неразумным, но ничего поделать он не мог: чтобы остановить Аннита, его надо было хотя бы догнать.

Через несколько минут под ними прокатилась шумная волна горячей воды, и поднимавшийся от неё пар окончательно скрыл обзор. Когда он немного рассеялся, Лэйми увидел, что белесая туча перекрывает долину от края до края, - облететь её было невозможно. Они повернули, насколько могли, в сторону, чтобы не оказаться над гейзером, но под тучей царил почти полный мрак, и, если бы не свет парящих ламп, они бы сразу потеряли друг друга...

Конец наступил неожиданно быстро. Внезапно отвердевший воздух ударил их с такой силой, что диски опрокинулись, и они все полетели на землю. Лэйми плюхнулся в теплую воду, к счастью, неглубокую. Тяжелый гул заставил его тело завибрировать, потом с неба хлынул целый океан кипятка. Набрав побольше воздуха, он нырнул, с ужасом чувствуя, как вода вокруг становится всё более горячей. К счастью, водопад тут же иссяк.

Едва вынырнув, он услышал крик Охэйо, - тот требовал немедленно подняться повыше. Лэйми бросился прочь от гула приближавшейся к ним воды. Через несколько шагов начался довольно крутой песчаный склон; на его гребне он остановился, стараясь рассмотреть остальных. Вода с шипением захлестнула его ноги, и он заорал, - она была нестерпимо горячей. Заорали также справа и слева от него, - и почти сразу всё прекратилось.

Потом какое-то время царила тишина. Вокруг них висел жаркий, влажный, неподвижный мрак. В нем виднелись лишь четыре пятна мутного рыжего света, - сбросившие их лампы теперь неторопливо плыли куда-то. Негромко выругавшись, Охэйо погнался за ближайшей; остальные потянулись за ним. В голове Лэйми не осталось ни одной мысли; он уже окончательно убедил себя, что всё это происходит во сне, и лишь поэтому его не задушил страх.

Они брели по грубому, влажному песку, пересекая дюнки и парящие лужи. Угнаться за лампой было трудно, но лишь благодаря её свету они до сих пор оставались в живых: несколько раз они замечали озера, в которых под слоем воды колыхалась какая-то черная жижа, и успевали вовремя их обойти. Их везение не могло длиться долго, но мрак вокруг них понемногу рассеивался; сквозь туман всё ярче пробивалось зарево городских огней. Повеяло ледяным воздухом - и, как-то вдруг, пелена пара отдернулась.

5.

Лэйми удивленно замер. Впереди простиралось обширное песчаное поле, изрезанное валами и протоками парящей воды. Справа его широкой дугой замыкала исполинская стена набережной с рядом высоких и ярких желтовато-синих фонарей. За ними угрюмо чернели голые, громадные деревья и едва угадывались темные силуэты зданий. Одно из них показалось ему вдруг знакомым, - квадратное, словно бы приземистое, но на самом деле высотой этажей в шесть. Его темные синеватые стены влажно блестели от поднимавшегося вокруг пара, вместо окон в квадратных углублениях попарно горели призрачно-синие, громадные, прозрачные лампы.

К основному массиву примыкали пристройки, - и всё это оплетала сеть труб, кабелей и громадных вытяжных коробов с улитками воздуходувок. Дом был невероятно похож на Ана-Малау, здание-убежище, в котором старший брат Охэйо пережил войну с Мроо, и у Лэйми поплыло в глазах; на миг он потерял ощущение реальности.

- Что это? - спросила Лэйит, проследив за его взглядом. Её голос звучал хрипло и испуганно.

- Кажется, цитадель Тарики. Она стоит возле пространственных Ворот Эменная. Но я не знаю, как туда попасть, - голос Лэйми звучал устало, почти безразлично.

Воздух вновь толкнул его, донесся гул гейзера, но уже словно издалека; он был слишком измотан, чтобы проявлять живость чувств. Однако, когда шум воды стих, он уловил другие далекие звуки: бормотание, плеск, шуршание, словно по песку тащили что-то тяжелое. Обернувшись, он не увидел ничего, кроме зыбкой туманной стены.