«В недосягаемом чертоге…» В недосягаемом чертоге Жила Царица красоты, И с нею были только боги И легкокрылые мечты. Озарена святым блаженством, И безмятежна, и ясна, Невозмутимым совершенством Сияла радостно она. Легко сотканные одежды Едва касались нежных плеч. Отрадным веяньем надежды Приветная звучала речь, И только лёгкие мечтанья К ней возносились от земли, А люди, бренные созданья, Её достигнуть не могли. Катилось кроткое светило Над тихим плеском горних рек, Дневное ж солнце не всходило Над миром радостным вовек. Но злой Дракон, кующий стрелы, Свою и здесь насытил злость. Однажды в дивные пределы Вступил нежданный, странный гость. Смотрел он дико и сурово, Одежда вся была в пыли. Он произнёс земное слово, Повеял запахом земли, И пред Царицею смущённой, Охвачен вихрем злых тревог, Мольбами страсти исступлённой Он огласил её чертог. Смутились радостные боги, Померкли светлые мечты, Всё стало призрачно в чертоге Царицы дивной красоты, – И в тяжкой муке отвращенья Вкусила смерть Царица грёз, И Змей в безумстве злого мщенья Свой лик пылающий вознёс. «Трепещет сердце опять…» Трепещет сердце опять. Бледная поднялась заря, – Бедная! Пришла встречать Злого, золотого царя. Встал и пламенем лучей Опалил, умертвил её. Ропщет и плачет ручей, – Усталое сердце моё. «Опять в лазури ясной…» Опять в лазури ясной, Высоко над землёй Дракон ползёт прекрасный, Сверкая чешуёй. Он вечно угрожает, Свернувшись в яркий круг, И взором поражает Блистающих подруг. Один царить он хочет В эфире голубом, И злые стрелы точит, И мечет зло кругом. «Безумием окована земля…» Безумием окована земля, Тиранством золотого Змея. Простёрлися пустынные поля, В тоске безвыходной немея, Подъемлются бессильно к облакам Безрадостно-нахмуренные горы, Подъемлются к далёким небесам Людей тоскующие взоры. Влачится жизнь по скучным колеям, И на листах незыблемы узоры. Безумная и страшная земля, Неистощим твой дикий холод, И кто безумствует, спасения моля, Мечом отчаянья проколот. «Я любви к тебе не знаю…»
Я любви к тебе не знаю, Злой и мстительный Дракон, Но, склоняясь, исполняю Твой незыблемый закон. Я облёкся знойным телом, Зной лучей твоих во мне. Раскалён в каленьи белом, В красном часто я огне. «Благословлять губительные стрелы…» Благословлять губительные стрелы И проклинать живящие лучи, – Вот страшные и тесные пределы. К иным путям затеряны ключи. В мучительных безумствуя хуленьях, В бессмысленной безумствуя хвале, Живи в безвыходных томленьях, Влачись на бедственной земле. Отравленной стрелы вонзилось жало, – Лобзай её пернатые края: Она – твоя, она тебя лобзала, Когда померкло солнце бытия. «О лихорадочное лето!..» О лихорадочное лето! То ветра холод, то солнца зной. Холодной мглою земля одета, Ручей смеётся в тени лесной. Он притаился в долине тесной. Ему забавно, что много туч. Ему противен Змей небесный, – Как меч разящий, – блестящий луч. «Два солнца горят в небесах…» Два солнца горят в небесах, Посменно возносятся лики Благого и злого владыки, То радость ликует, то страх. Дракон сожигающий, дикий, И Гелиос, светом великий, – Два солнца в моих небесах. Внимайте зловещему крику, – Верховный идёт судия. Венчайте благого владыку, Сражайтесь с Драконом, друзья. «Высоко я тебя поставил…» Высоко я тебя поставил, Светло зажёг, облёк в лучи, Всемирной славою прославил, Но от склонений не избавил, И в яркий жар твой я направил Неотразимые мечи. Горишь ли ты над небосклоном, Иль утомлённый клонишь лик, Мои мечи с тяжёлым звоном Тебя разят, – и долгим стоном Моим ответствуя законам, Ты к алым областям приник. И уж напрасно хочешь целым Остаться ты, надменный Змей, Святым, торжественным и белым, – Я волю дал восстаньям смелым. Стремись же к пламенным пределам, И, тяготея, пламеней. |
