«Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре…» Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре, Что зеленело на просторе, Замкнулось в тесный круг. Мерцает взор зелёный, изумрудный, – Мне кажется, что феей чудной Прокинешься ты вдруг. Уже не дева ты, – Зелёная царица, И смех твой – звон ручья, И взор зелёный твой – лукавая зарница, Но ты – опять моя. И как бы ты в траве ни затаилась, И чем бы ты ни притворилась, Сверкая и звеня, – Везде найду тебя, везде тебя открою, Зеленоглазая! Ты всё со мною, Ты вечно для меня. «Иду в лесу. Медлительно и странно…» Иду в лесу. Медлительно и странно Вокруг меня колеблется листва. Моя мечта, бесцельна и туманна, Едва слагается в слова. И знаю я, что ей слова ненужны, – Она – дыхания нежней, Её вещания жемчужны, Улыбки розовы у ней. Она – краса лесная, И всё поёт в лесу, Хвалою радостной венчая Её красу. «Зачем возрастаю?..» «Зачем возрастаю? – Снегурка спросила меня. – Я знаю, что скоро растаю, Лишь только увижу весёлую стаю, Растаю, по камням звеня. И ты позабудешь меня». Снегурка, узнаешь ты скоро, Что таять легко; Растаешь, узнаешь, умрёшь без укора, Уснёшь глубоко. «В чародейном, тёмном круге…» В чародейном, тёмном круге, всё простив, что было днём, Дал Я знак Моей подруге тихо вспыхнувшим огнём. И она пришла, как прежде, под покровом темноты. Позабыл Я все вопросы, и спросил Я: «Кто же ты?» И она с укором кротким посмотрела на Меня. Лик её был странно бледен в свете тайного огня. Вкруг неё витали чары нас обнявшего кольца, – И внезапно стал Мне внятен очерк близкого лица. «Наивно верю временам…» Наивно верю временам, Покорно предаюсь пространствам, – Земным изменчивым убранствам И беспредельным небесам. Хочу конца, ищу начала, Предвижу роковой предел, – Противоречий я хотел, Мечта владычицею стала. В жемчуги, злато и виссон, Прелестница безумно-злая, Она рядит, не уставая, Земной таинственный мой сон. «Ты не бойся, что темно…»
Ты не бойся, что темно. Слушай, я тебе открою, – Всё невинно, всё смешно, Всё Божественной игрою Рождено и суждено. Для торжественной забавы Я порою к вам схожу, Собираю ваши травы, И над ними ворожу, И варю для вас отравы. Мой напиток пей до дна. В нём забвенье всех томлений; Глубина его ясна, Но великих утолений Преисполнена она. Вспомни, как тебя блаженно Забавляли в жизни сны. Всё иное – неизменно, Нет спасенья, нет вины, Всё легко и всё забвенно. VII Тихая долина «В весенний день мальчишка злой…» В весенний день мальчишка злой Пронзил ножом кору берёзы, – И капли сока, точно слёзы, Текли прозрачною струёй. Но созидающая сила Ещё изникнуть не спешила Из зеленеющих ветвей, – Они, как прежде, колыхались, И так же нежно улыбались Привету солнечных лучей. «Я дорогой невинной и смелою…» Я дорогой невинной и смелою Прохожу, ничего не тая. Что хочу, то могу, то и делаю, – Вот свобода моя. Научитесь хотенью упорному, Наберитесь ликующих сил, Чтоб зовущий к пристанищу чёрному Вас косой не скосил, – И поверьте великим вещаниям, Что свобода не ведает зла, Что она только ясным желаниям Силу жизни дала. «Надо мной голубая печаль…» Надо мной голубая печаль, И глядит она в страхе высоком Полуночным таинственным оком На земную туманную даль. Бездыханно-холодные травы Околдованы тихой луной, И смущён я моей тишиной, Но стези мои тайные правы. Не об этом ли шепчут ручьи, Что в моих неподвижных туманах Беспорочно в томительных странах Пронесу помышленья мои? |
