Синдзи настолько резко очнулся, что в глазах поплыло от ударившего в них света. Льющегося из окон справа настоящего, мягкого света: то ли позднего дневного, то ли раннего вечернего. Пришлось с полминуты поморгать, чтобы всё прояснилось в глазах. В уши громом ударило тихое шелестение книгой где-то слева.
Первое, что понял Синдзи, — он снова в палате. В другой. Но это не имело значения. Важно то, что он опять тут, в главной его «награде» за пилотирование «Евой».
Икари попытался привстать и не рассчитал своих сил. Ему казалось, что мышцы сейчас порвутся от перенапряжения, поэтому он бросил эту затею и просто глянул на источник шелестения.
Рядом с кроватью на стуле без спинки сидела читавшая книгу Аянами Рей. Она не сутулилась, как большинство людей. По мнению Синдзи, это действительно стоило выделить, ведь он на своём опыте знал, как сложно что-либо читать, сохраняя прямую осанку. В его представлении так читали книгу разве что годами выдрессированные этикетом принцессы. Только у принцесс в предпочтении какие-нибудь слезливые романы, а не немецкая философия. Во всяком случае Синдзи думал, что это очередной философский труд, ибо знаний в немецком языке с прошлой встречи явно не прибавилось. Как всегда, Рей читала с отсутствующим выражением лица.
«Что-то не меняется», — отлегло на душе у Синдзи. После всего, что ему случилось пережить, после того, как никто не откликнулся на его мольбы о помощи, ему действительно было приятно увидеть первой именно Рей. Ведь только она никак не участвовала в том, что приковало его к кровати. Не то чтобы он был в обиде на Мисато... но, как она говорит, всегда есть но. Всегда есть подвох.
Между тем Аянами была настолько поглощена книгой, что даже не обратила внимания, как проснулся Икари. Он ещё некоторое время понаблюдал за ней, рассматривая её аккуратные черты лица. Она и вправду очень напоминала образ мамы, увиденный во сне. Но, приглядевшись, заметил, что у них чуть отличаются скулы, немного разные формы глаз, бровей... Нет, например, морщин, которые, кажется, есть у любого человека, даже у его мамы. С другой стороны, ведь и сам Синдзи не полная копия или мамы, или папы, он вобрал в себя что-то от обоих родителей...
«Глупость какая», — криво усмехнулся Синдзи и глубоко вздохнул, из-за чего Рей, закрыв книгу, наконец-то обратила на него внимание.
— Йо, — Икари еле удалось поднять руку, словно она прикована к пятикилограммовой гире. — Ты всё время здесь пробыла?
В голосе Синдзи проявилась хрипота, из-за чего ему захотелось откашляться. Да только сил на то не имелось.
— Мне приказали, — ответила она с лёгким прищуром.
— А, — разочарованно протянул Синдзи. На секунду ему послышалось в голосе Рей желание чем-то кольнуть его, отомстить. Но, так и не поняв, за что именно, он снова попытался привстать. В этот раз у него получилось — мышцы понемногу начинали отзываться.
— Операция «Ясима» начнётся сегодня в полночь, — начала она зачитывать без всяких прелюдий, — пилотам надлежит собраться в холле госпиталя Геофронта к 19:30. Оттуда сопроводят к командно-штабной машине на горе Футаго. В 21:00 будет произведён инструктаж. В 22:00 — активация «Евы-01» и её поддержки, «Евы-00». К 22:30 — передислокация на гору Донкин, где располагается огневая точка.
— С места в карьер, да? — угрюмо произнёс Синдзи и плюхнулся обратно в постель. Ему хотелось завернуться в одеяло и просто уставиться в очередной незнакомый потолок.
Рей безучастно встала и подкатила маленькую тележку в форме незатейливого комода, выдвинула из неё верхний ящик.
— Твоя еда.
«Говядина со свежими овощами? — Синдзи снова привстал, принюхиваясь к своему ужину. — Выглядит аппетитно».
— Слушай, Аянами...
— У нас не так много времени.
