— Да что это за место, мать его? — прошептал Клет.

— Что бы это ни было, оно заброшено, ответил я.

— Послушай, — сказал Клет.

Я слышал, как ветер задувает через разбитое окно или дверь и как, вероятно, птицы хлопают крыльями, но ничего больше.

Клет пошел вперед, «AR-15» настороженно свисала с его плеча. Затем он замер, поднял руку и сжал ее в кулак по своему обыкновению пехотинца, таким образом приказывающего всем остановиться на месте. На этот раз мне удалось уловить звук, напоминающий бряцанье и лихорадочное трепыхание живого существа в западне.

Мы вышли из главного зала и отправились по коридору в сторону кухни. Полки, шкафы и холодильник были пусты. Я щелкнул выключателем, но электричества не было. Через окно на внутренний двор я увидел полуразрушенный кирпичный каркас того, что, вероятно, когда-то было маяком. Затем я почувствовал дуновение ветра через боковой проход и вновь услышал позвякивание и трепыхание. Клет снял винтовку с плеча и двинулся по коридору впереди меня, роняя капли со шляпы и плаща и закрывая свет своим массивным силуэтом. Он ступил на голую бетонную площадку внутри небольшой комнаты, в одной из стен которой мы увидели зарешеченное окошко с мертвым пеликаном, застрявшим между разбитым стеклом и решеткой. Три бетонных ступеньки вели вниз в каморку, которая располагалась ниже уровня пола в остальной части здания. Не было никаких сомнений — звуки доносились именно оттуда.

Клет первым отправился вниз по ступенькам. В дальнем конце полуподвальной комнаты было еще одно зарешеченное окошко, но оно находилось на уровне пола и шириной напоминало скорее бойницу. Как и в комнате выше, пол был бетонным, но его покрывал слой серого песка, просочившегося через трещины в стенах.

Клет смотрел перед собой, не веря своим глазам.

— Это же аквариум Диди Джи. И не говори мне, что это не так. Я видел его слишком много раз. Господи Иисусе, я же говорил, что мне не по себе от этого места.

На каменной глыбе покоился огромный аквариум. Почти вся вода из него испарилась, и лишь пять пираний барахтались в жиже у самого дна, время от времени бросаясь вперед в надежде обрести свободу, но всякий раз ударяясь носом о стекло.

Под потолком проходила железная балка, с которой свешивались не менее десятка намасленных блестящих стальных цепей, заканчивающихся либо крюком, либо наручниками. Клет прикоснулся к одному из крюков, затем вытер руку о платок и сухо сглотнул. Я подошел поближе, достал авторучку, просунул ее в одно из звеньев цепи и приподнял против света. Конец крюка был покрыт веществом, напоминавшим засохшее желе, а выше на цепи на свету горела тонкая прядь золотисто-каштановых волос.

Я достал фонарик из кармана и посветил им на дальнюю стену.

— Взгляни-ка, — сказал я.

В полутьме на бетонном полу можно было различить ржавый след продолговатой формы, размером немногим больше гроба. На прилегающей стене мы увидели длинную горизонтальную черту оранжевого цвета, как будто на нее долгое время опирался тяжелый металлический предмет. Пол был покрыт брызгами, напоминавшими засохшую кровь.

— Думаю, именно здесь стояла «железная дева», — сказал я, — кажется, ее крышка в открытом состоянии вот здесь касалась стены. Когда в нее опускали жертв, над ними захлопывалась эта крышка. Видишь три лужицы? Здесь были сливные отверстия.

— Алексис Дюпре?

— Кто еще может создать нечто подобное? — спросил я.

— Да, но всем этим заправляли явно не простые чудаки. Диди Джи засовывал руки людей в свой аквариум, но для него целью были деньги, а не месть. Люди же, стоящие за всем этим, просто полные отморозки. Знаешь, в чем наша проблема, Дэйв? Мы все еще играем по правилам. А этих выродков надо стереть с лица земли.

— И что, сбросим водородную бомбу на Женеаретт, штат Луизиана? — спросил я.

— А с пираньями-то что делать?

— Надо от них избавиться.

— Может, эти ребятишки засунут их в банку да куда-нибудь отвезут?

— Как бы они им пальцы не пооткусывали.

— Хочу тебя спросить кое о чем, — сказал Клет.

