«Слышу голос милой…» Слышу голос милой, Вижу милый лик. Не моей ли силой Милый лик возник? Разве есть иное? В тишине долин Мы с тобой не двое, – Я с тобой один. Мне ль цветком измятым К нежной груди льнуть! Сладким ароматом Мне, как прежде, будь. Если ж есть иные Не мои края О, к чему мне злые Грани бытия! «Всё хочет петь и славить Бога…»
Всё хочет петь и славить Бога, – Заря, и ландыш, и ковыль, И лес, и поле, и дорога, И ветром зыблемая пыль. Они зовут за словом слово, И песню их из века в век В иных созвучьях слышит снова И повторяет человек. «О владычица смерть, я роптал на тебя…» О владычица смерть, я роптал на тебя, Что ты, злая, царишь, всё земное губя. И пришла ты ко мне, и в сиянии дня На людские пути повела ты меня. Увидал я людей в озареньи твоём, Омрачённых тоской, и бессильем, и злом. И я понял, что зло под дыханьем твоим Вместе с жизнью людей исчезает, как дым. «Я не лгу, говоря, что люблю я тебя…» Я не лгу, говоря, что люблю я тебя, Но люблю для себя и ласкаю, губя. Что мне счастье твоё, что мне горе твоё! Я твоё и своё сочетал бытиё, – И на вечном огне, на жестоком огне Мы в безумной с тобою сгорим тишине, И пылая, сгорая, друг друга любя, Позабудем весь мир, позабудем себя, И великую жертву Творца повторим, И сгорим перед Ним, и развеемся в дым. «Для меня ты только семя…» Для меня ты только семя. Ты умрёшь, – настанет время, – Жизнерадостную душу Я стремительно разрушу, И в могилу брошу тело, Чтоб оно во тьме истлело. Из погибшего земного Созидать я стану снова. Новый род к тому ж обману Вызывать я к жизни стану, Новых образов броженье Вознесу в осуществленье, – Но для всех одна кончина. Всё различно, всё едино. «Впечатления случайны…» Впечатления случайны, Знанье ложно, Проникать в святые тайны Невозможно. Люди, стены, мостовые, Колесницы, – Всё докучные да злые Небылицы. С ними быть, – и лицемерить, И таиться, – Но не хочет сердце верить И молиться. «В дубраве дом сосновый…» В дубраве дом сосновый Вблизи ручья. Хозяин в нём суровый, Один, как я. Хранит в тоске ревнивой Его земля. Лежит он, терпеливый, Как я, дремля. И враг всегда лукавый, С паденьем дня, Восходит над дубравой, Как у меня. «Я сжечь её хотел, колдунью злую…» Я сжечь её хотел, колдунью злую. Но у неё нашлись проклятые слова, – Я увидал её опять живую, – Вся в пламени и в искрах голова. И говорит она: «Я не сгорела, – Восстановил огонь мою красу. Огнём упитанное тело Я от костра к волше́бству унесу. Перебегая, гаснет пламя в складках Моих магических одежд. Безумен ты! В моих загадках Ты не найдёшь своих надежд». «Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье…» Сквозь пыльный столб, как яркое мечтанье, Пронизаны лучи. Создатель мой, прости моё страданье И смеху научи. Сухая пыль вздымается с дороги, Каменья на пути. Наскучило в медлительной тревоге Невесть куда идти. Томят меня, как знойное дыханье, Небесные лучи. Создатель мой, прости моё скитанье, Покою научи. «В молчаньи звёзд, в дыханьи ветра с полуночи…» В молчаньи звёзд, в дыханьи ветра с полуночи Улики явственные есть. О, духи зла! Закройте очи И не мешайте мне безропотно отцвесть. Меня и вас одна объемлет неизбежность, Ненарушим всемирный строй. Всё должно быть: для жизни – радость и мятежность, Для смерти – тленье и покой. «Усмиривши творческие думы…»
Усмиривши творческие думы, К изголовью день мой наклоня, Погасил я блеск, огни и шумы, Всё, что здесь не нужно для меня. Сквозь полузакрытые ресницы Я в края полночные вхожу, И в глаза желанной Царь-Девицы Радостно гляжу. |
