— Всегда пожалуйста, шеф, — Хьюга невозмутимо надел свои очки. — За это надо выпить.

       — За штаб-сержанта Хигса, а также его умение воодушевить и замотивировать!

       — За штаб-сержанта, чтоб его!

       Допив остатки виски, старлей собрал со стола Кацураги все отчёты и документы, которые ему понадобятся в ближайшее время. "Отличную" дополнительную работёнку он себе надыбал, но что не сделаешь для того, чтобы вытащить из хандры своего боевого товарища.

       — Три часа, майор Кацураги, — для верности повторил Хьюга в дверях, — ни минутой раньше. За эти три часа очередной Удар не случится, уж я как-нибудь справлюсь.

       — Хорошо, — помахала Мисато ему рукой и взяла свой телефон. Пока он находился в беззвучном режиме, у неё скопилась куча пропущенных вызовов и сообщений. Женщина бегло их пролистала в надежде найти весточку от Синдзи, но всё тщетно. Ну и ладно, сорванец немного подождёт. Сейчас ей необходимо уведомить командующего, что комиссия с участием Синдзи переносится как минимум на завтра.

       Пара манипуляций на сенсорном экране — и в динамиках доносятся длинные гудки. Пока Кацураги ждёт, она мысленно даёт себе обещание, что эти три часа, выигранные для неё Хьюгой, она проведёт с пользой. Майор обязана от руки написать письма семьям погибших, выразив соболезнования и благодарность. Конечно, Мисато предпочла бы лично сказать эти слова, как ей уже приходилось много раз делать. Не самые приятные воспоминания, ибо невыносимо смотреть на вдову, шокированную и готовую сорваться в истерику, но изо всех сил сдерживающую себя, ведь на её трясущихся руках маленький ребёнок. И всё, что ей остаётся, — тихо всхлипывать с пустыми глазами, в попытке осознания, что же произошло и что же теперь делать, ибо времени горевать о своём любимом у бедняжки совсем нет. А ты стоишь на коленях, склонив голову, понимая, что никакие слова сожаления и благодарности ей уже не помогут... Хуже только рыдающая мать, которая вцепляется в нежданного визитёра с ужасными вестями и сквозь слёзы задаёт один вопрос: "Почему мой сын?" А ответа на него нет, из-за чего продолжаешь стоять на коленях как истукан и только сильнее вдавливаешь свою голову в пол, прося прощения за то, что нерадивый офицер не смог уберечь её самое сокровенное и единственное, дававшее ей силы жить в этом свихнувшемся мире. С отцами же проще, в какой-то мере. Они всё спокойно воспринимают, тихо проговаривая: "Вот как..." Просто потому, что после осознания смерти своего сына внутри них умирает частичка души.

       Мисато прикрыла глаза, вспоминая, наверное, один из темнейших своих дней. Сообщать трагическую весть семьям погибших — самая сложная задача для офицера, особенно если они были под твоим началом. Но из-за плотного графика, к сожалению или к счастью, Кацураги на этот раз придётся обойтись письмами. И поэтому они должны быть написаны от руки. Чем она обязательно займётся после того, как договорится с одной важной шишкой, которой плевать не то что на жизни других людей, а даже на собственного сына.

       На другом конце провода послышался знакомый, сухой на эмоции голос.

       18) Господи, какого хуя ты мне суёшь это святое дерьмо?^{вернуться}

       19) Ты думаешь у тебя проблемы, молокосос? Чушь собачья! Когда вокруг тебя пули засвистят пока ты срал, и побежишь на передовую со спущенными штанами роняя своё дерьмо - вот теперь у тебя проблема! А пока твои штаны на твоей заднице - у тебя нет проблем!^{вернуться}

  ^{[К оглавлению ↑]}

       Солнце неуклонно двигалось к закату, озаряя красным переживший осаду город-крепость. Почти весь северо-восточный район Токио-3 был оцеплен Силами самообороны, полицией и службой безопасности. Свежие следы боя выглядели глубокими ранами на лице города: разрушенные дома, вырванные с корнем деревья, разбитые дороги, неразорвавшиеся снаряды. Военные и сотрудники NERV прочёсывали каждый сантиметр района, собирая разбросанные по округе клочья от «Евангелиона» и его противника. Иначе жители, когда их сюда пустят, растащат всё на сувениры.

