«Для чего в пустыне дикой…» Для чего в пустыне дикой Ты возник, мой вешний цвет? Безнадёжностью великой Беспощадный веет свет. Нестерпимым дышит жаром Лютый змей на небесах. Покоряясь ярым чарам, Мир дрожит в его лучах. Милый цвет, ты стебель клонишь, Ты грустишь, ты одинок, – Скоро венчик ты уронишь На сухой и злой песок. Для чего среди пустыни Ты возник, мой вешний цвет, Если в мире нет святыни, И надежды в небе нет? «Этот сон-искуситель…» Этот сон-искуситель, Он неправдою мил. Он в мою роковую обитель Через тайные двери вступил, – И никто не заметил, И не мог помешать. Я желанного радостно встретил, И он сказочки стал мне шептать. Расцвели небылицы, Как весною цветы, И зареяли вещие птицы, И пришла, вожделенная, ты… Этот сон-искуситель, Он неправдою мил. Он мою роковую обитель Безмятежной мечтой озарил. «Скоро солнце встанет…» Скоро солнце встанет, В окна мне заглянет, Но не буду ждать, – Не хочу томиться: Утром сладко спится, – Любо сердцу спать. Раннею порою Окон не открою Первому лучу. С грёзою полночной, Ясной, беспорочной, Задремать хочу. Дума в грёзе тонет. На подушку клонит Голову мою… Предо мной дороги, Реки и чертоги В голубом краю. «Просыпаюсь рано…» Просыпаюсь рано, – Чуть забрезжил свет, Тёмно от тумана, – Встать мне или нет? Нет, вернусь упрямо В колыбель мою, – Спой мне, спой мне, мама: «Баюшки-баю!» Молодость мелькнула, Радость отнята, Но меня вернула В колыбель мечта. Не придёт родная, – Что ж, и сам спою, Горе усыпляя: «Баюшки-баю!» Сердце истомилось. Как отрадно спать! Горькое забылось, Я – дитя опять, Собираю что-то В голубом краю, И поёт мне кто-то: «Баюшки-баю!» Бездыханно, ясно В голубом краю. Грёзам я бесстрастно Силы отдаю. Кто-то безмятежный Душу пьёт мою, Шепчет кто-то нежный: «Баюшки-баю». Наступает томный Пробужденья час. День грозится тёмный, – Милый сон погас. Начала забота Воркотню свою, Но мне шепчет кто-то: «Баюшки-баю!» «Запоздалый ездок на коне вороном…» Запоздалый ездок на коне вороном Под окошком моим промелькнул. Я тревожно гляжу, – но во мраке ночном Напряжённый мой взор потонул. Молодые берёзки печально молчат, Неподвижны немые кусты. В отдалении быстро копыта стучат, – Невозвратный, торопишься ты. Одинокое ложе ничем не согреть, Бесполезной мечты не унять. Ах, еще бы мне раз на тебя посмотреть! Ах, еще б ты промчался опять! «Ангельские лики…» Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, – У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий. Ангел вопрошает: «Бледный отрок, ты откуда? Рано дни тебе наскучили». Отрок отвечает: «На земле мне было худо. Мать с отцом меня замучили». У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий, – Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий. «Целый день бранили, Ночью руки мне связали, На чердак свели раздетого, Долго палкой били, Долго розгами терзали, – Вот и умер я от этого». Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, – У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий. «Отвори свою дверь…» Отвори свою дверь, И ограду кругом обойди. Неспокойно теперь, – Не ложись, не засни, подожди. Может быть, в эту ночь И тебя позовёт кто-нибудь. Поспешишь ли помочь? И пойдёшь ли в неведомый путь? Да и можно ли спать? Ты подумай: во тьме, за стеной Станет кто-нибудь звать, Одинокий, усталый, больной. Выходи к воротам И фонарь пред собою неси. Хоть бы сгинул ты сам, Но того, кто взывает, спаси. |
