— Это же было безумие!

       — Оно того стоило, ты бы видел их лица! — рассмеялась женщина. — В итоге сошлись на том, что мы не мешаем им, а они не мешают нам. Благо цели наши друг другу не противоречили.

       Синдзи издал нервный смешок. Что она всей этой историей хотела сказать? Наверняка вложила какую-то глубокую мысль, а-ля «безрассудная непредсказуемость в патовой ситуации иногда полезна». Но для этого необходимо уметь рисковать. Мог ли что-либо подобное выкинуть пилот «Евы-01»? Скорее нет, чем да. А для Кацураги это обыденность.

       «Не зря её прозвали Генко, вот не зря, — восхищался он про себя, глядя, как женщина, довольная собою, уминает завтрак. — Самая натуральная мистическая лисица, создающая чудеса и приносящая удачу даже в самом тяжёлом положении. И в этом вся Мисато-сан».

       Синдзи улыбнулся своим размышлениям, укрепляясь во мнении, что в её руках с ним всё будет хорошо.

       — Синдзи-кун, я знаю, что, может, сейчас не время тебя об этом просить, но постарайся идти на контакт со своими одноклассниками. Особенно если они сами хотят с тобой подружиться.

       Икари глянул на неё оценивающим взглядом.

       — Хорошо, постараюсь.

       — Постарайся! — встала женщина из-за стола.

       — А разве мне не стоит держаться в стороне, чтобы случайно ничего не взболтнуть?

       — Ты и так ничего не взболтнёшь, а иметь поддержку друзей всегда помогает и воодушевляет. А если это ещё девушка...

       — Мисато-сан...

       Конечно, приходилось мириться с некоторыми недостатками Кацураги: пригубить после работы пиво любила, но в меру — пьяной её ни разу юноша не видел. А также вечные подколки и шутки, порой ниже пояса. Вот и сейчас Синдзи у себя в школьной сумке обнаружил это.

       — Мисато-сан! — крикнул парень из своей комнаты, когда собирался в школу.

       Из соседнего помещения донеслись звуки, по которым можно было понять, что женщина во что-то врезалась и что-то опрокинула, не забыв помянуть чёрта. Уаркнул Пен-Пен и куда-то понёсся.

       — Что случилось? — Мисато предстала перед Синдзи в домашних шортах и бюстгальтере. Переодевалась.

       Ещё один её недостаток — домашней тактичности около нуля. Юноша встал как вкопанный с открытым ртом, то разглядывая её грудь, размера эдак второго, то опустив взгляд — рельефный пресс. Женщина определённо была в форме. Из прострации Синдзи вывело обнаружение на её теле множества затянувшихся порезов и шрамов. Но все они меркли перед большим и глубоким рубцом, тянущимся от живота и почти до ключицы. Как будто что-то полоснуло всю грудную клетку.

       — В общем, вот это, — придя в себя, он потряс маленькой блестящей упаковкой.

       — Из-за этого шум и гам? Я-то думала... — ехидно улыбнулась женщина и пошла в свою комнату. — Это презерватив.

       — Я знаю, что это такое. Что он делает у меня?! Это такое закрепление материала из утренней истории?

       — В твоём возрасте мальчики и девочки ведут бурную личную жизнь, — потянула она из-за стены. — Вот я подумала, что будет не лишним.

       — Возьмите это обратно! — юноша звонко положил презерватив на ближайшую тумбочку. — Мне это ни к чему.

       — Синдзи-кун, плохого мнения ты о себе. — Выйдя из своей комнаты, Мисато наставительно подняла палец. На ней уже была спортивная майка. — Внемли советам старшей сестры.

       — «Старшая сестра» в моём возрасте тоже изображала кроликов? — огрызнулся пилот, но сразу осёкся.

       Вдруг улыбка с лица Кацураги исчезла. Затем, словно через силу, она улыбнулась снова:

       — Ладно, я немного погорячилась.

       У Синдзи вызвало подозрение такая резкая смена настроения у опекуна. Он поймал себя на мысли, что до сих пор не знает точный возраст женщины, но, исходя из её звания и опыта, предположил, что ей лет тридцать-тридцать пять. А значит, её молодость аккурат приходится на послеударное время.