       Здесь же нашёл свой последний приют главный враг всего человечества. Люди, как муравьи, взяли в кольцо бездыханную тушу Ангела и быстрыми темпами сооружали подобие ангара гигантских размеров, где незамедлительно примутся препарировать поверженного монстра. Венец природы, властитель мира, человек всё ещё не определился, что же монстр за создание такое: то ли пришелец из космоса, то ли рукотворное чудище, то ли вовсе шутка эволюции. Лишь дал богохульную, как многие бы сказали, кличку — Ангел.

       Но как бы там ни было, город оживал, будто после долгой спячки. Из бомбоубежищ выпустили людей, и они сразу заполонили улицы. Кто-то спешил по срочным делам, ибо в Токио-3 большинство так или иначе связано с NERV. И дел теперь привалило: тут и там раздавался грохот ремонтных работ. В первую очередь восстанавливали в ущелье убитое шоссе — одну из главных артерий, связывающих Токио-3 с внешним миром. А те, кто не работал на грозную организацию, или бежали домой, дабы наконец-то воссоединиться с семьями, или же пополняли орду зевак, которые толпились вокруг оцепления. Среди них немало жителей злополучного района, и им оставалось только глядеть на порушенные дома да надеяться, что не придётся ночевать под открытым небом. Для тех, кто не хотел на время поселиться в недрах Геофронта, а предпочёл дожидаться, пока не пустят в свои дома, развернули палаточный городок.

       Токио-3 начинал функционировать, и чем ближе к горизонту клонилось солнце, тем сильнее раскочегаривался гигантский маховик невиданной машины.

       И во всём этом бесцельно бродил Синдзи, вставив в одно ухо наушник с музыкой и наблюдая то за суетливыми работниками, спешившими на срочный вызов, то за радостными и возбуждёнными подростками, то за охваченными горем семьями, потерявшими родной дом. И чем темнее, тем люднее. Парадокс для этого города. Как будто сжатую пружину в один миг отпустили, и она выстрелила. Это же касается не только города, понимал Синдзи.

       Проходя мимо развёрнутого у подножия горы палаточного городка, юноша заметил вдалеке, как у крупного торгового центра уже сновало много людей, по большей части женщин и девушек. Бой только отгремел, а они уже побежали снимать стресс единственным им доступным способом — шопингом. Синдзи никогда не понимал подобного: неужели оно работает? Может, ему тоже попробовать? А вдруг полегчает? Прогулка по свежему воздуху не принесла покоя: оказывается, так лечить Синдзи может только Нагоя. Однако попробовать шопинг он вряд ли сможет: денег в кармане лишь на то, чтобы перекусить пару раз.

       Судя по постерам и вывескам на торговом центре, в нём находился кинотеатр. Если бы не начудившая Хирага Ута, а после — драка с Судзухарой Тодзи, он завтра бы пришёл сюда с Михо. Может быть. Можно ли было бы поход в кино назвать свиданием? Конечно да, ведь именно этого девушка и добивалась. Она хотела встречаться с пилотом. Использовать его, равно как и другие. Даже Мисато отличилась, а Синдзи-то думал... Чего уж говорить, если он не нужен своему родному отцу, то кому он вообще сдался? Вот как пилот — всегда пожалуйста.

       Юноша брёл со слипающимися глазами. Сказывался чрезмерно утомительный бой, после которого нормально так и не отдохнул. Ноги уже практически не держали. На одной из возвышенностей Синдзи уселся на травку вместе с десятками других несчастливцев и стал глядеть на палаточный городок да на суетившихся внизу людей. За оцеплением грохот ремонтных работ только усиливался: сегодня ночью тишины в городе не будет. Но судя по тому, как много жителей, не обременённых работой, прибывало в различные кафешки, бары, боулинги и караоке, перспектива гудящей ночки всех устраивала. Одни будут в поте лица работать, чтобы вторые могли повеселиться. Таков этот мир. И никто не обратит внимания, как спаситель города — герой, по словам Мисато, — прямо вот здесь завис.