Синдзи окинул девушку взглядом и остановился на её глазах. Ему так хотелось прочитать в них, о чём же она сейчас думает. Икари не знал пока, что за операция «Ясима», но зато лучше всех в курсе, из какого теста слеплен этот Рамиил. И прекрасно понимал, что второй раз ему так может не повезти. А вот Рей... догадывалась ли она, что этот вечер может стать последним для них? От этих размышлений его бросило в дрожь. Снова вспомнился испепеляющий свет, выжигающий каждую клетку в его теле. Опять в ушах зазвенел противный визг Ангела, от которого перепонки готовы были лопнуть.
Икари передёрнул плечами, отбрасывая испытанный кошмар.
— Не хочешь поужинать вместе с подстреленным ветераном? — натянул он фальшивую улыбку. — Вместе веселей.
«Вместе веселей... — повторил он про себя, с ностальгией вспоминая свои первые посиделки с Мисато. — Насколько же она пугающе во всём права».
Рей в это время прикидывала какие-то варианты, смотря то на Синдзи, то на ужин. Ему показалось, что на последнее она смотрит более пристально. Однако, ничего не ответив, она бросила на прикованного к постели укоризненный взгляд. Икари мог поклясться, что на его жалкой мордашке готовы во второй раз нарисовать очередной отпечаток. Секундой позже Аянами резко развернулась, что аж вздыбились её не такие уж и длинные волосы, и вышла из палаты.
«Может, она всё же вегетарианка? — застыл в удивлении Синдзи, не понимая, чем мог её разозлить. — Но вроде от собы она не сильно отказывалась. Или дело в самой лапше?»
Протяжно вздохнув, он подтянул к себе тележку с едой.
— Значит, буду ковыряться в одиночестве, — взял он вилку, — мне не привыкать, Аянами.
Ему и вправду было не привыкать. Но после всего, что произошло, он отчаянно не хотел возвращаться к своим старым привычкам. Вкусив раз хорошее — не остановишься.
«Аппетит приходит во время еды», — Синдзи отправил в рот большую порцию.
Теперь ему очень хотелось разделить с кем-нибудь трапезу, до которой ему довелось по какой-то случайности дожить. Собственная метаморфоза его потрясала. Удивляло не столько возникшее вдруг желание совместного ужина, сколько более глобальное изменение. После предыдущих битв, когда ему на самом деле ничего серьёзного не угрожало, Икари чувствовал себя опустошённым, разбитым, словно прошёл семь кругов ада. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть. Он желал только, чтобы его оставили в покое. Но теперь, когда он по-настоящему был на волосок от смерти, ему... спокойно? Лениво? Синдзи не мог точно описать своё состояние — ему просто хотелось вернуться к той беззаботной жизни, которую ему подарил Токио-3.
Когда Синдзи сгорал заживо, прикованный к чёртовому расплавившемуся подъёмнику, он уже был готов умереть, лишь бы прекратить мучения. А когда посыпались бомбы на его голову по приказу Мисато, он окончательно смирился со своей участью. Поэтому ему теперь всё равно: какая там операция «Ясима»? Когда она там? Какая разница, худшее уже позади. Хуже только сама смерть.
Доев, Синдзи принял душ, чтобы смыть с себя весь кошмар, который ему снился все эти дни. После чего, одевшись в любезно привезённую кем-то одежду, прогулялся по госпиталю, который был всё такой же пустынный, всё такой же стерильный. Тихий, безмолвный. И ему очень хотелось, чтобы так оставалось и впредь, чтобы никогда в этих стенах не раздавались крики и стоны.
Но какой бы тишины Синдзи ни желал госпиталю, сам он хотел от неё избавиться. Например, с помощью музыки. Он поймал себя на мысли, что уже давно не прикасался к своему плееру, будто подсознательно отталкивал всё, что связано с отцом. Однако желание заполнить тишину умиротворяющей мелодией у него ещё оставалось. С собой плеера не было, в смартфоне музыку он никогда не хранил, а интернет и радио сейчас отключены в Геофронте. Поэтому Синдзи набрался смелости и попросил у первой попавшейся медсестры любой плеер, который не жалко персоналу. К его удивлению, таковой нашли очень быстро.