— Говори.

— У кого больше тараканов в голове — у моей дочери, или у детей вроде тех двоих?

— Я не знаю, Клет. Да и какая разница? Молодежь совершает ошибки. Некоторые выкарабкиваются, некоторые нет. Прекрати себя этим мучить.

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал. Ты не станешь преследовать Гретхен. Она заслуживает лучшей жизни, чем та, в которой я ее бросил. Либо ты отстанешь от нее, либо нам не по пути. Дай мне слово.

Клет Персел никогда не говорил со мной так, за все годы, что я его знал.

— Я никогда не даю обеты верности, Клет, — ответил я.

— Дэйв, дай мне слово.

— Я не могу сделать этого.

Я увидел глубокую печаль в его глазах.

— Ну ладно, тогда пойдем, посмотрим, что нам расскажет эта парочка. Но сначала размажем этих рыбин по стенке.

Когда мы вышли на воздух, небо приобрело темный металлический цвет, ветер гнал грязные волны в бухту, где мы приземлились, а самолет покачивался на волнах в водоворотах вокруг свай затонувшего причала. В кабине я разглядел Джулию Ардуан и помахал ей рукой, показав, что мы скоро будем. Сибил и Рик сидели на корточках на песке и складывали палатку, у Рика между зубов торчала самокрутка.

— Я вам тут сэндвичи из сосисок сварганила, — сообщила девушка, — только они немного с песком.

— Очень любезно с вашей стороны, но я хотел бы, чтобы вы зашли в дом, хочу показать вам одну комнату, — предложил я.

— А что, там кто-то есть? — ответила девушка. — Вряд ли нам стоит туда ходить, если дома никого нет.

— Вы когда-нибудь бывали в этом доме, мисс Сибил? — спросил я.

— Нет, сэр, — ответила она неуверенно.

Я не отводил от нее глаз.

— Ну, может, один раз, — выдавила она.

— И что вы там видели? — спросил я.

— Только этого старика. Он был милый. Он сказал, что я похожа на какую-то модель, по-моему, он упомянул имя Твигги.

— Вы не встречали никого по имени Ангел или Анджелле? — спросил я.

— Вот последнее имя я слышала.

— Вы слышали имя Анджелле? — переспросил я.

— Да, кажется, слышала, но, блин, столько всякого дерьма нынче творится, что я уже и не уверена.

— Что-то я не понимаю вас, мисс Сибил. Какого дерьма?

— Мы однажды были в доме, болтали с этим старым чуваком, — сказал Рик, зрачки которого превратились в большие черные кляксы, и тут кто-то начал орать. Старикан сказал, что это какой-то сумасшедший, и он, типа, о нем заботится. Ну, мы и подорвались. Чувак, какого хрена нам обедать с психопатом, который орет и, наверное, за столом едой кидается и все такое. Мы же не за этим в эту глухомань приперлись.

— Так зачем же вы вернулись? — спросил я.

— Он нам герыча как-то раз подогнал, — ответила Сибил.

— Так ты за этим себе свастику на руке вывела? — спросил я. — Чтобы со старика наркоты поиметь?

— Нет, я же тебе говорила. Это на день рождения моего парня, только вот он другой подарок хотел. И вообще, при чем тут моя татушка и этот старикан? — Девушка закрыла глаза и громко выдохнула, после чего забыла закрыть рот, как будто беззвучно смеясь.

— Вы эти сэндвичи для нас приготовили? — спросил я.

— Должна признаться кое в чем. Думаю, одну из сосисок уже немного пожевал краб, — сообщила она и почесала татуировку, — простите, я вам, наверное, тут сегодня наврала немножко. Я частенько говорю то, что придумываю, и вроде все кажется реальным, а потом бац — уже нет.

Ну что я мог сказать этим детям? Это все равно что исписать горы бумаги всей мудростью древнего и современного мира, запыжевать этот заряд мудрости в дуло пушки, отойти подальше, поджечь фитиль и превратить шесть тысяч лет человеческого знания в конфетти, наблюдая, как волна уносит все это в бездонное море.

— В этом доме есть камера пыток. И вас там могли подвесить. Не приходите сюда больше, — только и мог сказать я.

— Блин, чувак, вот это реально крейзи, — вымолвил Риге.