       — Простите, Мисато-сан, я не хотел.

       — Да нет, это ты меня извини — я сама перегнула палку.

       После слов примирения оставалось нормально собраться и пойти, как это называла майор, на разминку для мозгов. В какой-то мере она была права, если учитывать способности Синдзи к обучению.

       После школы его ждал Геофронт, где и начинались настоящие занятия. Если лекции Майи и Макото для пилота не сильно отличались от уроков, то вот синхротесты с «Евангелионом» были настоящим испытанием. Особенно когда юноше пришлось залезть в «Еву-01» впервые после боя. Но, на удивление, вторая синхронизация с боевой биомашиной прошла без каких-либо эксцессов. Как и обещал Хьюга, к этому они подготовились основательно. Тем не менее обучение непосредственно в самом «Евангелионе» премудростям ориентации на местности, боевой подготовки и тактики ведения боя, даже в режиме симуляции, сильно утомляло мозги пилота. Мисато была права: нагрузка на центральную нервную систему во время синхронизации очень высокая, а в процессе реального пилотирования, когда ему дали немного пошагать в «Еве» внутри Геофронта, — просто бешеная.

       После встреч с «Евангелионом» Синдзи ощущал себя выжатым как лимон: гудела не только голова, но и, что странно, мышцы. Поэтому он часто забивал на свои обязанности по дому. Мисато на это смотрела понимающе и сразу отправляла спать. Юноша моментально проваливался в глубокий сон, а на утро ожидал очередной разминки для мозгов. Школа поистине стала отдушиной. Хотя даже там NERV не давал юноше покоя. Уже два внезапных крупных учения прошли в городе посреди дня, тренируя массовую эвакуацию населения в приготовленные бомбоубежища. Тогда же сотрудники Второго отдела незаметно от всех забирали Синдзи в недра Геофронта, где пилота помещали в "«Евангелион», пребывающий в режиме готовности. Кацураги говорила, что скоро он к таким учениям привыкнет и перестанет жаловаться себе под нос. Каждый раз после них юноша возвращался в школу в надежде, что его не «спалили». И каждый раз он удивлялся, как быстро и незаметно подхватывал словечки от Мисато.

       — Привет, Икари-кун, — поприветствовала Синдзи улыбающаяся Михо, как только он положил вещи на свою парту.

       — Тебе тоже доброе утро, — юноша не мог не ответить ей улыбкой.

       — Жаль, что ты вчера не пошёл с нами в караоке — было очень весело.

       — Прости, у меня были дела, — хотя это и было правдой, но отчего-то Синдзи чувствовал себя неловко.

       — В кружки ты не ходишь, вечно занят, — одноклассница не скрывала досаду. — На учениях и вовсе потерялся... Мне даже интересно, что у тебя за такие постоянные дела?

       — Ну, знаешь, как бы сказать...

       — Секрет? — прошептала Михо, поднеся палец ко рту.

       — Не совсем...

       — И всё же секрет, — прозвучало это с уверенностью в голосе. — Знаешь, Икари-кун, я не болтливая и могу хранить тайны.

       Синдзи уже было собрался всё отрицать, но Сакамото села на его парту, закинув ногу на ногу так, чтобы её коленка оголилась. А ножки у неё хорошенькие: ухоженные, на редкость для японок длинные и прямые. Как у Айзавы из старой школы или даже лучше. Юноша потряс головой, выбрасывая из неё воспоминания, лишь бы его снова не накрыла депрессия.

       А Михо тем временем, достав телефон-слайдер, убрала прядь своих длинных чёрных волос за ушко, чтобы не мешались. И Синдзи смог разглядеть её кругленькое личико.

       — Прости меня, пожалуйста, — это вышло случайно, — одноклассница начала копаться в галерее, листая назад мимо фотографий со вчерашнего похода в караоке. Заодно расположила телефон так, чтобы взгляд юноши непроизвольно цеплялся за её ножки. — Вчера мне стало жутко интересно, что у тебя за такие дела постоянно после школы, и я немного за тобой последила.

       От этого признания ему стало неприятно. Хоть она и просила прощения, но на лице никакой тени раскаяния видно не было, а вовсе даже наоборот — Михо чуть не светилась. Синдзи уже понял, какую находку она хочет ему показать.